На самом раннем этапе именно школа может остановить или резко снизить рост религиозной нетерпимости. Школа, в зависимости от нашего отношения к «светочу знаний», либо остановит, либо, наоборот, взлелеет эти ростки. Потому что человека в юном, подростковом возрасте еще можно как-то скорректировать, еще раз объяснить, где «добро», а где «зло». Но, когда он приезжает в 20 лет к нам работать — тогда все. Если он мусульманин — ему нужна мечеть, и он пойдет туда молиться, и ему нет дела до других религий и ценностей. С полной уверенностью в правильности только своих постулатов и естественных порядков старается уже на новой территории насаждать их среди других.
Поэтому и религиоведение, нужно изучать не в школе, а в высших учебных заведениях, когда человек морально и этически подготовлен к восприятию подобных знаний. Воцерковление школы, превращение религиозного образования в обязательное только на деле ведет к благостным картинам, что школьники с отроческих пор будут знать основы разных религий и поэтому станут более толерантными к представителям других конфессий.
Школа должна оставаться светской. Вход представителей любых конфессий туда должен быть заказан. Пожалуйста — воскресные православные или какие-то иные семинары, внеурочные мероприятия. По желанию самих детей и их родителей. Не надо опять строем куда-то кого-то вести. Ведь дорога к храму у каждого своя. И это великая миссия. Нужно еще очень постараться, чтобы найти эту путеводную нить.
На самом же деле у власти более приземленная и прозаическая, но при этом не менее важная для правящего класса цель. Желание перенести центр воспитания с научного и нравственного аспекта на внушаемое и некритичное послушание путем констатации определенных догм. Что, пойдем назад, еще разочек воскурим опиума для народа? Ради обеспечения себе сакральной легитимности и лояльности населения. Но не окажется ли так, что правда жизни будет более суровой, чем житие в рамках сладострастной лояльности? Даже при условии прессингов и унижения достоинства. И тогда и для самой власти конец может быть даже более печальным. Религиозный фанатик — страшное оружие, которым нельзя играть, как мячиком. Воинствующий верующий, как и воинствующий атеист, в основе своей может оказаться воинствующим безбожником в душе.
Вообще вопросы соотношения светского и религиозного должны быть сегодня рассмотрены по-современному, иначе, чем раньше. Бесперспективно делать сегодня крен лишь в какую-то одну сторону. Имеем не очень позитивный опыт соединения религиозного государства с модернизацией, значит — резко руль в сторону светского начала. Не получилось со светским вариантом — давай искать спасение в церкви. Вот так плывем, бросая свой корабль то вправо, то влево, и поэтому у пассажиров вестибулярный аппарат все время отключается и возникает естественный рвотный эффект. Нужно сделать один принципиальный вывод: сегодня нужно отрешиться от иллюзии, что в чьем-то лице, государства или церковных институтов, мы сможем найти няньку и поводыря для всех граждан и глашатая на все времена. Нужно действовать иначе. Само общество сделать реальным творцом своей истории, настоящего и будущего. Нужно ответить на вопрос о том, что значит религия для современного человека? При этом понимать, что если рациональная модель светского развития испытывает трудности роста, не нужно сразу припадать к церковному видению ситуации. Нужно искать духовные и этические составляющие в самом обществе, в науке, в культуре, в истории. Идеологии в тупике, причем все без исключения. И что же? Это что, повод восстановить религиозный способ познания мира, что ли? Опять затеем дискуссию, как в прошлые столетия, круглая ли Земля или нет? Может, она стоит на трех слонах? Или же вопрос «Есть ли жизнь на Марсе?» сделаем в качестве откровения не научных диспутов, а молитвы? Может, не будем пытаться повернуть современный процесс вспять и просить шаманов вызвать нужный дождь или солнечную погоду? Равно как не будем подтягивать граждан насильно к храмам. И в радости, и в горести человек сам придет к храму и найдет свою дорогу к святому месту. Даже если не будет исполнять постоянно некоторые канонические атрибуты. Хуже, когда человек, особенно в состоянии подавленности и депрессии, начинает надеяться только на Бога и ходит в церковь «как заведенный», и тем самым порой теряет веру в самого себя. Бог для каждого должен оставаться внутри. Это интимная и очень личная вещь. Непознанная и бесконечная (во что поверить почти немыслимо) вселенная — это тоже наш Бог. И давайте на нее не молиться, падая вниз. Расшибленные лбы и коленки все равно нам мало в чем помогут. А вот духовная вера в высшее предназначение человека на таких бескрайних просторах Космоса стоит того, чтобы осознать этот факт. И сделать что-то позитивное на нашей грешной земле.
