Еще одно исключение видно на тех же взлетно-посадочных полосах в другой перспективе. На этот раз можно в подробностях рассмотреть все, что есть вокруг: справа новая взлетно-посадочная полоса, под ней старая, более широкая. Поверх старой полосы на небольшом участке проходит геометрический узор. Он тоже остался под новой полосой. С точки зрения зрителя, получается следующий ход событий: старая взлетно-посадочная полоса — геометрический узор — новая взлетно-посадочная полоса. Отсюда наверняка можно сделать вывод, что «эпоха строительства взлетно-посадочных полос» продолжалась, видимо, на протяжении длительного периода. Как долго? Археология говорит о культуре, существовавшей примерно с 500 г. н. э. В основе этой даты лежит деревянный колышек, найденный в куче камней. Радиоуглеродный анализ показал возраст — 525 г. (плюс-минус 80 лет). Я бы не слишком полагался на это. Только Небесам известно, кто в VI в. поставил деревянный колышек в куче камней, когда уже давно существовали взлетно-посадочные полосы.
Скажите, как долго?
Мария Райхе заключает, что все это длилось «в течение сотен лет». Перуанские авторы говорят даже о 4000 лет, когда была заложена древнейшая взлетно-посадочная полоса. Никто не знает, где правда. Проведенные немногочисленные датировки противоречивы и небезупречны. Кто даст нам гарантию, что костерок, остатки древесного угля которого сегодня берутся для радиоуглеродного анализа, не был разведен намного позднее, чем построена взлетно-посадочная полоса? При том количестве людей, которые из года в год работали в пампасах, убирали камни и натягивали веревки, там должно быть несметное множество старых кострищ. Как и остатков пищи или обрывков одежды. Ничего подобного нет и в помине. Словно индейцы пампасов растворились в воздухе. Нигде не видно ни одного внушительного памятника, сооруженного в честь верховного жреца или главного землемера. Нет ни святилища, ни храма, которые свидетельствовали бы о приходе в мир вождя племени. Ни одна надпись не указывает на след легендарного народа, увековечившего себя на плато Наска. Разве что путаница линий и есть искомое послание.
Сколько всего камней было перемещено? Поразмыслим: имеется свыше 2000 узких линий, некоторые из которых имеют длину 3, 5, 6,10 и свыше 20 км. Между ними — трапециевидные участки, которые в самом широком месте достигают 80 м, а затем плавно сужаются, чтобы через 3,6 км перейти в узкую линию. К этому надо добавить взлетно-посадочные полосы шириной от 30 до 110 м и длиной до 1,4 км. И наконец, бороздчатые рисунки — это около ста спиралей и геометрических фигур. А еще не следует забывать про взлетно-посадочные полосы поверх других полос, про старые и новые.
При изучении литературы о Наска возникает впечатление, что весь технологический процесс был сплошным ребячеством: усердным индейцам нечем было заняться, кроме как убирать с поверхности пустыни небольшие камешки, — и сразу становилась видна более светлая подпочва. «Достаточно притопнуть ногой, чтобы обнажить лежащий ниже более светлый грунт и оставить неисчезающий след». Неправда, этого недостаточно. Земля в разных пампасах вокруг Наска состоит из наносного грунта, смешанного с железосодержащей галькой, сланцем, известняком и вулканическими веществами. Десятки тысяч лет камни на поверхности подвергаются воздействию сильнейших колебаний температуры. Зимними ночами температура опускается до 4 °C, а дневная жара достигает 40 °C. От жары и холода камни растрескиваются в щебенку, похожую на ту, которой засыпают грунт между железнодорожными шпалами. Кроме того, нагрев приводит к окислению находящихся на поверхности пород. Они приобретают ржаво-бурую окраску. При растрескивании получается каменная мука, которая частично осаждается, а частично уносится ветром.
Такой геологический процесс не затрагивает подпочвы, поэтому после удаления камней, окрашенных окислами железа в бурый цвет, и становится видна более светлая подпочва. Бороздчатые рисунки возникали таким образом. С поверхности сгребали камни, и обнаруживалась желтоватая подпочва. Я сам проверил этот способ в нескольких местах. Иногда получается, иногда нет. Грунт пустыни зачастую бывает настолько тверд, что сдвинуть камни с места ботинками не удается. Светлый след тоже не остается. В то же время бесспорно, что автомобили и мотоциклы, проехавшие по пампасам с начала 50-х годов, оставили заметные светлые борозды. Такие безобразные колеи очень часто разрушали древние наземные обозначения. Несмотря на столь неоспоримые факты, кое-что мне непонятно.
