— В какое время?
— На Пречистенке. В тот день, когда был убит Маргелов. Время не упоминалось.
— Почему вы, зная, что Громов разыскивается по уголовному делу по факту убийства Рюхина, не сообщили о месте его нахождения в правоохранительные органы?
— Во-первых, знал я об этом из СМИ. Никаких документов, подтверждающих это, я не видел. Никто из сотрудников правоохранительных органов ко мне не обращался. К тому же Громов никогда вслух не говорил, почему он скрывается. Лишних вопросов я не задавал. Я никогда не располагал точной информацией о его местонахождении. К тому же я всегда опасался за собственную репутацию.
— Скажите, известно ли вам, каким образом передвигался Громов?
— Он передвигался на метро.
— Видели ли вы когда-либо у Громова огнестрельное оружие? Если да, то какое именно, когда именно и при каких обстоятельствах?
— Оружия я с ним никогда не видел. На встречу он приезжал обычно с книжкой.
— С какой книжкой?
— С разными. Всякие там исторические и общественно-политические. Или про оружие, в котором он очень разбирался.
— Есть ли у вас еще какие-либо замечания, дополнения к сказанному?
— Нет.
— Время 20 часов 40 минут. — Зевнув, Красин посмотрел на часы, хотя была уже ночь следующего дня. — Видеозапись приостанавливается для составления протокола и просмотра видеозаписи.
— Нормально? — буркнул Илья, убедившись, что камера выключена.
— Для двенадцати депрессивных граждан вполне. Больше ничего не хочешь сказать?
— Мне кажется, что надо усилить момент про наш легальный путь, — робко предложил Горячев.
— Хорошо. Сейчас усилишь, а еще сделаешь акцент на участии Хастовой. Девку эту надо сильнее крепить. И скажи, что пришел добровольно и. короче, сам знаешь, ну, чтобы самому под раздачу не попасть. И давайте быстрей, а то уже четвертый час ночи. Включай камеру, — Красин кивнул оператору.
И снова «мотор». Следак, сопротивляясь одолевавшей дремоте, монотонно продолжил:
— Видеозапись возобновляется. Время 21 час 30 минут. Сейчас видеозапись была просмотрена участниками следственного действия. Свидетель Горячев И.В., вы прослушали и просмотрели видеозапись, правильно ли она отражает ход и содержание следственного действия, имеются ли у вас замечания, исправления, уточнения?
— Да, имеются дополнения, — бодро подхватил Илюша. — После того, как мы просмотрели видеозапись, я бы хотел уточнить один момент. Фамилию Хастовой я слышал и до того, как увидел ее в СМИ. Просто однажды посмотрел у Жени паспорт. Ее фамилия отложилась где-то в голове. Сразу и не вспомнил. Вспомнил в тот момент, когда увидел новости об участии Хастовой в убийстве Маргелова и Батуровой. О том, что она участвовала в преступлении, я понял из ее рассказов, когда у нас возник спор по поводу легального и нелегального пути развития движения. Женя осуществляла слежку за Маргеловым.
— Уточните, каким Маргеловым? — дотошно приставал следак.
— За адвокатом Станиславом Маргеловым, который был убит на Пречистенке.
— Все у вас?
— Еще хочу добавить, — словно испугавшись опоздать, затараторил Илюша, — что сегодня я пришел для дачи показаний к следователю добровольно. Претензий не имею, давление на меня не оказывалось.
— Высказывались ли в ваш адрес когда-либо угрозы со стороны Хастовой и Громова?
— Они мне угрожали. И в ходе этих угроз я понял, что именно они убили адвоката и журналистку.
— Рассказывали ли вы ранее кому-либо об этом?
— Нет, никому не рассказывал.
— По какой причине и в связи с чем Хастова показывала вам свой паспорт?
— В Интернете часто встречаются неадекватные люди. Просто захотелось удостовериться в том, что ее действительно зовут Евгения.
— В ЖЖ какой у вас «ник» или прозвище?
— Джеймс Конноли.
— В остальном все верно записано?
— В остальном все верно.
— Есть ли у вас исправления, замечания, уточнения?
— Нет, замечаний и исправлений не имею, запись велась правильно.
Горячев с пафосом начинающего дипломата в окружении зрителей и софитов расписался под протоколом: «Мною лично прочитано, с моих слов записано верно» (подпись Горячев).
Минут через двадцать Илюша стоял на улице, ночной, уже почти утренней. Манящая радость свободы, звеневшая в душе тридцатью сребрениками, оказалась рекламным блефом покинутых стен. Он вспомнил Писание и возненавидел Бога. Ему хотелось удавиться, но Илья очень любил маму и шибко страшился боли.
