По мере приближения конца войны все реже появлялись в небе немецкие самолеты. Союзники завоевали безграничное господство в воздухе со всеми ужасными последствиями для немецкого населения и армии. Все технические и тактические мероприятия, которые свидетельствовали об упорном стремлении «не дать себя покорить», носили печать штурмовщины и, конечно, не могли привести к каким-либо ощутимым результатам. Маневренная война с ее многочисленными возможностями ввиду отсутствия достаточно сильной бомбардировочной авиации ближнего действия была обречена на провал. О переходе авиации снова к решению задач оперативного характера в сложившейся обстановке думать больше не приходилось. Никакой, даже самый гениальный полководец не смог бы этого сделать, ибо немецкая авиация была уже уничтожена.
И все же мы, немцы, и особенно летчики, должны гордиться, читая, что пишет летчик-истребитель Клостерман в своей книге о неслыханно упорных, проходивших с переменным успехом воздушных боях последнего года войны и усовершенствовании наших истребительных самолетов: «Ме-262 был… самолетом, который вызвал сенсацию… и мог считаться королем истребителей. Он имел феноменальную скорость (около 1000 км/час), исключительно мощное вооружение и хорошую броневую защиту. Это был такой самолет, который мог бы произвести революцию в воздушной войне… «Народный» истребитель «Хеншель» был также очень хорошим самолетом…» и т. д.
О снижении эффективности противовоздушной обороны Германии генерал-лейтенант в отставке Нильсен, много лет занимавший пост начальника штаба воздушного флота «Рейх», рассказывает следующее: «Несмотря на постоянное усиление зенитной артиллерии и истребительной авиации, а также на большие потери противника, количество налетов начиная с 1942 года постоянно увеличивалось, а сила их росла.
Вместе с тем органы ПВО Германии вынуждены были отдавать часть своих сил для защиты растянутых фронтов, что не могло не привести к значительному ослаблению противовоздушной обороны страны в целом и к серьезнейшим разрушениям на территории Германии в результате участившихся налетов авиации противника, в которых теперь принимали участие и американские самолеты».
Такое непрерывное ослабление собственных сил и постоянное изменение и совершенствование противником своих навигационных приборов и прицельных приспособлений требовали изыскания новых форм обороны. Зенитная артиллерия перешла к созданию усиленных батарей, а в действиях ночных истребителей появились новые тактические приемы вроде «небесной постели», «дикой свиньи» и т. д.,[70] с помощью которых они стремились достигнуть успеха и приспособиться к методам борьбы своего противника.
Все мероприятия по борьбе с противником, планомерно готовившимся начать широкие действия с целью уничтожения наших источников силы, оставались безуспешными, ибо в то время у нас уже не было сил, достаточных в количественном и качественном отношении. Трудности из-за нехватки личного состава в зенитной артиллерии и службе ВНОС были временно преодолены путем сокращения численности соединений. В 1943 году потребовалось увеличить вдвое количество зенитных частей и соединений, поэтому было принято решение привлечь на службу в зенитную артиллерию лиц, несущих государственную трудовую повинность, занятых в различных вспомогательных службах ВВС, женщин, хорватских, итальянских и венгерских солдат, а также некоторых добровольцев из числа советских военнопленных. Ограниченная пригодность этих пополнений к службе в армии и продолжавшаяся интенсивная передача сил в распоряжение фронта еще сильнее снизили боеспособность зенитной артиллерии, и поэтому ни улучшение методов стрельбы, ни прочие мероприятия не могли улучшить состояние противовоздушной обороны страны. Даже при самой сильной концентрации средств ПВО для обороны одного какого-либо объекта зенитной артиллерии ни разу не удавалось отбить воздушный налет противника или причинить ему значительный урон.
Когда противник начиная с 1943 года перешел к методу «бомбовых потоков» и стал производить налеты под прикрытием истребителей, немецкая истребительная авиация оказалась в особенно тяжелом положении. Большие потери постоянно снижали ее боеспособность. Качество подготовки новых летчиков, пополнявших ряды авиации, уже не отвечало тем требованиям, которые предъявлялись к летчикам новыми формами обороны. Наряду с ощутимой нехваткой преподавателей и инструкторов, учебных самолетов и прежде всего горючего для учебных и боевых полетов в последние два года войны стала заметной сильная утомленность летного персонала и снижение его боевой готовности.
