Он держался своей позиции.
Если вы наблюдали за этим процессом, он уже, как говорится, шел давно — вот такое искусственное, силовое, агрессивное выдавливание губернатора из города. То, что я застала поблизости, — это постоянные информационные войны, причем с федеральных каналов. Я видела, что ему очень мешают работать, практически зачастую он просто не мог заниматься своими делами, непосредственными обязанностями, а вынужден был решать конфликтные вопросы. То с одной стороны удар, то с другой, то с третьей. Конечно, это сказывалось на хозяйственной деятельности и в первую очередь, наверное, на морально-психологическом состоянии вице-губернаторов.
Это была определенная политика такого давления на окружение. Нужно было создать общественное мнение, что его окружает команда мздоимцев, мафиози, взяточников. Посмотрите, ведь практически ни одно уголовное дело не завершилось. Федеральная структура, Министерство по антимонопольной политике просто накладывает запреты в суде, зная, что люди сидят без лекарств, требуя, чтобы остались прежние поставщики. Вот вы оставите эти 9 или 10 поставщиков — и мы не будем придираться, а дальше проводите конкурс, тяните время. Ну, это же передел фармацевтического рынка.
Конечно, и руководители города, и горожане рассчитывали, что губернатор будет в городе руководить до мая 2004 года. Поэтому многие проекты были не завершены, не сделаны, и многое еще требуется разрешить. То, что он сумел, — запустить определенную машину. Ведь это именно при нем были введены и региональные надбавки для бюджетников, и начался процесс перевода общежитий в государственный фонд. Другой вопрос, что это шло очень медленно. Но это действительно сложный процесс, и нужно в первую очередь, мне кажется, менять и схему управления городом. Очень много комитетов, ненужных, дублирующих.
Конечно, последние события очень сказались и на самой команде, потому что люди просто боялись, над каждым висел вот такой дамоклов меч. И принимать какие-то решения, чувствовать себя уверенно в такой обстановке просто нельзя. Поэтому и оказалось такое правительство, наверное, больше консультативное, чем принимающее решение и отвечающее».
Вскоре по решению и.о. губернатора Александра Беглова Анна Маркова была лишена статуса представителя Администрации в ЗакСе. Ей предлагали должности в правительстве в обмен на отказ от губернаторских амбиций. Анна Маркова отказалась соглашаться на что-либо, кроме должности министра обороны.
22 июня Маркову пригласила к себе лично Валентина Матвиенко. Требовала «уйти в тень» хотя бы на четыре дня. В это же время в СМИ была вброшена информация о наличии компромата на вице-губернатора. В конце июля ее устно уведомили, что из Смольного она уволена.
Тем не менее Анна Маркова, став единственным внятным конкурентом Валентины Матвиенко на выборах 2003 года, вышла во второй тур голосования, где с колоссальным отрывом проиграла кандидату Кремля. Так, собственно, и закончился многолетний самобытный и достаточно яркий петербургский этап в российской политике. Конечно, теперь в российской власти ключевые посты занимают выходцы из Санкт-Петербурга, но самостоятельная роль и, собственно, значимость питерской политической элиты в общей российской политической игре заметно снизились. Нет больше воли Петербурга или голоса Петербурга, все это теперь — воля Кремля.
С каким сердцем взирал Яковлев на то, что творилось в Питере после его ухода? На этот вопрос он отвечает, наверное, только в узком кругу друзей. Из его обширных интервью можно выловить буквально несколько фраз: «Я не жалею о том, что сделано, тем более что сделано очень много. А сделать абсолютно все не получится, — надо быть реалистами. Впервые построили крупные транспортные развязки, внутри города построили полукольцо автомобильной дороги, мост через Неву, в конце концов, — столько лет его не было! 17 лет гастролировал по разным площадкам студенческий театр, а мы за два года его сделали — сейчас это студенческий театр на Моховой. Сколько было проверок, но открыто так никто и не смог ничего предъявить».
Многие заместители губернатора стали крутыми политическими небожителями: Москва меняет менталитет, бывает, в худшую сторону. Изменения в их поведении произошли достаточно большие. Но против своего бывшего шефа открыто они не выступают, не подкалывают, может быть, только подспудно, исподтишка…
Впрочем, и сам Яковлев теперь в Москве. Вернее, так: он к Москве приписан, но занимается теми же проблемами, что и в Питере, но уже в масштабах всей страны. Только самоубийца мог взяться, к примеру, за реформирование жилищно-коммунального хозяйства в масштабах всей России. А он взялся. Причем те, кто до него готовил основные положения этой реформы и еще реформы местного самоуправления, стараются сделать вид, что не имеют к этому никакого отношения. Разгребать завалы придется Яковлеву.
«Реформа ЖКХ — это самое перспективное направление, — говорит Яковлев, — и от того, как мы сейчас будем выруливать, зависит благополучие многих людей. Пусть другие снимают сливки через пять лет и трубят о своих успехах, а мы сейчас должны провести самую тяжелую и главную работу и убедить, что это направление — стратегически важное». Вот так просто и без лишнего пафоса и надрыва объясняет бывший губернатор Санкт-Петербурга свое жизненное кредо.
Владимир Яковлев прекрасно лично знает всех нынешних важных чиновников России — большинство из них прошло через правительство Санкт-Петербурга. Он пережил несколько тяжелых, скандальных и беспощадных политических кампаний, из которых, тем не менее, достойно выходил. Он провел самый масштабный в современной России городской юбилей и отдал всю славу другому уроженцу Питера — президенту страны. Он молчалив, хотя чувством юмора не обделен и острых тем для разговора не избегает. Он сдержан, но умеет и повеселиться. Яковлев звезд с неба не хватает, но ему поручают или он сам берется за сложные проблемы.
У нас очень много во власти болтунов и приспособленцев. Это результат еще советской управленческой селекции, которая оставляла у власти только тех, кто умел колебаться вместе с генеральной линией коммунистической партии. У нас хватает при должностях и чиновников-самодуров, когда-то советских, а теперь новорусских царьков. С нормальными и здоровыми начальниками в России беда.
Я познакомился с Яковлевым в 2000 году, и за несколько лет эпизодического общения мое отношение к нему кардинальным образом изменилось. Вначале я относился к Владимиру Яковлеву как к обычному невыразительному чиновнику, случайно победившему яркого и речистого Анатолия Собчака. Я находился в плену мифов и стереотипов, составлявших основу новейшей политической истории России. Истории, в которой политики — это символы, но не личности. Я решил написать эту книгу о Яковлеве как о последнем всенародно избранном губернаторе Санкт-Петербурга, потому что его история поучительна. Это история профессионала, реализовавшегося человека и превратившегося в здравого, прагматичного политика. Может быть, эта история поможет другим российским политикам понять или найти свое
