Но что же, однако, навело нашего летописца войны мысль о смоленско-псковском «воодушевлении», откуда такой толчок? Увы, как видно, все оттуда же — из власовских листовок и газеток, в знакомстве с которыми он признается сам.
Власовцы и другие немецкие холуи русского происхождения издавали несколько газеток, и все с чрезвычайно красивыми названиями: «За Родину», «Доброволец», «Воля народа»… Так вот, одна из этих газеток, а именно «За Родину», выходившая во Пскове, давала репортерский отчет о пропагандистской поездке Власова в этот город. Подробно рассказывала, как на вокзале их превосходительство был встречен городским головой Черепенкиным, взводом немецких солдат и некоторыми другими столь же необходимыми в данном случае лицами, как затем высокий гость направился в отведенную ему резиденцию, а немного позже принял парад «русских войск», — ну, правда, не армии, не корпуса, не дивизии, не полка даже, а — батальона. Но и это было радостно.
Во второй половине дня в комендатуре состоялось собрание. Как писала газета, произнесенная там речь Власова, его «благодарственные слова в адрес непобедимой германской армии и ее верховного вождя Адольфа Гитлера были встречены оглушительными аплодисментами». Что же это, как не «воодушевление»!
Слово получил и «представитель рабочего класса» — некто Иван Боженко. Его речь о преданности рабочего класса их превосходительству и германской армии, судя по всему, явилась гвоздем собрания и, по заверению газеты, «вызвала всеобщее одобрение», после чего сомневаться во всеохватном характере «воодушевления» просто смешно. Такие-то сведения узнаем из газеты «За Родину».
А вот другой документ: «Господину Рудольфу Егеру, коменданту СС, гауптштурмфюреру.
Докладываю: по Вашему приказанию на собрание в комендатуре по случаю прибытия в Псков генерала А.А. Власова мной подготовлен для выступления в качестве представителя рабочих Боженко Иван Семенович, происходящий из торговцев. Осужден советским судом за хищение. Отбывал наказание. Добровольно согласился присягнуть Великой Германии.
Боженко приведен в должный вид: побрит, одет в приличный костюм, предупрежден о наказании за злоупотребление спиртными напитками. Речь, написанную для него редактором газеты «За Родину» г. Хроменко, Боженко выучил наизусть. Готов выступить. С уважением Г. Горожанский, начальник Псковского района».
Из сопоставления этих двух документов достаточно ясно видно, какими средствами фабриковалось «воодушевление» масс вокруг генерала-предателя. Но это не все, сохранился еще один колоритнейший документик той поры, относящийся к заинтересовавшей нас проблеме. Начальник Псковского района Г. Горожанский до визита Власова докладывал немецкому коменданту Рудольфу Егеру о проделанной подготовке, а тот уже после визита, в свою очередь, написал приятелю в столицу:
«Дорогой Курт, до нас доходили слухи, что отдел пропаганды штаба сухопутных сил возится с каким-то пленным русским генералом. Несколько дней назад к нам привезли генерал-лейтенанта Власова. Пришлось обеспечивать встречу гостя, так как к моменту прибытия поезда (к счастью, он опоздал на три часа) на вокзале никого не было, кроме десятка идиотов из городской управы. Мои ребята, получив от меня приказ, произвели облаву и согнали к вокзалу местных жителей… Как я успел заметить, он, трус, все время оглядывается, свою речь пробормотал себе под нос и поспешно удрал с вокзала. На выходе к ногам Власова (видимо, от переизбытка «воодушевления». — В.Б.) кто-то бросил дохлую кошку.
Какой-то очередной идиот из городской управы (я выясняю, кто именно) распорядился показать ему русский батальон, словно не зная, что несколько дней назад вторая рота этого батальона, перебив офицеров, ушла к бандитам (так немцы называли партизан. — В.Б.). Власову показали роту, которую накануне передислоцировали из города Остров (даже не батальон, как писала газета, а всего лишь роту! — В.Б.)»,
Могут спросить: «А как эти документы попали в наши руки?» Ну на войне, да и после, еще и не то попадало. Ведь Псков освободили 23 июня 19*14 года не кто-нибудь, а мы, и Берлин, где находится Принц-Альбрехтштрассе, взяли 2 мая 1945 года тоже наши, а уж остальное в таких вопросах — дело любознательности и расторопности.
