Столкновение с японским эсминцем оставило по себе не только физическую память — серьезную травму позвоночника, сделавшую необходимыми в последующие годы две серьезные операции. Прошедшая рядом смерть, гибель не сумевших выбраться из-под обломков тонувшего катера, равнодушие и трусость удравших с поля боя и бросивших на произвол судьбы экипаж тонущего катера оставили глубокий и неизгладимый след в душе у Кеннеди.
Жаклин Кеннеди рассказывала, что на протяжении многих лет ее мужа преследовала мысль о смерти. Любимыми его Строками, которые он часто просил жену прочитать ему, было полное безысходной тоски стихотворение Алана Сигора. «У меня встреча со смертью, — говорится в нем, — в полночный час в горящем городке, когда весна пойдет на север; а я клятве смерти верен буду, и я приду на встречу с ней».
Конечно, это в достаточной степени утонченно и вызывает сочувствие. Горький, трагичный, иссушающий душу след оставила война в душе морского офицера, которому суждено было стать 35-м президентом Соединенных Штатов. И все-таки невозможно при всем этом отделаться от ощущения некой фальши — большие чувства не обязательно демонстрировать публично, глубокие переживания многое теряют, будучи сделаны объектом политической рекламы, самые сокровенные вещи, выставляемые на всеобщее обозрение, ставящиеся на службу вполне определенным и достаточно суетным целям, приобретают неистребимый налет вульгарности.
Вульгарность! Утонченный выпускник Гарварда в своей политической деятельности не чурался базарной вульгарности. «Реклама кандидата, — поучал он своих подручных, — должна быть похожа на ту, которая изо дня в день громогласно вопит о широко известном напитке кока-кола и сигаретах «Лаки-страйк». Расписывание подвигов «морского волка» в данном случае должно играть ту же роль, что в случае с кока-колой и сигаретами играют разглагольствования об их необычайных свойствах.
Бескорыстие, отсутствие честолюбия? Как бы не так. «Политик должен быть честолюбив, ибо честолюбие — пружина, ведущая его к вершинам политической власти». Не блага народа ради, не пользы государства для, но исключительно во славу собственную, для насыщения фамильного червя честолюбия действовал он и публично в том признавался.
Откровенность, прямота, правдивость?
«Его речи обильно сдобрены правдой». Эта ядовитая констатация принадлежит умному и многоопытному американскому журналисту. «Сдобрены правдой». Немного правды в качестве острой приправы, и блюдо имеет пикантный привкус.
Так вот, глядишь, вслед за нимбом и от ангельских крылышек остаются только перышки!
Да, собственно, в джунглях американской политической жизни белые одежды да эти самые крылышки могут только помешать. Во всяком случае, преуспеть в сфере буржуазной политики может только человек, не очень-то разборчивый в средствах. Продираясь к вершинам власти, Кеннеди получал и наносил удары нередко и ниже пояса.
1960 год. Последняя избирательная кампания. Приз — президентское кресло. Противник — Ричард Никсон.
Каким образом Никсону удалось узнать, что во время поездки в Европу несколько лет назад Кеннеди заворачивал в Монте-Карло и побывал в знаменитом игорном доме, трудно сказать. Однако узнал он не только о самом факте, но установил даже точные даты, когда Кеннеди появлялся в казино, — 11 июня 1953 года и 27 июля 1954 года. Так или иначе в июле 1960 года доверенный человек Никсона, бывший сотрудник ФБР, появился в Монте-Карло с сугубо секретной миссией. Позже стало известно, что он предложил 10 тысяч долларов за документ, фиксирующий факт игры Кеннеди в рулетку, Надо думать, что этот дорогостоящий тайный розыск был учинен не просто любопытства ради: проиграл ли, выиграл ли опрометчивый противник, а политический выигрыш будет у Никсона, стоит ему объявить во всеуслышание, что на президентский пост претендует азартный игрок. Известно, что штаб-квартирой республиканцев уже подготавливались огромные плакаты, на которых значилось: «Как можно вверять страну в руки человека, вверяющего свою судьбу рулетке?»
Но плакаты эти так и не увидели света. Своевременно проведав о готовящейся ловушке, Кеннеди предпринял свои меры. Владельцем казино в Монте-Карло является греческий судовладелец Онассис, человек фантастически богатый, входящий по размерам личного капитала в первую десятку богачей мира. Известно, что семейство Кеннеди уже много лет поддерживает тесные отношения с семьей Онассиса. За несколько лет до этого Жаклин Кеннеди с детьми провела месяц, путешествуя на яхте греческого Креза. Ее отношения с этим Крезом пошли на пользу карьере Кеннеди. Агенты республиканской партии убрались из Монте-Карло ни с чем...