Однако причины окончательного поражения немецкой авиации лежат гораздо глубже. Нет сомнения в том, что германское правительство, так же как и главное командование ВВС Германии, знало о планах противника в области вооружений. Несмотря на то, что в распоряжении немецкой авиации еще в 1942 году имелся реактивный истребитель, наладить его серийный выпуск и ввести его в строй в большом количестве не удалось. Типы самолетов, находившихся на вооружении с самого начала войны (Me-109 и FW-190), были усовершенствованы только в отношении мощности, но и то не настолько, чтобы они могли соперничать с противником.
Только когда в 1944 году командование ВВС группы армий «Центр» было превращено в командование воздушным флотом «Рейх» во главе с генерал-полковником Штумпфом, были предприняты и энергичные меры к тому, чтобы заполучить этот нужный для фронта самолет. Неправильное представление Гитлера о том, что реактивный самолет может быть использован как истребитель-бомбардировщик, мешало этой машине вступить в строй до самых последних месяцев войны. Протестуя против применения реактивного самолета в качестве истребителя, несмотря на то, что такое мероприятие означало бы коренное изменение обстановки в воздухе в нашу пользу. Гитлер дошел до того, что запретил даже упоминать ему об этой машине.
Между тем авиация противника разрушала одно промышленное предприятие за другим.
Непрерывно подвергались налетам и уничтожались заводы синтетического горючего, а немецкие города превращались в развалины. Дикое экспериментирование с так называемыми «особыми уполномоченными» внесло неописуемый хаос в военную промышленность, и особенно в производство самолетов и самолетов-снарядов. Реактивными истребителями удалось оснастить всего лишь несколько Авиачастей, да и то к самому концу войны. Сокращение персонала аэродромной службы, трудности боевой подготовки в связи с нехваткой горючего и недостатком кадров, пригодных для службы в авиации, окончательно подорвали боеспособность немецкой авиации. Судьба ее. а вместе с ней и судьба всей Германии в конце 1944 — начале 1945 годов была окончательно решена.
Части и подразделения зенитной артиллерии, входившие в систему ПВО, вынуждены были в конце войны отдавать последнее, что у них имелось, в распоряжение фронта. переместившегося теперь на территорию самой Германии, в результате чего от системы ПВО остался лишь один скелет. Только для того. чтобы организовать оборону при вторжении союзников во Францию, у войск ПВО было взято 20 групп дневных и 1 эскадра ночных истребителей. 140 батареи тяжелой зенитной артиллерии, масса превосходных зенитных железнодорожных установок и 50 легких батарей. К тому же на этот фронт еще раньше было отдано 3,5 тыс. средних и легких орудий. До конца февраля 1945 года. кроме выделения крупных сил зенитной артиллерии для защиты мостов через Рейн и для использования ее в наземных боях в качестве артиллерийского пополнения, из системы ПВО Германии было изъято и передано на Восточный фронт четыре истребительные эскадры и около 400 тяжелых и 100 легких зенитных батарей. Наконец, даже стационарные батареи, входившие в систему ПВО Берлина, были сняты и отправлены в распоряжение Восточного фронта на молочных цистернах фирмы «Болле» и на автомашинах берлинской пожарной охраны.
Различные предложения, делавшиеся командующим ПВО Германии главнокомандующему ВВС, не могли в силу их ограниченности обеспечить улучшение обстановки на более или менее длительный период. Постоянный нажим и угрозы со стороны имперских комиссаров обороны не могли способствовать укреплению обороны; напротив, они крайне затрудняли ее организацию, потому что. имея право непосредственно докладывать Гитлеру обо всем происходящем на территории их области или края, они своими эгоистическими и порой не относящимися к делу аргументами вызывали у обороняющихся постоянное беспокойство и этим самым значительно ослабляли оборону. «Анархия в командовании» — вот то выражение, которое очень правильно определяет положение, создавшееся в Германии в конце войны.