Правдолюб продолжает исправлять историюСолженицын остается верным певцом генерала-преда-теля до самого конца и в своем преданном усердии не знает никакой меры. Пишет, что в последних числах апреля 1945 года «Власов собрал свои две с половиной дивизии под Прагу. Тут узналось, что эсэсовский генерал Штейнер г отовится уничтожить чешскую столицу… И Власов скомандовал своим дивизиям перейти на сторону восставших чехов». Дивизии изловчились, ударили и «с неожиданной стороны вышибли немцев из Праги, Одни вышибли, даже не потребовалась помощь восставших». Словом, — «у нас история искажена!» — освободили Прагу и спасли ее от уничтожения не советские войска, а — власовцы во главе со своим орлом-генералом.
Солженицын и здесь не знает самых простых и общеизвестных фактов. Например, у немцев действительно был генерал Штейнер — командир 3-го танкового корпуса СС, но он никакого отношения к «чешской столице» не имел, ибо находился тогда со своим корпусом совсем в другом месте — в районе севернее Берлина. Обергруппенфюрера Штейнера, личность не столь уж известную, наш историк спутал с крупнейшей фигурой германской армии — с командующим группой армий «Центр» фельдмаршалом Шернером, с тем самым, которого Гитлер перед смертью назначил главнокомандующим всеми сухопутными силами.
Солженицын говорит о наших войсках: «они бы не могли успеть». Я, дескать, точно знаю! Но что может знать человек, которому принадлежит бессмертная фраза «Аллу Пре-сман танк гусеницей переехал по животу», например, о возможностях наших танковых войск? А именно они первыми ринулись на помощь Праге. В ночь с 4 на 5 мая 3-я и 4-я гвардейские танковые армии начали марш. 5 мая вспыхнуло пражское восстание. Шернер приказал подавить его любыми средствами. В это время, полагая, что ситуацией можно выгодно воспользоваться, власовцы действительно зашевелились: Власов приказал своей армии, состоявшей из двух дивизий, оставить фронт в районе Берлина и явиться в Прагу. Вечером 6 мая 1-я дивизия С.К. Буняченко вошла в город, где-то недалеко была и 2-я дивизия Г.А. Зверева. Власова одолевал великий соблазн захватить чехословацкую столицу, вернее, перехватить ее у советских войск и преподнести американцам в уплату за будущие столь желанные милости.
А наши танки, преодолевая сопротивление немцев и продвигаясь по 50–60—65 километров в сутки, все приближались. Попутно в местечке Жатец, что в 60 километрах северо-западнее Праги, танкисты танкового полка, которым командовал подполковник О.Н. Гребенников, в пух разнесли сам штаб фельдмаршала Шернера, спешивший из Яромержа (100 километров северо-восточное Праги) в Пльзень, чтобы оттуда с территории, занятой американцами, продолжать управление группами армий «Центр» и «Австрия». Шернер вспоминал об этом так: «В ночь с 7 на 8 мая мой штаб находился в переброске и утром 8 мая при танковом прорыве русских был полностью уничтожен. С этого времени я потерял управление отходящими войсками».
9 мая в 2 часа 30 минут части 63-й гвардейской танковой бригады, действовавшей в составе 4-й армии Лелюшен-ко, первыми ворвались в Прагу. А вся операция по освобождению столицы Чехословакии и разгрому групп армий «Центр» и «Австрия», насчитывавших около двух миллионов солдат и офицеров, была осуществлена согласованными действиями сил наших трех фронтов — 1, 4-го и 2-го Украинских.
Генерал армии С.М. Штеменко в своих воспоминаниях писал о конце власовцев: «По-разному исчезла для этих общественных подонков последняя возможность оправдаться перед Родиной. Одни яростно отстреливались и находили конец в борьбе. Другие с тупой покорностью ждали, что предназначит им судьба. Третьи ненавидели обманувших их проповедников антисоветизма и искали случая любой ценой искупить свои преступления. Надежда на прощение угасла не у всех. Возможно, именно это толкнуло, например, некоторых власовцев в Прагу… Они дважды приходили тогда в чешский Национальный совет и просили принять их помощь в борьбе по обороне города от войск Шернера. Но просьбу отвергли: слишком уж ненадежны были эти «союзники», и никто не мог ручаться, куда и против кого направят они свое оружие. Отчаявшись, некоторые группы власовцев кое-где по своей инициативе вступали в перестрелку с гитлеровцами, кое-где готовились к переходу на сторону Красной Армии». Но большая часть их, не смея решиться самостоятельно начать сражение за город против значительно превосходящих сил своего союзника и покровителя, в великом опасении, что вот-вот нагрянут советские танки, благословясь, рванули… к американцам. Они находились всего в сорока километрах от цели, когда были перехвачены 162-й танковой бригадой полковника И.П. Мищенко. Вся дивизия была пленена, а самого Власова тут же арестовали. Это произошло 12 мая 1945 года.
