По лицам журналистов было видно, что Мыкола остается для них человеком-загадкой. И неудивительно, ведь из украинских журналистов допуск к телу майора имели считанные единицы. Каждая личная встреча с майором была для них важным событием. Со стороны Мыкола выглядел вполне респектабельно – одет в хороший костюм с галстуком, пиджак. Журналисты видели, что Мыколу возят на крутой, бронированной машине. Во время пребывания в Берлине с Мельниченко постоянно находился персональный переводчик.
Мыкола говорил загадками, тщательно избегал конкретики, зато с большим пафосом. Особенно когда журналисты включали свои диктофоны. Ничего нового он им не сказал.
На следующий день, в субботу, мы возвращались в Мюнхен.
Глава 2. Вена. Полмиллиона за пиво.
В конце февраля 2004 года в Вену прибыли два «олигарха» – Левочкин и Ляшко. Они привезли с собой полмиллиона долларов для Мельниченко. Торг, однако, не состоялся. Болданюк «пиво» не привез. Майор написал обращение к официальной Украине. Ждет ответа до сих пор.
По дороге в Мюнхен Мельниченко неожиданно сообщил мне, что уже в понедельник ему необходимо быть в Вене. Там у него должна состояться какая-то важная встреча. До поездки в Берлин ничего подобного я от него не слышал. В ответ на мои расспросы майор нехотя объяснил, что должен прибыть в Вену на беседу с одним всесильным олигархом. Этот человек прилетит на собственном самолете специально ради этой встречи. Он не уточнял, откуда этот олигарх, и я предположил, что речь идет о Борисе Березовском. Затем Мельниченко попросил меня срочно набрать телефон Болданюка. По репликам из их разговора я понял, что он просит моего друга прибыть в Вену и захватить с собой «пиво». Так мы называли между собой коллекцию записей, вывезенную мною и Мельниченко из Украины.
Обычно Болданюк не проявлял особого восторга от подобных инициатив, поскольку прекрасно знал майора. Мы давно условились между собой о том, что распоряжаться архивом своих записей Мыкола может только с нашего ведома и согласия.
В понедельник мы отправились на моей машине в Вену. По дороге майор выглядел спокойным и расслабленным, что для него не характерно. Казалось, он был заранее уверен в успешном результате предстоящей встречи. Олигарх предложил встретиться в «Grand Hotel». Я порекомендовал Мельниченко, как состоявшемуся американцу, настоять на «Inter Continental». В гостинице майор попросил меня показать фитнес-центр и сауну. Он пояснил, что переговоры будут происходить в сауне, так как собеседники должны расслабиться и, как он выразился, не записывать друг друга. Привычку к предварительному осмотру мест важных встреч Мельниченко выработал за годы работы в охране. После процедуры осмотра мы зарезервировали на вечер сауну и разошлись по номерам отдыхать. До вечера, – попрощался майор.
Вскоре после этого мне позвонил Болданюк и сообщил, что подъезжает к отелю. Я поспешил на улицу, чтобы встретить его. Выходя из гостиницы я посмотрел по сторонам и совершенно случайно увидел в дальнем углу холла майора. Мельниченко сидел в окружении уже знакомых мне по Берлину лиц. Это были Левочким и Ляшко. Оказалось, что они специально прилетели в Вену на встречу с майором. Пока я отдыхал в номере, Мельниченко успел связаться с ними и пригласить для беседы. Очевидно «пиво», затребованное у Болданюка, предназначалось для Левочкина. Все разговоры про олигарха были вымыслом.
Мы предполагали, что запланированная встреча еще впереди, и расчитывали стать ее непосредственными участниками. Но майор рассудил иначе. Мельниченко и его собеседники были крайне увлечены своим разговором. Судя по всему, там происходил какой-то торг. Было ясно, что Мельниченко прекрасно обходился без нашего участия. От нас с Болданюком требовалось одно – «пиво».
Понаблюдав некоторое время за ними, мы зашли ко мне в номер. Через некоторое время перезвонил майор и обрадовался, узнав о приезде Болданюка. Поднявшись в номер, он заявил:
– Олигарх вышел со мной на связь и предлагает полмиллиона при условии, что мы все будем молчать. Деньги привез с собой. Вам – 125 тысяч, остальное – мне. Сделку можно осуществить немедленно. Нужны только записи.