Конкуренты были и внутри собственной партии. Одним из главных в том же 1960 году был Линдон Джонсон, тогдашний лидер демократической партии в сенате, еще один сенатор-миллионер Стюарт Саймингтон и сенатор Губерт Хэмфри, впоследствии вице-президент в правительстве Джонсона, соперник Роберта Кеннеди в 1968 году. Столкновения и взаимное прощупывание партийных фаворитов начались задолго до выборов. Летом 1958 года Джон Кеннеди появился на одном из политических банкетов. Эскапада, предпринятая им, многими в те дни была расценена как первый залп по соперникам. Воспользовавшись присутствием в зале видных партийных политиков, сенаторов, губернаторов, а также многочисленных представителей печати, радио и телевидения, Кеннеди вместо ожидавшегося от него политического заявления и критики в адрес правительства Эйзенхауэра внезапно одарил собравшихся такой притчей.
— Позавчера, — пряча усмешку, рассказывал находившимся в зале Джон Кеннеди, — мне приснился сон о президентских выборах 1960 года. Утром, придя в сенат, я рассказал о своем сне моим лучшим друзьям — Линдону Джонсону и Стюарту Саймингтону. Я поведал им, что минувшей ночью в мою спальню явился сам господь бог, помазал мне голову и сказал: «Джон Кеннеди, настоящим назначаю тебя президентом Соединенных Штатов». Услышав это от меня, Стюарт удивленно пожал плечами и сказал: «Странно, Джон, прошлой ночью и у меня был точно такой же сон, только господь помазал не тебя, а меня». Линдон, выслушав нас обоих, засмеялся и сказал: «Все это очень интересно, ребята, но я что-то не припоминаю, чтобы прошлой ночью я назначил кого-либо из вас».
Кеннедиевская притча была встречена громким хохотом присутствующих. Метко схваченная сенатором ситуация, непомерное самомнение Джонсона, убежденного, что его пост лидера демократической партии в сенате дает ему власть почти божественную, немало позабавили слушателей. Шутка пошла гулять по вашингтонским гостиным. Но, как и в каждой шутке, в ней была немалая доля правды. Именно между этими тремя деятелями демократической партии два года спустя и развернулась основная борьба за выдвижение в качестве кандидата демократов на пост президента.
Злой и острый язык Кеннеди не раз помогал ему в тех ожесточенных политических схватках с конкурентами, происходящих на американской политической арене, которые часто напоминают столь модное на Западе, весьма непривлекательное и кровавое зрелище, именуемое борьбой без правил — «кетч эз кен», что буквально переводится «хватай как можешь». Удары ниже пояса Кеннеди часто парировал ядовитой шуткой.
Губерт Хэмфри, пытавшийся весной и летом 1960 года конкурировать с Кеннеди, разъезжая по стране на митингах, как-то публично посетовал, что вести ему кампанию против Джона — все равно что «мелкому торговцу сражаться с универсальным магазином». Он развивал тезис: у меня нет папочки, платящего по моим счетам. Кеннеди это не смущало. Он парировал выпады, отшучиваясь от них. Выступая на одном из митингов, он вытащил из кармана листок бумаги и прочел текст телеграммы, будто бы полученной им от отца: «Дорогой Джон! Не покупай ни одним голосом больше, чем необходимо. Я разорюсь, если придется оплатить стопроцентную победу». Слушатели смеялись, Кеннеди тоже. Хэмфри предпочел тогда очистить поле боя. Остался за флагом и Саймингтон. Главным противником оставался Джонсон, и летом 1960 года схватка шла уже, что называется, врукопашную.
Появляясь перед избирателями в качестве лидера демократической партии в сенате, Джонсон стал рассказывать слушателям о нерадивости своего конкурента. Выступая по телевидению Джонсон поведал о многих случаях, когда во время важных голосований Кеннеди отсутствовал в сенате, являя тем самым недостаточную серьезность, столь необходимую деятелю, претендующему на высший государственный пост в стране. В то же время, с гордостью сообщил он телезрителям, не было ни одного случая, когда б на заседании сената отсутствовал сенатор Джонсон.
Кеннеди ответил незамедлительно. Выступая на следующий же день, он заявил: «Сенатор Джонсон и на самом деле вел себя чудесно, присутствуя на каждом из заседаний. Я подтверждаю это. Я же действительно иногда не присутствовал, я ведь не лидер партии в сенате. Поэтому сегодня я полон восхищения сенатором Джонсоном, преисполнен любви к нему, всецело поддерживаю его как лидера демократов в сенате и убежден, что, став президентом, отлично с ним сработаюсь как с лидером демократов в сенате».
