Начальник Генерального штаба СССР маршал Ахромеев в беседе с тем же Болдиным также подтвердил, что военная разведка располагала по Яковлеву приблизительно такими же данными, что и КГБ. Вопрос о сотрудничестве Яковлева с американскими спецслужбами так и повис в воздухе, ни Горбачев, ни Яковлев в беседах с Крючковым его не поднимали. Отношения между Горбачевым и Яковлевым не претерпели никаких изменений, они по-прежнему оставались в высокой степени доверительными.
Однако в связи с публикацией статьи Генеральная прокуратура Российской Федерации, возглавляемая тогда Валентином Степанковым, провела расследование. Были допрошены в качестве свидетелей Горбачев, Бакатин, Калугин, Шебаршин, другие бывшие работники КГБ. Но уже 18 июля 1993 года Генеральная прокуратура вынесла постановление о прекращении уголовного дела по фактам изложенным в статье Крючкова за отсутствием события преступления.
Интересно, что вопрос о связи Яковлева с американскими спецслужбами поднимался Крючковым во время следствия по делу ГКЧП, начатого еще в 1991 году, но сюжет также не получил должного развития. И не удивительно:
— Крючкову всюду мерещились “агенты влияния”, он все время ссылается на какие-то только ему одному известные источники информации о том, что Запад вынашивает идею “сокращения” населения СССР, что “демократы намечают резню коммунистов и прочее, прочее. В КГБ вообще большие параноики. Воображают порой нечто невероятное, — считает бывший советский разведчик Олег Гордиевский. КГБ мог рассчитывать на сохранение своего могущества только в атмосфере всеобщего страха перед внутренним и внешним врагами. Вот, где истоки шпиономании и неиссякаемых разглагольствований о коварном Западе, который не спит, не ест, а только думает, как бы навсегда покончить с “этими русскими”,
— писали в своей ставшей скандальной книге “Кремлевский заговор” бывшие тогда Генеральным прокурором Степанков и его заместителем Евгений Лисов.
При таком конъюнктурном и искаженном взгляде на интересы страны и использовании аргументации даже изменника, осужденного преступника, агента английской разведки в 1974-84 годах Гордиевского, бежавшего на Запад в 1984 году и признавшегося в шпионаже — можно вполне обоснованно предположить, какими же могли быть результаты следствия по Яковлеву в 1993 году под руководством того же Степанкова. Ответ: только такими, какими они и стали — безрезультатными.
Вот такая, вполне вероятная, отчасти расшифрованная колумбийская агентурная “сцепка” появилась в 1983 году, но начала успешно действовать немного позднее.
Теперь о результатах ленинградских контрразведчиков, разрабатывавших Калугина по шпионажу. Получить юридические доказательства или взять с поличным Калугина, как мне представляется, было задачей мало реальной и очень сложной. Он, как и большинство советских разведчиков, наружное наблюдение за собой обнаруживал в считанные минуты. Конечно, контрразведка выставляла наружное наблюдение, но оно ожидаемых результатов не давало. Вероятный слуховой контроль и другая оперативная техника также были бесполезными: Калугин их применение предполагал и, скорее всего, использовал для дезинформации, так же как и контр-адмирала Соколова, оказавшегося рядом с ним, как он выяснил через пару лет, по указанию Носырева. Все-таки кое-какие оперативные материалы были получены. Вот некоторые данные, свидетельствующие о контактах Калугина с американской разведкой в Ленинграде.
Генерал армии Крючков пишет, что за время работы Калугина в Ленинграде контрразведка неоднократно фиксировала интерес к нему со стороны американцев. Отмечались случаи, когда и Калугин, и американские разведчики “попадались” на одном маршруте.
В середине 80-х годов в ПГУ поступила информация о том, что в Советский Союз под измененной фамилией выезжает установленный разведчик ЦРУ для встречи с важным агентом из числа советских граждан. Встреча должна была состояться в Ленинграде, но обеспечение ее безопасности возлагалось на резидентуру ЦРУ, работавшую под прикрытием посольства США в Москве. Прибывшего разведчика взяли под усиленное наблюдение сразу же в международном аэропорту в Шереметьево. Задача стояла одна — установить агента, с которым намечалась встреча. В Ленинград для координации оперативных мероприятий с местными контрразведчиками был направлен один из опытнейших работников Центра генерал В. Позднее он рассказывал, что допустил, по его мнению, непростительную ошибку, раскрыв перед Калугиным цель своей поездки.
— Не могло быть у меня сомнений, ведь Калугин был заслуженный разведчик, генерал, первый заместитель начальника ленинградского управления. Мне и в голову не могло прийти подозревать его, — с горечью говорил В. позднее.
