Рачман указал на серьезную эрозию американского могущества и охарактеризовал нынешний период как «эру беспокойства», начавшуюся в 2010 г. после «эры оптимизма». США уже нечего предложить миру, так как не нужно придумывать план Маршалла для Европы и бороться с коммунистической угрозой, — подводит итог Рачман. Дрезнер обнадеживающе вспомнил о существовании Индии и Бразилии, которые могли бы разделить американские ценности, однако, в этом не уверен. А среди рассуждений Кагана о будущем соперничестве Китая со Штатами, интересны его несколько высказываний. Он говорит, что Европа, даже несмотря на финансовый кризис, стала мегасуперсилой (следовательно — это обновленный мировой центр силы — Л.С.), а эффект нового многополярного мира будет иметь далеко идущие последствия. Значит, Каган номинально признает утрату США своего тоталитарного господства над миром.
Полезно будет обратиться и к мнениям других заокеанских специалистов, анализирующих нынешнее угасание США.
Чарльз Купчан (специалист по стратегии США и внешней политике) из Совета по международным отношениям считает, что западный порядок не будет замещен какой-либо новой силой или доминирующей политической моделью. XXI столетие не будет являться американским, китайским, азиатским или каким-либо еще. Также не будет и единого мира. Впервые в истории мир будет взаимозависим, но без центра гравитации или глобального стража[300]. Вот это уже интересней и больше соответствует формирующимся контурам многополярности. Стратегия, которую предлагает Купчан для Запада по отноше-нию к остальному миру, — это новый консенсус о легитимности, суверенности и управлении. Как будут идти переговорные процессы между новыми, и набравшими силу старыми геополитическими акторами, допустят ли другие страны, чтобы их использовал Вашингтон для своих целей, или они готовы последовательно отстаивать свои позиции — это уже вопрос самого ближайшего времени.
Специалист по различным видам американского могущества Джозеф Най-младший тоже думает в схожем направлении — то, что было позволено США делать в XX в., более не повторится, однако в своих прогнозах на будущее Най оставляет парадоксальную возможность — поскольку XXI век будет информационным, следовательно, США необходимо работать для укрепления могущества в этой сфере [301].
Эту подсказку, безусловно, нужно учитывать и другим государствам, но новый будущий миропорядок планировать уже сейчас. Он не будет однополярным, двуполярным или бесполярным, как предсказывал в глобалистском духе президент Совета по международным отношениям Ричард Хаас. Он станет многополярным или полицентричным, что соответствует духу времени. Разделят ли Китай, Россия и ЕС владычество в Евразии или совместно будут планировать устойчивое геополитическое развитие вместе с другими центрами силы, в том числе на других континентах, это будет зависеть от ряда факторов, связанных уже с решениями государственных элит этих государств. Учитывая, что один из первых Указов Президента РФ о мерах по реализации внешнеполитического курса России направлен на решение задач по формированию новой повестки, связанной именно с полицентричным мироустройством, свидетельствует о том, что Кремль адекватно оценивает текущую ситуацию.
Одной из основных задач сейчас состоит в том, чтобы не допустить троянского коня Вашингтона (а им могут быть и вполне евразийские по территории государства, например Турция, которой Бжезинский отводит роль проводника интересов США) в новую систему Евразии и предотвратить катастрофический эффект домино в международной политике (ведь толкнув Ливию, Запад взялся за Сирию, за ней Иран... а потом и Россия). А также не допустить срыва интеграционных процессов, — сначала на основе стран СНГ, а затем и с привлечением других игроков. Идеальным вариантом было бы создание общего евразийского пространства от Дублина до Владивостока, но для этого нужно немало времени и неимоверные политические усилия всех участников процесса.
С другой стороны, готовы ли мы по-настоящему к возможному крушению США вместе с их спекулятивными механизмами финансовых бирж, ее роли в организации мировой торговли, участии в конфликтах и международной дипломатии? Прежде чем по-ницшеански подтолкнуть падающего, мы должны сначала оценить все риски от вовлеченности в глобальную экономику с правилами ВТО, Всемирного банка и МВФ, информационные потоки и технологии, до возможности силового умиротворения, коллективного или в одиночку, тех, кто будет сеять террор и хаос на пространстве Евразии.