Болданюк усмехнулся и ответил, что «пива» в Вене нет, и он не собирается разговаривать с делегацией из Киева. Мой друг, нужно отдать должное его проницательности, заранее предполагал нечто подобное. Он сразу же сообщил мне, что «пиво» осталось в Чехии, и ему интересно будет узнать, зачем оно вдруг срочно понадобилось Мыколе.
В ответ на переданное украинцами коммерческое предложение Болданюк просто рассмеялся в глаза Мельниченко и попросил его вернуться и проводить гостей.
Так Ляшко и Левочкин улетели ни с чем. A у нас потом состоялся трудный и напряженный разговор с майором. Он продолжался всю ночь.
Мельниченко пытался обмануть меня с Болданюком уже не первый раз. Мы знали об этом и неоднократно говорили ему. Но майор всегда пояснял, что не желает нас ставить в затруднительное положение и именно поэтому берет всю инициативу на себя, а также в целях конспирации старается избежать ненужной утечки информации. Кроме того, по его словам, существуют вещи, которые известны лишь ему одному, и он их никому не доверяет.
– Хватит этих фокусов. Давай договариваться всерьез и окончательно, – сказал ему на это Болданюк.
Мы проговорили с Мельниченко до 5 часов утра. Говорили обо всем, что связано с историей кассетного скандала. Вспоминали подробно о том, как начинал Мельниченко, как действовал по ходу развития событий, что сейчас делает. С кем сотрудничал, какие имел контакты за этот период. Какие делал ошибки. Кому он помог, кому причинил неприятности и неудобства. То есть мы сделали анализ всего произошедшего с момента отъезда майора из Украины.
Во время нашего разговора было заметно, что Мельниченко бесконечно устал от этой истории. Перед ним сидели двое, кто помог ему в трудную минуту, сохранил записи. Те, кому он мог доверять.
Мы заявили ему, что пора со всем этим заканчивать. Так дальше не может продолжаться. Мельниченко к этому времени не имел уже контактов ни с оппозицией, ни с парламентской комиссией. Им манипулировали люди, не имевшие ни малейшего отношения к Украине. Мы предложили ему обратиться официально к украинским властям с тем, чтобы все эти записи отправить на исследование. Должна быть, наконец, дана оценка этому на государственном уровне, поскольку записи не являются собственностью СШA, Чехии или Германии, а собственностью Украины. Независимо от мотивов, которыми руководствовался Мельниченко, вывозя свой архив. То есть, мы требовали от майора определеться с передачей записей в Украину.
В результате за эту ночь Мельниченко от руки написал доверенность. Этим документом он уполномочил меня вести от его имени переговоры с официальными представителями Украины. Это могли быть Президент, Верховный Совет, Министерство юстиции, Генпрокуратура, СБУ. Мельниченко заявлял, что не желает, чтобы его дальше эксплуатировал кто угодно. Он желал избавиться от давления госслужб СШA, которые требовали записи под предлогом расследования дела Лазаренко. Майор заявлял, что не хочет, чтобы госсекреты Украины стали известны за рубежом. Он соглашался полностью отойти от этого всего, но хотел знать, какие ему могут быть предложены гарантии и вознаграждение. Он готов был выслушать предложение украинской стороны. Мельниченко сообщал, что готов передать все записи в обусловленном месте (он предлагал сделать это в Посольстве Украины в Вашингтоне) в распоряжение представителей украинского государства. Чтобы эти компакт-диски были опечатаны под его роспись, чтобы при этом присутствовали его адвокаты и пресса. С целью нераспространения государственных секретов и других данных, которые бы могли повредить Украине. A что касается информации относительно зафиксированных на записях свидетельств преступлений, то это внутреннее дело Украины, и именно украинские компетентные органы должны использовать эти сведения и дать им правовую оценку. Так считал майор.
Единственной оговоркой было то, что он не может изменить свои показания, данные следственной комиссии Верховного Совета Украины по Гонгадзе и Ельяшкевичу. Речь шла исключительно о юридической процедуре.
Я позвонил Верховскому. Спросил его, что делали Левочкин и Ляшко в Вене и кем это санкционировано. Верховский дал понять, что он уже в курсе происходящего. Он сказал, что они со Степаном срочно вылетают в Вену.
Я сделал еще один звонок. На этот раз – секретарю СНБО Украины.
– Не переживайте, Владимир Иванович, – саркастически бросил в ответ Радченко. – Игорь Петрович – государственный человек. Разберется.
Обращение Мыколы Мельниченко к официальной Украине в течение 24 часов лежало на столе «государственного человека».