— Розы? Ты никогда мне их не дарил! — Девушка задумчиво втянула синтетический аромат осеннего букета. — Цветы от тебя я надеялась получить только на похороны. Красивые, правда, слегка мертвые. Можно я выкину их прямо сейчас, не хочу видеть их тлен? Ты ведь не обидишься? Правда?
— Как скажешь. — Насупившись, Никита полез за мусорным ведром.
— Котик, я же пошутила. Они будут жить еще дней пять, а может, вытянут и целую неделю. Если, конечно, от сердца подарены.
— Сегодня год, как мы познакомились. — Парень снова растаял.
— Ты не забыл. Умница! А я забыла. Помню только снежное небо и грязную голую землю. Я вся продрогла на этом митинге, но уйти не могла. А ты подошел и спросил: «Какое стихотворение этого бронзового товарища, под которым мы собрались, вам больше всего нравится?» Я тогда растерялась, как дура, и ничего не смогла вспомнить.
— Потом ты набралась глинтвейном в соседней кофейне и пыталась мне впарить Блока за Маяковского, — улыбнулся Громов. — Зашла в душу в тапочках, там разулась и назад вышла.
— Зато согрелась и даже не заболела, — не слушая Никиту, вспоминала девушка. — Знаешь, а я люблю розы, хотя, наверное, это пошло.
— Вы любите розы, аяна них ср.! Стране нужны паровозы, нам нужен металл!
— Фу, Котик! Зачем ты так?
— Это и есть Маяковский Владимир Владимирович.
— Поэтому он мне и никогда не нравился. А если тебе не нравятся стихи, то зачем их учить?
— А еще у меня для тебя есть подарок.
Никита достал из ящика кухонной тумбы аккуратную коробку, завернутую в бордовую фольгу, перевязанную золотистой лентой. Хлопнув в ладоши от счастья, девушка бережно развернула упаковку, внутри которой лежал словарь Ожегова, неестественно-тяжелый со странно-смещенным центром тяжести. Женя понимающе-одобрительно свернула губы в трубочку, хитро прищурив правый глаз. Она открыла книгу и пролистала первые страниц двадцать. Ожидания ее не обманули. Это был всего лишь тайник. Внутри словаря в прорезанной бумаге лежал вороненый наган 28-го года выпуска, а рядом с ним в отдельной секции был спрятан глушитель. Женя вытащила ствол, набитой рукой накрутив на него глушак.
— Я тебя обожаю! — Она страстно поцеловала парня. — Я бы прямо сейчас с радостью кого-нибудь грохнула.
— А сможешь из него двоих завалить? — Лицо Громова вдруг стало холодным и немного злым.
— Конечно, — Женя поняла всю серьезность вопроса. — Надо только немного к нему привыкнуть.
— Зай, как минимум одному надо попасть сразу в голову, — продолжал наставлять Никита.
— Это я смогу, одному-то точно попаду.
— А второго все равно добивать придется. Наган, он.
— Котик, я все смогу.
— В общем, по одному из планов, которые Леха сейчас готовит, один человек валит двух борзых дагов. Это будут бандосы, они на «Хаммере» два раза в неделю приезжают тренироваться в районе Академической. Адрес и время отработаны. Один из них чемпион мира по тайскому боксу, другой вольник. Дикая тварь из дикого леса. Поэтому там может быть все, что угодно. Я думаю, может быть, ты их исполнишь, а тебя громким стволом подстрахуют.
— Кайф! — в блаженстве вытянула девушка.
— Во-первых, тебя не заподозрят, — рассуждал Никита. — Во-вторых, мы же хотим, чтоб ты кого-то завалила. и лучше рисковать за понтовых зверей, чем за сраного дворника. Лучшими страховщиками в этом деле могут быть я и Леха. В-третьих, если ты это сделаешь, парни на тебя перестанут косяка давить. Справишься?
— Я уничтожу. Я с радостью кого-нибудь сейчас вальну.
— Тамне кого-нибудь. Зверь-то очень серьезный.
— Тем более за радость! — Женя прицелилась в телевизор. — Бах!
— Возможно, они будут сами заряженные.
— Не переживай, родной. Они же всяко расслабленные, а я девочка такая симпотная. Думаю, за «плетки» они схватятся в самую последнюю очередь.
— Нельзя так легко к этому относиться. Ты меня пугаешь!
— Наоборот все. Нельзя убивать сердцем. Солью их в лучшем виде. Ты мне главное основного покажи, а то попутаю рожи обезьяньи.
— Надеюсь, что нам с Лехой не придется их дорабатывать. Во-первых, шума будет много. Тихий ствол будет только у тебя. Во-вторых, на двух дагах спалить больше одного ствола слишком роскошно.
