Авраншский коридор, Брест, затем вся Франция от самых восточных до самых западных ее границ, Саар, затем рейды в пределы Германии и вот теперь Бастонь – таковы звенья в цепи ваших побед. Вы не только неизменно побеждали хитроумного, изобретательного [182] и беспощадного врага, но вы с вашим мужеством и выносливостью преодолевали препятствия, создававшиеся на вашем пути ввиду крайне сложного ландшафта местности и отвратительной погоды. Ни жара, ни пыль, ни потоки воды, ни снег не смогли остановить вас. Скорости и стремительности, подобных тем, что отличали ваши атаки, военная история еще не знала.
Совсем недавно мне была оказана великая честь – я получил из рук командующего 12-й группы армий генерал-лейтенанта Омара Н. Брэдли вторую «Дубовую ветвь» в дополнение к моей медали «За отличную службу». Однако награду эту мне пожаловали не за то, что сделал я – не за мои, а за ваши заслуги и достижения. Потому благодарю вас от всей души.
Каковы мои новогодние пожелания вам? Я желаю – и уверен, вы это желание исполните, – чтобы вы, опираясь на помощь всемогущего Господа Бога, воодушевленные верой в нашего президента и верховного главнокомандующего, продолжали свой победный марш во имя свержения тирании и наказания зла, ради мести за ваших павших товарищей и наступления мира в измученном войной мире.
В заключение я привожу слова, которые произнес в Чапултепеке генерал Скотт{181}, ибо лучших слов, сколько бы ни старался, я для вас найти не смогу: «Храбрецы. Ветераны. Вы крестились огнем и кровью и теперь вы тверже, чем сталь».
Командующий Третьей армией Соединенных Штатов
генерал-лейтенант армии США Дж. С. Паттон-младший
Начиная с 1-го числа немцы применяли для обстрела города Люксембурга некое невиданное прежде оружие{182}. Сначала мы думали, что это ракета или дальнобойный реактивный снаряд, судили да рядили, как стреляющее такими штуковинами орудие функционирует, пока совсем недавно в конце концов не захватили его. [183]
Ракета имела около двух метров в длину и десять сантиметров в диаметре, но впереди имелось утолщение диаметром пятнадцать сантиметров, а также хвостовое оперение в задней конической части. Взрывавшийся порох создавал давление газа, и снаряд мчался по длинному, гладкому внутри стволу длиной пятьдесят девять с половиной метров, состоявшему из двадцати пяти секций, соединенных между собой с помощью скрученных болтами фланцев. К каждой четвертой секции под углом сорок пять градусов крепились по две короткие трубки, содержавшие дополнительные ускорители. Когда снаряд вылетал из дула, утолщение отваливалось, и он продолжал лететь прямо за счет хвостового оперения. Дальность полета составляла, вероятно, пятьдесят – пятьдесят пять километров. Заряд, который несла такая ракета, был очень незначительным по мощности, однако, к несчастью, в результате одного попадания в отель, где размещалась штаб-квартира Третьей армии, погиб выходивший оттуда капитан Джон Клементи.
Наше продвижение в первый день нового года особенно заметным не назовешь, если не считать успехов 6-й бронетанковой дивизии. Поводы для беспокойства отсутствовали: все части Третьей армии находились там, где им полагалось находиться, так что если бы они проиграли, то произошло бы это только вследствие большего упорства неприятеля, а не из-за того, что я допустил ошибку при развертывании войск.
11-я бронетанковая дивизия прекрасно сражалась в начале партии, но потеряла больше танков, чем могла бы. Я полагал, что происходило это из-за недостаточно квалифицированных действий командира дивизии. Позднее, когда он был сменен, соединение стало воевать заметно лучше.
Ровно в полночь 31 декабря все орудия Третьей армии разом открыли беглый огонь по позициям противника, поздравляя немцев с наступлением нового года. Когда канонада стихла, наши передовые наблюдатели донесли о том, что слышат в лесу крики немцев.
2-го числа мне стали известны малоприятные подробности действий 11-й бронетанковой, включая и то, что генералу Мидлтону пришлось лично вмешаться, чтобы восстановить порядок в дивизии. Мы собирались пустить вперед 17-ю воздушно-десантную, придержав танкистов 11-й, за исключением одного батальона. Он, как мы предполагали, должен будет поддержать атаку 17-й воздушно-десантной, поскольку в ее составе отсутствовали танковые части. Один из главных недостатков парашютных дивизий – это то, что после высадки у солдат при себе нет ничего, кроме автоматов – ни танков, ни соответствующей артиллерии, ни транспортных средств.