Для русского человека высшим божеством всегда была его земля, семья и страна, в которой он живет. И как бы его не отрывали от этих понятий, они остаются в его генном коде и все время просятся наружу. И будут прорастать в нас до самого последнего вздоха. Хотя, есть и такие, кто надеется ускорить исход русского мира.
Россия — это русский мир. Мы — многонациональный русский народ. Русский — это не потому, что русские по принадлежности лучше. Потому что на этом языке говорят все народы современной России от Калининграда до Петропавловска-Камчатского. Это великое наше завоевание. Это великая наша сила. Такой большой страны по территории, где люди понимали бы друг друга, нет. Но язык нужно пестовать, оберегать и хранить. Не получится выполнить программу по обучению всех мигрантов русскому языку до 2015 года, если в стране даже не знают и не хотят знать, сколько всего нелегальных мигрантов находится на территории страны в данное время. А детские сады, о которых так с разных трибун печется власть, все больше превращаются в места не воспитания, а временного содержания детей. А раз так, то все меньше коренного населения хочет отдавать туда своих детей. И работать туда идут мигранты, чтобы… воспитывать своих же детей. Тем более что и рождается их значительно больше, в том числе и в Москве, и льготы приезжим оказываются значительнее, чем для всех остальных. Кто будет обучать мигрантов Великому и Могучему русскому языку, если пединституты уничтожены «как класс», а литература изрядно «порезана» в основных школьных курсах? Кто? Пушкин?
Китай, несмотря на то, что имеет 1,5 млрд. населения (из сегодняшних 7 млрд.), тем не менее, свое присутствие в других странах наращивает не только за счет экономики, а за счет языка. Уже открыто более 400 центров Конфуция в разных странах для продвижения китайского языка. Активно действует Испания, открывая языковые центры Сервантеса. Великобритания не только давно поняла силу языка с точки зрения влияния (особенно на политиков, когда в современной России многие представители правящего класса и интеллигентского сообщества перелицевались на английский манер). Она еще и имеет с языковых программ фактически второй бюджет, то есть нещадно на этом зарабатывает по всему миру. И тут было бы как нельзя кстати привести слова русского поэта Владимира Набокова насчет русского языка, которые он написал в изгнании после выхода «Лолиты» на английском языке: «Личная моя трагедия, которая не может и не должна кого-либо касаться — это то, что мне пришлось отказаться от природной речи, от моего ничем не стесненного, богатого, бесконечно послушного русского слога ради второстепенного сорта английского языка». И, естественно, сама большая и сложная территория дала русскому языку такой колорит. На островке Туманного Альбиона такого быть просто не могло никогда!
Масштабы не те. И разнообразие природы и народов, давших русскому языку свою силу, не то. Тут, как говорится, без обид. Ничего личного. Так уж распорядилась история.
Естественно, что Россию, по меньшей мере, побаиваются за непредсказуемость и широту. Но где русские центры Пушкина и Ломоносова в других странах по разъяснению нашего образа мира, распространению языка и влияния? Чтобы быть более понятными для мира. И чтобы нас не боялись понапрасну, как медведя, который бродит неприкаянно по лесу, когда его раньше времени потревожили в берлоге и разбудили от крепкого сна. Чтобы не складывалось впечатления, что вот сейчас он со всей силы пойдет крушить все на своем пути, а потом также безмолвно будет «лежать на печи» в ожидании хороших новостей. Что мы можем удивить весь мир тем, что сумеем подковать даже блоху, но зато в самых элементарных делах будем расхлябанными и беспечными. Можем показать удаль молодецкую и героизм на полях сражений, а потом также бездарно растерять и растоптать плоды победы. Можем говорить на всех углах о величии каждой личности, но тут же попирать человеческое достоинство очередным законом или непродуманной реформой. Скажете, вот телеканал «Russia today» и работает на иностранную аудиторию на английском языке, чтобы поведать миру о России сегодня, разъяснить наш образ и ход мыслей. Но вот в чем незадача. Говорит-то телевизионный канал устами нанятых иностранцев. Что они могут рассказать о стране, которую не знают и не чувствуют, какой мессадж послать? А ведь еще огромное количество соотечественников, которые перебрались жить в другие страны и хотят сохранить культуру и язык для своих детей, жадно ловят именно русскую речь. Для них становится более очевидным факт того, что сохранить свою собственную идентичность, а значит, фактически свою духовную сущность возможно лишь при условии существования материнской основы. Читай — России. И не просто государства с названием «Российская Федерация». А именно страны с ее определенным духовным и ценностным кодом.
