Итогом долгой «лоскутной» истории региона стало образование в 1921 г. эмирата Трансиордании, из которого и выросло Хашимитское королевство Иордания. Свою столицу Хашимиты перенесли в незначительный Амман, начав отстраивать его, для чего пригласили сюда европейских архитекторов. Так Амману был задан современный и внешне европейский стиль. Мечети в Аммане (как и христианские церкви: армянская, коптская, православная, несколько католических) все современные: гигантская мечеть Абдуллы, мечеть Хусейнидов (она старше остальных и построена в 1924 г. на фундаментах древней), оригинальная Абу-Дарвиш, напоминающая одновременно и архитектуру Йемена и каталонский модерн Антонио Гауди. Современность декларируется в Иордании как политическая и культурная позиция ее короля и народа, - это оправа национальных арабских и духовных ценностей ислама. Но они незыблемы, о чем несколько раз на дню напоминают призывы муэдзинов. Многие из иорданцев имеют близкую родню в Иерусалиме и Палестине, в Ливане и Сирии, помнят своих предков, еще менее ста лет назад кочевавших в пустыне, на отдых ездят в Бейрут, часто бывают в Дамаске, все слушают Фейруз и ливанскую эстраду, смотрят египетские драмы и сирийские сериалы. Центр их карты - мир от Марокко до Ирака и от Судана и Йемена до Сирии и Ливана, но иорданцы, живо чувствуя себя частью единого арабского мира, подчеркивают, что они не палестинцы, не бедуины, не черкесы, не люди разных исповеданий, а именно иорданцы, подданные своего короля. Общее отношение к королю и королеве необычайно родственное, дистанция соблюдается, скорее, как по отношению к главе племени. О короле-отце ныне правящего короля Абдуллы ходят легенды, которые вполне, кажется, могут быть правдой: о переодевающемся короле, явившемся под видом старика в министерство и затем наказавшем чиновников, плохо обращавшихся с простым человеком, о короле, работавшем целый день таксистом, чтобы поговорить с народом и узнать о его нуждах. Удивительная живость традиции: подобные легенды ходили о багдадском халифе Харуне ар-Рашиде из «Тысяче и одной ночи». Портреты короля всюду: в лавках вышитые на ковре или выложенные мозаикой в стиле раннехристианских мозаик Мадабы, с чашкой кофе в руках - на постере в кафе, счастливые отец и сын у автомобиля - на фотопанно в Музее королевских автомобилей в Аммане.
Видимо, современность не везде губит древность. Днем в даунтауне Аммана - шум от автомобилей, множество спешащих людей. Вечером, когда шум уходит, зажигаются уличные фонари, наступает время архитектуры - белый камень обретает объем, свет выхватывает жесткие силуэты домов, их скругленные формы, карнизы, балконы, двери и решетки в стиле ар-деко (модного в 1920-е и 1930-е годы и оставшегося здесь нетронутым). С наступлением вечера вернется в свое прошлое Джераш - его никогда не коснулась современность: теплый свет на закате вернет колоннам мягкие медового оттенка цвета, продавцы сувенирных лавок собирают со своих прилавков уточки с цветным песком из иорданских пустынь - красным, желтым, зеленоватым - и покрытые пылью открытки 80-х годов, последние туристы группкой еще стоят у Ворот Адриана. В Мадабе в православной церкви Святого Георгия, в католической церкви братьев-францисканцев на горе Небо, в церквах Зарки, Ирбида и Аммана начнутся богослужения. Вход в Петру на ночь будет перекрыт, только дважды в неделю здесь с арабской музыкой, с горящими светильниками у Хазнэ устраивается представление «by night», участники которого - арабы из местного племени - быть может, потомки набатеев. Так Иордания возвращается в свое живое прошлое.
* МЕЩАНСТВО *
Эдуард Дорожкин
Магазин «Свет»
Правила розничной торговли
Светская корпорация, как любая другая, лишь с виду бесформенна и необъятна. При ближайшем рассмотрении ее механизм оказывается вполне слаженным - и каждый винтик знает свое место, свой шесток.
