В конце концов, в 1999 году Джон Майат угодил в тюрьму, но, освободившись через год, продолжил создавать искусные подделки, правда, теперь уже без придания им статуса оригиналов.
По уверениям самого фальсификатора, началом его незаконной деятельности послужил развод с женой, которая бросила его с двумя детьми: одному из них на то время было три года, другому — полтора. Ему пришлось самому за ними ухаживать и воспитывать. Чтобы быть подольше рядом с детьми, он попытался найти такой источник дохода, при котором можно было бы оставаться дома.
Поэтому, будучи по профессии художником, он и дал объявление в журнале, в котором предлагал «подлинные подделки» живописи XIX–XX веков примерно за 200 фунтов. Вскоре на предложение Майата откликнулся человек, назвавшийся профессором Дру. От него и стали поступать заказы.
Через какое-то время Дру предложил написать ему несколько картин в стиле малоизвестных кубистов. Художник согласился, надеясь, что на этом сотрудничество завершится. Однако через три недели Дру снова посетил Майата и сообщил, что показал этих кубистов экспертам известных художественных салонов, которые согласились продать их за 25 тысяч фунтов. Дру спросил, согласен ли художник, если сделка будет успешной, получить 12,5 тысячи фунтов — половину их стоимости. Последовал утвердительный ответ. Так, по словам Майата, он и стал преступником: он писал картины, а Дру их продавал.
Проблема, с которой он столкнулся, продав первые три или четыре картины, состояла в том, что покупатели хотели знать историю этих картин, их прошлое. И он начал создавать эту историю.
Историю картин Дру придумывал, работая в архивах и фабрикуя фальшивые сертификаты подлинности. Для этого он находил в Лондоне уже закрывшиеся галереи и вставлял в якобы их веб-сайты на своем компьютере репродукции картин. Так он демонстрировал несуществующие предыдущие продажи картин, которые Майат для него писал. Таким путем удалось продать около трехсот картин.
Конечно, поверить в эту историю довольно сложно: чего только не придумаешь, чтобы обелить себя перед обществом и законом.
Афера Микеланджело
В своих знаменитых жизнеописаниях художников Джорджо А. Вазари повествует о том, что ранняя слава пришла к Микеланджело до некоторой степени случайно, благодаря разоблачению одной подделки.
Молодой, еще мало кому известный скульптор изваял мраморную статую спящего Купидона. Флорентийские знатоки утверждали, что она по мастерству исполнения не уступает высоким античным образцам. Эти разговоры навели одного из покровителей Микеланджело на мысль: выдать его работу за античное произведение.
Вазари толком не знал, кто «состарил» скульптуру: сам ли Микеланджело или Бальдассаре дель Миланзе. Но она была закопана в землю, где и пролежала некоторое время. Потом ее оттуда извлекли и продали римскому кардиналу Рикардо как «античный шедевр» за огромную по тем временам сумму в двести дукатов.
Однако, прослышав, что статуя найдена не при раскопках, а изготовлена во Флоренции, разгневанный покупатель учинил торговцу скандал, и тот был вынужден забрать Купидона обратно и вернуть покупателю деньги.
Со своей стороны в этой афере в выигрыше оказался и сам Микеланджело. Как-никак, а этот случай лишний раз подтвердил исключительное мастерство скульптора.
«Вымышленные» художники
Имеют место и тщательно спланированные акции, когда фальсифицируется все художественное наследие художника, включая даже его биографию. Такая мистификация была проделана с малоизвестной ученицей Малевича Ниной Коган, множество работ которой было с успехом реализовано на рынке. Случаются и курьезные случаи, когда в провинциальных музеях, в которые некогда был сослан опальный авангард, неожиданно оказываются подделки. А подлинники, неизвестно кем и как вывезенные, — в западных собраниях (так, оригинал «Самовара» Казимира Малевича из Ростово-Ярославского музея-заповедника обнаружился не где-нибудь, а в самом Музее современного искусства в Нью-Йорке).
Этим же путем в 70-е годы пошла и австралийка Элизабет Дурак (это фамилия такая). За несколько лет она написала сотни картин от имени несуществующего художника-аборигена Эдди Бурропа. Миссис Дурак четко уловила моду на «наивное искусство» и всяческое «этно». Подделка раскрылась, когда художницу попросили предъявить Бурропа, — нанятый ею абориген оказался алкоголиком и даже не смог вывести на листе бумаги ровную линию. Элизабет отделалась символическим наказанием — суд учел, что благодаря ей во всем мире вырос интерес не только к искусству аборигенов, но и ко всей Австралии.