ТЕКСТ ВЫСТУПЛЕНИЯ НА МИТИНГЕ, ПОСВЯЩЕННОМ ЖЕРТВАМ АНТИКУБИНСКОГО ТЕРРОРИЗМА.
Боко де Сама, провинция Ольгин, Республика Куба.
21 ноября 2010 г.
В своем выступлении я хотел бы вкратце обозначить корни современного терроризма. Как известно, впервые слово «террор» было применено во Франции во время потрясений эпохи Просвещения и терроризм как метод применения насилием против своих граждан был институциализирован самим государством. Почему так произошло, что террор как средство принуждения и достижения определенных целей стал возможен? Думаю, ответ лежит в искажении идей античности, идей о государстве, свободе, самого бытия человека, которые в эпоху Просвещения продолжали подвергаться неверному истолкованию.
В результате в Западной Европе зародился высокомерный гносеологический расизм — тот феномен, который стал распространяться на остальные страны. С эпохой открытий новых регионов белый европеец пытался навязать свое мировоззрения всему остальному миру, не принимая в расчет то, что думают и как хотят жить другие народы.
И США, как продолжатель и логический последователь западноевропейской политики либерализма, прогресса и просвещения насилием продолжили эту линию уже по отношению к другим странам, с применением новых технологий, возможностей и рычагов влияния.
Естественно, что Куба оказалась объектом атаки институционного терроризма США, так как вся Латинская Америка для Вашингтона — это задний двор США. Вместе с этим США продолжают вести подрывную деятельность и против других стран, которые не согласны с их путем исторического развития.
Как мы видим, методы Вашингтона самые разные. Это не только прямая агрессия и военное вторжение, но также культурные войны, идеологическая экспансия и экономическое принуждение. И сегодня во многих странах растет недовольство такими действиями США. Не только в Венесуэле, Иране, Кубе и ряде стран, которые умышленно демонизируются Вашингтоном на мировой арене. Российский народ также прекрасно понимает суть неолиберальных реформ, которые были раньше навязаны Всемирным Банком и Международным Валютным Фондом с помощью США, а также истинное предназначение различных инициатив, которые продвигают в России американские политики.
И в нашем пути к освобождению необходимо пересмотреть фундаментальные вехи в истории, выработать новую политическую модель, ибо, если мы будем играть по старым правилам наших врагов, мы неизбежно будем проигрывать и сдавать свои позиции.
Новый ревизионизм созданный альянсом независимых стран — Кубы, Боливии, Венесуэлы, Ирана, России и др. должен вывести нас к новой модели мировой политики, где не будет места ни государственному террору, ни антигосударственным вспышкам насилия.
Смерть либерализму! Смерть капитализму! Смерть терроризму!
Текст выступления на круглом столе «AMERICA LATINA: LA HISTORIA NO CONTADA».
Латиноамериканский культурный центр Симона Боливара, г. Москва. 19.10.2011.
Прежде чем перейти к вопросу агрессии США против Кубы, я хотел бы сделать одну важную ремарку о том, что история внешней политики США — это непрекращающаяся история насилия. И если для периода революционной или освободительной борьбы любой страны насилие еще является определенной нормой, а после вхождения в мирное русло, решаются вопросы благосостояния граждан и развития, то для США подобная перспектива всегда была сопряжена с ведением конфликтов и руководство США в лице правительства, партийных элит, финансовых кругов и корпораций, одновременно создавало условия для распространения насилия по всему миру, и вело с ним борьбу, создавая порочный круг непрекращающихся конфликтов. Иными словами, как говорил доктор Эдвард Смит, один из разработчиков новой теории сетецентричной войны, которая официально принята Пентагоном в качестве доктрины и военной стратегии примерно 10 лет назад, подобная война ведется во время состояния конфликта, мира и кризиса, и направлена против врагов, союзников и нейтральных сил.
Собственно, такая постановка вопроса не должна удивлять, так как и ранее США использовали свое географическое положение, дипломатические, политические и экономические рычаги для подавления любых соперников и укрепления своего могущества. Речь идет даже не о противоборстве идеологий или конкуренции, а скорее о последствиях реализации долгосрочных стратегий США, начиная от идеи «Фронтира», которая обосновывала продвижение колонизаторов вглубь Америки и уничтожение коренного индейского населения до союза научного и военного сообщества, о котором объявил генерал и, в последствии, президент СШАДуайэт Эйзенхауэр.