6-я бронетанковая дивизия по-прежнему сражалась хорошо. 15-й корпус Седьмой армии подвергся мощной атаке на правом фланге, но, поскольку все противостоявшие 15-му корпусу части [184] были нам знакомы, – мы гоняли их по грязи между реками Мозель и Саар, – я не принимал их всерьез. После долгих раздумий 7-й корпус Первой армии наконец-то начал наступление в направлении Гуффализа силами 2-й и 3-й бронетанковых дивизий{183}, а также 83-й и 84-й дивизий{184}. Как я считал, немцы отреагируют на эту атаку только через несколько дней, но не видел причин менять текущую диспозицию Третьей армии.
У меня возникло сильное подозрение, что в ночь со 2 на 3 января немцы попытаются напасть на нас, но, как оказалось, я ошибся. 3-го числа 6-я бронетанковая продвинулась на три с лишним километра, в то время как 87-я дивизия на левом фланге практически топталась на месте. 11-я бронетанковая сдержала неприятельскую контратаку левее центра своих порядков. Из-за плохого состояния дорог и ввиду того, что управление снабжения не смогло, как было обещано, снабдить всем необходимым 17-ю воздушно-десантную дивизию, она оказалась не в состоянии начать атаку 3-го числа, но была готова наступать в связке со 101-й воздушно-десантной утром 4-го.
К большому нашему удовольствию. Штаб главнокомандующего союзническими экспедиционными силами издал директиву, согласно которой Первая армия вернется в состав 12-й группы армий, как только Первая и Третья армии войдут в соприкосновение в Гуффализе. Таким образом, стремление поскорее добраться до вышеназванного населенного пункта стало главным побудительным мотивом ускорить наше продвижение в ближайшие дни. В это время Монтгомери имел наглость отправить в Америку своего эмиссара, задачей которого стало «продавить» назначение генералу Эйзенхауэру заместителя – командующего наземными силами в Европе, – мотивируя это тем, что верховный завален работой и не успевает с ней справляться. В роли такого заместителя Монтгомери не видел иного человека, в достаточной мере одаренного Богом талантами военного, кроме себя.
4-го числа немцы надрали одно место 17-й воздушно-десантной, потерявшей, по донесениям, в ходе атаки в одном из батальонов до сорока процентов личного состава. Кто бы и когда бы ни сообщал о таких потерях, ясно, что он ничего не смыслит в военном деле. Даже доклады о десятипроцентных потерях на поверку редко подтверждаются, сведения могут оказаться верными, только если войска обратились в бегство или побросали оружие.
Я нашел Майли, командира 17-й воздушно-десантной, в Бастони. Пока я находился там, канонада шла с обеих сторон, вражеские [185] снаряды взрывались в воздухе, изрыгали огонь жерла наших пушек, и в сгущающейся над покрытыми снегом полями темноте все это казалось прекрасным, хотя, правда, не слишком ободряющим. 4 января 1945 г. я сделал в дневнике одну важную пометку перед датой – заявление, которого никогда прежде не делал, написав: «Мы все еще имеем шанс проиграть эту войну».
Ранее я уже отмечал в этих записках, что Брэдли никоим образом не вмешивался в боевые действия Третьей армии. Однако он хотя и не приказывал, но все же сильно настаивал на размещении новой дивизии к юго-востоку от Бастони в целях расширения и укрепления коридора. Делая это, нам приходилось отказываться от наступательных действий на участке к северу от Декирха, что позволило бы нам перебить хребет неприятелю. Поскольку я позволил Брэдли уломать себя, то разделяю с ним полную меру ответственности за ошибку, последствием которой стало чрезмерное удаление 90-й дивизии к западу. Размести я ее, как собирался, к северу от Декирха, уверен, мы наколошматили бы больше немецкой дичи и обошлось бы нам это дешевле.
Чтобы атаковать 90-й дивизией 20-го корпуса через расположения 26-й и очистить от неприятеля район к юго-востоку от Бастони, мне было необходимо получить под свое командование 94-ю дивизию. Я рассчитывал, что когда прибудет 94-я, то я включу ее в состав 20-го корпуса, а 90-я в этом случае отойдет к 3-му. Как только 90-я выдвинется и окажется перед 26-й пехотной дивизией, последняя сменит в составе 20-го корпуса 94-ю, которая в этом случае отойдет к 12-му корпусу, и таким образом, новая дивизия будет наступать на участке к северу от Декирха.
Как будто бы сложная комбинация, но в действительности самый простой способ ввести дивизию в действие. Следует обратить внимание на то, с какой легкостью штаб Третьей армии мог манипулировать частями, не важно, сколько переходов предстояло сделать дивизии – один, два или три. Операцию пришлось отложить на дв адня, потому что Штаб главнокомандующего союзническими экспедиционными силами отказывался отдать последнюю полковую штурмовую бригаду (на нее приходилась одна треть численности всего боеспособного личного состава дивизии) 94-й до тех пор, пока в Реймс не прибудет 28-я дивизия.