Шагал дает добро…
Существует легенда, которая большинству экспертов кажется похожей на быль: Марк Шагал, посетив родину и обнаружив в провинциальных музеях множество подделок своей живописи, страшно восхитился мастерству и остроумию безвестных рисовальщиков. Вследствие охватившей его веселости маэстро стал подписывать, хохоча, одну фальшивку за другой. Так в нашей стране оказалось несколько десятков поддельных Шагалов, споры о которых идут по сей день.
«Фальшивый» Фаберже
Чтобы создать качественную подделку, необходимы не только талант умельца, но и огромные теоретические знания предмета подделки.
Наум Николаевский, Эдуард Зингер, ювелир Василий Коноваленко подошли к вопросу как ученые-историки. Нашли фамилии всех мастеров, работавших в мастерских Фаберже, по дореволюционному справочнику «Весь Петербург» установили их адреса, отыскали родственников и потомков, выкупили у них документы, эскизы, подлинники. В Риге обнаружили настоящие клейма. Нашли даже старичка, лично работавшего с Фаберже, — он коробочки клеил. Купили ему все необходимые материалы и попросили научить. Для штамповки использовали базу Кировского и Балтийского заводов. Начальник цеха тогда имел зарплату 200–300 рублей в месяц, они ему платили еще 500, чтобы только пресс и станки иногда вечерами что-то штамповали на сторону. Зингер провел в тюрьме четыре года, Николаевский отсидел восемь лет. Сейчас живет в Америке, имеет ювелирную фирму и процветает. А Василий Коноваленко, тоже эмигрировавший в Штаты, уже умер…
Ныне работы Николаевского и Коноваленко находятся в крупнейших собраниях мира.
«Музеям Кремля» досталось их поддельное пасхальное яйцо, конфискованное когда-то таможней у двух африканских дипломатов. В музее сразу определили, что это подделка, но оставили в коллекции. Яйцо, состоящее из двух половинок и украшенное царским вензелем, помещено на подставку из трех золоченых орлов. Еще одно почти такое же яичко было продано на аукционе Sotheby’s в Женеве как произведение Юлиуса Раппопорта, ведущего мастера Фаберже, за 60 тысяч швейцарских франков (примерно 37 тысяч долларов). Пасхальные яйца Фаберже сегодня одни из самых дорогих произведений ювелирного искусства — цена на них доходит до 6 миллионов долларов.
Разоблачение обмана
Как правило, копии изготавливаются отнюдь не для подтверждения мастерства их автора.
Одна удачная подделка великого шедевра живописи может сделать своего создателя миллионером. Если, конечно, удастся обмануть эксперта…
По понятным причинам участники этой «гонки» — искусствоведы, технологи и, конечно, сами авторы подделок — не ищут лишней известности и не спешат раскрывать свои методы. И тем не менее, кое-какие профессиональные секреты этих людей постепенно становятся достоянием гласности…
Изучение любой картины включает искусствоведческую и технологическую экспертизу. Чтобы установить подлинность, специалисты работают в двух основных направлениях — определение даты изготовления картины и поиск применяемых в ней творческих и технологических приемов, характерных для конкретного художника. С датой все ясно — Рафаэль не мог писать красками, изобретенными в середине XX века. Датировочная информация, как говорят эксперты, может содержаться в каждой части картины, а устроены классические шедевры не так просто, как кажется на первый взгляд.
Картина пишется на основе — это может быть холст, дерево, металл, камень. Простой холст уже содержит датировочный момент — с распространением новых видов ткацких станков качество холста кардинально менялось.
Холст художник покрывает грунтом для придания ему гладкости. Степень гладкости и количество слоев грунта определяются модой вполне определенных времен. В тех случаях, когда грунт может впитывать связующую основу краски (большинство красок представляют собой порошковый пигмент и связующее — например, ореховое или льняное масло), на него приходится класть изолирующий слой — имприматуру. Типичная имприматура — это тонкий слой масляной краски.
Первый слой картины, относящийся собственно к живописи, — это белильный подмалевок. Белила — оптическая основа цвета, своего рода «подсветка» изнутри картины. Она не видна зрителю, но имеет большое значение — конечные цвета получаются путем наложения на подмалевок прозрачных красок. К примеру, когда художник выполняет портрет, форму лица он сначала строит толстым слоем белил. Белила не только создают красивый оптический эффект, но и помогают экономить дорогостоящий пигмент, значительно меньшее количество которого требуется для прозрачных красок.