Перед человеком, поставившим задачу избрать некий виртуальный управляющий светской жизнью орган, открывается масса соблазнительных возможностей. Известных имен много, все блестят, переливаются телевизионной или кулуарной славой, многие уже заслуживают там места хотя бы в силу большого стажа, с некоторыми и самого выборщика связывает многолетняя дружба, а со многими и вовсе страшно вспомнить, что его связывает. Злая правда заключается в том, что как раз люди тусовочные, с народной известностью, герои журналов-близнецов ОК и Hello, мало что решают в смысле устройства светского ландшафта. Они, если угодно, такие Шурочки из «Служебного романа» - все их вроде знают, но в чем именно их функции, из какого они отдела, для большинства загадка.
Светская жизнь - бизнес, и ее подлинная история определяется, конечно, за пределами салона Анны Павловны, путем составления бизнес-планов, поисков адекватного инвестора и долгих раздумий о том, куда повалит пипл, а куда нет. И если следовать этой простой логике, совет директоров должен состоять из так называемых промоутеров - то есть людей, умеющих грамотно впарить нужной аудитории очередной светский продукт, при этом «стряся баблишка» (это их терминология) и с учредителей тоже. Разбавить получившийся довольно скучным ареопаг (промоутеры - люди не слишком огневые) можно парой-тройкой приятных дежурных лиц - Андреем Малаховым (за то, что он стоически держит связь между тусовкой и аудиторией Первого канала), Федором Бондарчуком (просто потому, что им разбавляют сейчас абсолютно все) и, конечно же, Ксенией Собчак, без которой светское собрание кажется неполноценным.
Как стать светским человеком? Глянцевые журналы дают ответы на все вопросы. Кроме этого. Возможно, самого важного. Меж тем, в то время как сотни тысяч обманутых глянцем девочек и мальчиков мечтают о первом бале Наташи Ростовой, светская корпорация тоже размышляет о поисках новых фигурантов - свежая кровь необходима, без нее мы очень быстро превращаемся в сцену из фильма ужасов. Пополнение идет из трех источников.
Актеры, особенно молодые, безмозглые, с неизбежностью вливаются в светскую жизнь. Сначала - потому, что их обязывает к этому, в рамках раскрутки фильма, жесткий контракт с продюсером, потом приходит ощущение невыносимой легкости бытия, удовольствие от ничегонеделанья (хорошо мне понятное), наступает привычка и происходит распад. Это не сугубо капиталистическая история: на закате московского Дома кино вечерами можно было наблюдать с десяток известнейших советских актеров, безобразно завершавших так мощно начинавшиеся карьеры. Музыканты, художники, певцы - светская корпорация отнимает любимцев у всех действующих муз. Среди самых грустных наших потерь - артист Большого Николай Цискаридзе. До него сочетать светскую жизнь с занятиями у балетного станка не удавалось никому. В какой-то момент показалось, что произошло чудо, и у него получилось. Но, увы, это именно показалось.
Вторая, и очень надежная кузница светских кадров - проститутки обоих полов. На одном из недавних модных показов я обратил внимание, что почти все «модели», по окончании показа позировавшие для светских фотографов с бокалом «Моэта» в руках, предлагали мне или моим близким знакомым секс за деньги. Один даже хотел отдаться за пригласительный на банкет в «Метрополе» - там он планировал завязать «нужные знакомства». И вот теперь эти милые люди наравне с другими - с потенциальными клиентами, если называть вещи своими именами, - отпускают светские шутки, тянутся к канапе и даже удостаивают меня приветственным кивком. И я, по правде говоря, в тот вечер бежал, оставив режиссера Житинкина, пропускающего разве что презентации парикмахерских в спальных районах, одного на растерзание жадной до хлеба и зрелищ богемы.
И, наконец, самый крупный поставщик - Рублевка, то не вполне внятное по географии, социальному статусу и финансовым возможностям варево, что называют этим словом. Я уже имел однажды возможность выступить в защиту «рублевских жен» - и с удовольствием сделаю это еще раз. Мне кажется, что быть отчаянной домохозяйкой ничем не плохо. Такая же существенная женская профессия, как портниха, писательница или телеведущая. Это и право, и обязанность рублевской жены. Известно, что королева Великобритании не должна покидать пределы Британского Содружества дольше, чем на две недели в году. Накладывает королевский статус и другие ограничения. То же и с Рублевкой: это, как говорил Вожеватов, «не цепи - кандалы». Невозможно жить в Жуковке - и не пойти на Элтона Джона в Барвихе Luxury Village. Замечу, что так же трудно, почти невозможно, жить в композиторском доме в Брюсовом переулке - и не пойти, скажем, на концерт Леонской в Большой зал. У каждой корпорации свои обязательства, свои «можно» и «нельзя».
