Вот мы такие умные, тонкие, начитанные, а кумир вдруг оказывается в лапах дураков и бандитов.
По двести, по триста разом писателей и артистов окружали Горбачева – а он с Крючковым. Вся интеллигенция была с Ельциным, а он – с Грачевым. Если мы такие умные, почему же так легко недостойные люди уводят, умыкают наших президентов? Не следовало бы нам, умникам, быть малость умнее?
Сейчас опять совершена (или почти совершена) та же ошибка. Лебедь не с нами, а с Коржаковым. Вместо того чтобы тянуть к себе – оттолкнули. И куда ему деваться? Вот он с Коржаковым, а мог быть со Стерлиговым, с Баркашовым, с нацистами, с другими бандитами. А что? Они тоже сыновья своей страны. И, кстати, выглядят приличнее Коржакова, на чьем лице написаны все его качества; и ошибка исключена – после тридцати каждый сам отвечает за свое лицо.
А может, это вообще несбыточно? И надо не ложиться под партийных гауляйтеров и генералов, а объединиться вокруг своего? Ведь не перевоспитаем же мы Коржакова, хоть все на свете Карякины и Чудаковы, Михалковы и Гердты…
Гердт по телевизору восхищался: «Президент – он как ребенок!» Зяма, я вас бесконечно уважаю, вы – талант, вы – сама доброта, но где вы видели таких детей? Зяма, вы уже говорили своим волшебным голосом, что «доброму дельфину Московский городской банк наиболее симпатичен», а вкладчики-то разорены. Вы говорили (правда, не столь убедительно) что-то агитационное за Гайдара и, должно быть, добавили ему голосов, но достались-то они Зюганову и Жириновскому.
Концерты «ВЫБИРАЙ СЕРДЦЕМ!», неуклюжий рок-н-ролл… Зачем мозг нации приплясывает и зовет выбирать сердцем? Надо выбирать своего. Надо выбирать умом. Разве не очевидно? Мы все время думаем, что используем их. А выходит всегда, что они – нас.
С кем сейчас будет Ростропович? Ведь он не сможет оказаться в стороне. С кем будут Михалков, Волчек, Баталов, Тихонов? Талант – хорошо. Но еще бы совесть и ответственность. Совесть должна оказаться сильнее гонорара и корысти. Совесть должна заставить человека признать ошибку (о, не публично, всего лишь перед самим собой) и не повторять ее. Не выбирать меньшее зло. Ведь потомки не поверят в искренность тех, кто в третий раз подряд и опять искренно выберет зло. Потомки заподозрят или в глупости, или в подлости. Потомки не церемонятся. Так ли мы снисходительны к сочинителям песен о Сталине, фильмов о Брежневе? Верим ли в искренность этих лауреатов или, понимающе усмехаясь, проходим мимо их мертвых сочинений?
Напрасный труд искать честных среди членов Политбюро ЦК КПСС. Напрасно искать демократов в казарме. Они там не водятся. Не надо искать девственниц в публичном доме. Это неинтеллигентно.
P.S. Жительница Северной Осетии Зинаида Рамазоновна Болиева предложила свое собственное сердце для пересадки президенту Ельцину. Она, следовательно, готова умереть за него. И тем навсегда оставляет позади интеллигенцию, способную разве что на необременительное сочувствие.
Мы потеряли геологическую эпоху
17 октября 1996, «Общая газета»
Мы потеряли не только минувшие пять лет. Мы потеряли предстоящие четыре года. Кто учился в советской школе – помнит, что многое измерялось у нас в человеко-днях. Нас сто пятьдесят миллионов. Значит, мы потеряли один миллиард триста пятьдесят миллионов человеко-лет. Мы потеряли геологическую эпоху. И никто нас не ждет. И подтягивать, как двоечников, нас никто не будет.
Царь должен спасти Россию от генерала[127]*
3 февраля 1997, «Новая газета»
Третий этап приватизации власти
Кремль задумал восстановить монархию. «Бред! – машут руками умные люди, как бы отгоняя русского сорокаградусного черта. – Этого не может быть!» Но практика показывает, что может быть все. Стоит некоей идее овладеть массами президентского окружения – и пожалуйста. Скажи кому-нибудь 22 августа 1991-го – наутро после окончательной победы демократии, – что эта демократия (с лицом Ростроповича) будет бить из танков по Белому дому, и не по врагам (Янаеву, Павлову, Крючкову), а по ближайшим соратникам – Хасбулатову, Руцкому… Скажи кому-нибудь в августе-91, что эта демократия – с лицом и т. д., рыдающая над могилой трех мальчиков[128], – будет бомбить города и села, отправит на тот свет десятки тысяч своих мирных граждан и при этом не достигнет ни одной из поставленных целей… Тогда, в 1991-м, это было невообразимо. Однако произошло. И в самых отвратительных формах. И – самое печальное – сегодня воспринимается спокойно, просто как часть истории.