Но не все подробности проводившихся в Ленинграде мероприятий В. рассказал Калугину. Он не раскрыл, что за сотрудником ЦРУ параллельно с ленинградцами ведет слежку бригада наружного наблюдения из Москвы. Она и сумела зафиксировать момент, когда на одном из мостов через Неву пересеклись на встречном движении маршруты американского разведчика и Калугина. После этого американский разведчик быстро покинул Ленинград, и после краткого пребывания в Москве вылетел в Вашингтон. Встреча в Ленинграде не состоялась.
Все это произошло вечером в четверг. Разведывательный почерк ЦРУ в подобных делах был хорошо известен контрразведчикам. Можно было предположить, что по четвергам каждой последующей недели в определенное время Калугин будет подтверждать “сигнал опасности”, который он передал на Невском мосту, означавший отказ от личной встречи или от какой-либо другой операции по причине опасности. Исходя из этого, генерал В. взял под наблюдение силами московской бригады самого Калугина. И он оказался прав. В последующий четверг в одном из театров был зафиксирован визуальный контакт Калугина с хорошо известным ленинградским контрразведчикам сотрудником ЦРУ — агентуристом, работавшим под прикрытием Генерального консульства США в Ленинграде.
Теперь надо было ждать, каким образом американские разведчики передадут Калугину ответный сигнал о приеме его “сигнала опасности”, - рассказывал генерал В.
Ожидания оправдались. В следующие два четверга напротив дома, где жил Калугин, американская разведчица ленинградской резидентуры в одни и те же часы парковала свою машину так, чтобы ее можно было видеть из окон его квартиры.
Из всего сказанного понятно, что Калугин испугался “промашки” генерала В. и стал допускать ошибки, вынужденно пойдя на визуальные контакты с ЦРУ с тем, чтобы предупредить о невозможности проведения операции и тем самым уйти от неизбежного провала и возможного ареста. Сами по себе визуальные контакты редко могут служить юридическим доказательством — их можно всегда объяснить случайным стечением обстоятельств. Но теперь стало вполне понятно, что разведчик из Лэнгли приезжал в Ленинград для встречи с Калугиным. Сам он, будучи осведомлен генералом В., скорее всего, видел наружное наблюдение, которое велось за американцем во время пересечения их маршрутов на мосту, но не предполагал, что находится “под колпаком” московской контрразведки.
Во всей этой истории много неясных вопросов. Но из сути дела очевидно, что Калугин располагал условиями связи с американскими разведчиками в Ленинграде — визуальные сигналы на мосту, в театре и на улице около дома были обусловлены с ним заранее. Когда он их получил? Возможно, в Москве или Ленинграде на личных встречах или через тайник. Факт налицо — он имел контакты с ЦРУ, и, естественно, мог периодически передавать наиболее важные материалы.
В своей книге Калугин иначе излагает эти события. Он утверждает, что один из знакомых ленинградских контрразведчиков доверительно рассказал ему, что однажды, когда за ним вели наружное наблюдение, он запарковал свою машину и прогуливался по набережной Невы, то в это же время в этом районе оказался работник американского консульства. Поэтому чекисты сделали вывод, что Калугин имел с ним “секретное свидание”. Он не отрицает своих прогулок и возможности нахождения вблизи консульских работников.
Все сказанное о данных, полученных контрразведкой на Калугина в Ленинграде, ни в коем случае не претендует на их полноту. Да, и реальные события развивались лишь примерно таким образом. В ситуации, устроенной ему генералом В., Калугин, похоже, находился на грани провала.
Ленинградским контрразведчикам, конечно, известно значительно больше. Но, в принципе, понятно, что все-таки им не удалось получить доказательства, которые позволили бы привлечь Калугина к уголовной ответственности.
В конце 1986 года еще одна неприятная история произошла с ним в Ленинграде. Она связана с “любовно-оперативными” целями и привлекательной девушкой по имени Ирина, как он ее назвал в своей книге, которая была моложе его лет на двадцать пять. Впервые он увидел ее в библиотеке Ленинградского обкома КПСС. Она печатала для него выборки материала из книг и газет для докладов и лекций на различные политические темы. Не известно, испытывал ли Калугин какие-либо теплые чувства к Ирине или она была ему нужна только для своих шпионских целей. Хотя, возможно, присутствовало и то и другое. Видимо, соблазнив малоопытную девушку выгодными в те времена поездками за границу, он устроил ее на работу в представительство американской авиакомпании “Пан Американ”. Она летала в разные страны, в том числе и в США, в качестве сопровождающей групп советских граждан.