Во всей стране один Ельцин неустанно работает с документами. Остальные сочиняют ему документы. Кто-то сочинил, что 7 ноября отныне – День всеобщего примирения (это так же остроумно, как если бы во Франции Варфоломеевскую ночь переименовали в Ночь любви)[129]. Кто-то сочиняет про стабильность и процветание, кто-то – про тридцать восемь снайперов… Плохо, что сочиняемые документы не согласованы между собой. У власти нет никакой стратегии, никакого плана. Члены команды, думающие только о самосохранении, бегают к капитану каждый со своим планом спасения: лево руля! право руля! полный вперед! стоп машина! открыть кингстоны! отдать концы!
На прошлой неделе Ястржембский, страшно уставший от безнадежных попыток примирить русскую действительность с кремлевским воображением, сообщил, что Ельцин велит гражданам «научиться жить по Конституции» и в ближайшие годы поправками не беспокоить.
В то же время Кремль решил реставрировать Романовых. Все обсуждают, насколько это выгодно Ельцину, невыгодно Зюганову, Лебедю. Никто не заметил, что планируется не «поправка», а полная отмена Конституции, свержение общественного строя.
Конституция гласит: «Россия есть демократическое государство с республиканской формой правления» (ст. 1) и «Носителем суверенитета и единственным источником власти в РФ является ее народ» (ст. 3).
По Конституции власть принадлежит народу, и никакими указами ее нельзя передать царю. Разве что устроят референдум, уговорят граждан еще раз проголосовать сердцем за то, чтобы отнять власть у себя и передать иностранному подростку[130].
Предлагая заменить республику монархией, а власть народа – властью царя, нам предлагают даже не государственный переворот, а самую настоящую революцию (или контрреволюцию). Это дело серьезное. Жаль, что авторы идеи, явно желая сделать как лучше, проявляют, как всегда, преступное легкомыслие.
Месяц назад Киселев («Итоги», НТВ) вдруг предложил восстановить монархию. Мол, закон запрещает Ельцину в третий раз стать президентом, хороших преемников у него нет, выборы может выиграть Лебедь или Зюганов, а это ужасно, – так не вернуть ли Романовых на царство?
Киселев – человек опытный, случайно не скажет. Да он и не говорит, а читает отредактированный, выверенный текст.
Ясно: идея вытекла из Кремля. И другое ясно: Ельцин плох. Политически неуязвим, а физически плох. Иначе мысль о восстановлении монархии пришла бы Киселеву в 1999-м[131]. Но сейчас? Всего через полгода после выборов? Не значит ли это, что дни Ельцина сочтены и его окружение в страхе за свою судьбу придумало передать власть Романовым?
Форма неприличная. Киселев сыграл роль Шумейко. Должность последнего состояла в том, чтобы озвучивать нечто противозаконное, антиконституционное, дабы власть могла посмотреть на реакцию общества: проглотит ли?
Смысл еще хуже. По сути предложено ввести монархию одним полком за два часа. Это и есть преступное легкомыслие. Последствия известны. Два часа превращаются в два года, полкам и дивизиям теряется счет… а в результате только трупы и позор.
Возможно, что и к восстановлению монархии народ останется равнодушен. Но это не будет принятие, согласие. Это будет то самое «народ безмолвствует», за которым – неуважение.
Монархия рухнула в феврале 1917 года. (И не от большевиков!)
Никто ее не защищал. В глазах народа Николай был Кровавый (за расстрел демонстрации в 1905-м). В глазах высшего общества – тряпка под каблуком Алисы, немки.
Неудачи на фронте, разложение армии, воровство… И вся империя знала, что царя и царицу околдовал Распутин – грязный, дикий, жадный развратник, который звал императрицу «мама», императора «папа» и, не умея правильно написать ни одного слова, увольнял и назначал министров.
Распутина убили не большевики, а князь Юсупов с товарищами. Отравили, застрелили, спустили под лед, но Распутин никак не умирал.
Семью Романовых расстреляли в 1918-м. Они умерли сразу. Надежды на восстановление монархии кончились с Гражданской войной в 1922-м. Да и воевали белые с красными не за царя, а за Россию.
Начиная с 1930-х годов о царе мечтали только сумасшедшие.
Взрослое население России целиком (100 %) сформировано, обучено, воспитано советской властью. Ее постулаты были замечательно просты: Бога нет, царь – дурак.