В наши дни подпочва фигур, взлетно-посадочных полос, линий не кажется светлее, чем остальной грунт. Все имеет одинаковый вид. Если только речь не идет о тех фигурах, контуры которых Мария Райхе и другие много лет назад посыпали толченым мелом (или чем-то подобным) или несколько раз расчищали метлой. Тем удивительнее тот факт, что гигантские знаки и взлетно-посадочные полосы при наблюдении с самолета очень резко выделяются на грунте пустыни. Почему, собственно? Каждый турист в Наска, путешествующий по земле, может взобраться на установленную прямо у шоссе металлическую вышку и со смотровой платформы увидеть пять линий и очертания взлетно-посадочной полосы. И здесь нет различия между бурым цветом пустыни и цветом наземных рисунков. Нет и следа светло-желтой подпочвы. В каждый из своих приездов в Наска я также делал снимки на земле. В редчайших случаях взлетно-посадочные полосы и линии имели сколько-нибудь различимую, более светлую подпочву, чем вся поверхность. Поэтому я решаюсь поставить вопрос ребром: в чем тут дело? Почему взлетно-посадочные полосы, линии и трапециевидные участки выделяются на ржаво-буром грунте, если все-таки — сегодня! — все они имеют один и тот же бурый цвет? Почему не только контуры взлетно-посадочных полос, но и вся их поверхность выделяются в пампасах желтовато-белой окраской, словно когда-то были покрыты гипсом, хотя на земле имеют такой же оттенок? Ради всего святого, почему зигзагообразные линии метровой ширины явно и четко выделяются на взлетно-посадочных полосах — даже тогда, когда они располагаются под полосами? Или взлетно-посадочные полосы и линии первоначально были созданы не только посредством убирания камней с поверхности, но дополнительно состояли из чего-то еще?
Может быть, все это ерунда? Одни пустые домыслы? Нет. Я докажу это вескими аргументами.
Никто не будет спорить, что под изображенной на с. 27 взлетно-посадочной полосой проходит зигзагообразная линия. Если — как утверждается — строители полосы только удаляли окисленные камни с поверхности пустыни, чтобы выявить более светлую подпочву, то зигзагообразные линии тоже исчезли бы. Чтобы сделать видимым более светлый цвет известняка, с полосы следовало бы убрать все камни. Зачем тогда под взлетно-посадочной полосой остается зигзагообразный узор? Не состоял ли он из добавочного материала? И не предназначался ли зигзагообразный узор для совсем других целей, чем те, которые предполагают убедившие друг друга археологи, усматривающие в этом культовые ритуалы?
Кроме того, создателям послания Наска пришлось переместить очень много камней, потому что углубления в грунте пустыни, в которых находятся линии и взлетно-посадочные полосы, даже сегодня достигают 30 см. Зачастую по обе стороны от взлетно-посадочных полос и линий видны также нагромождения гальки.
Если каторжный труд по освобождению от камней поверхности пустыни, прилегающих холмов и горных склонов начался около 500 г. и титаническая работа продолжалась веками, то мы неизбежно приходим к началу эпохи инков, примерно к XIII в. Но почему инки не продолжили помпезный культ своих предков? Почему перестали пролагать линии? Почему грандиозное шоу, загадочный «культ взлетно-посадочных полос» практиковался только в районе Наска и к северу от нее?
Хотя на побережье от Паракаса (Перу) и вниз до самой Антофагасты (Чили) на склонах гор то и дело встречаются огромные бороздчатые рисунки, взлетно-посадочные полосы и ведущие к ним многокилометровые линии есть только в окрестностях Наска. Мария Райхе считает: «Творцы линий выбрали эту местность, будучи осведомлены, что их произведения не сотрут ни ветер, ни дождь: ветер сдувает только пыль и песок, который в другом месте засыпал бы их работу, а до начала загрязнения атмосферы здесь не было практически ни одного дождя».
Дождей нет и сегодня — если не считать моросящий дождик общей продолжительностью десять минут в год. Но если творцы линий выбрали местность, «будучи осведомлены», что ничто не пропадет в течение длительного времени, то почему потомки не придерживались этого правила и процарапывали взлетно-посадочные полосы поверх зигзагообразных линий и наземных рисунков? Культ, во что бы он ни превратился, видимо, имел столь же огромную важность и для последующих поколений, иначе они не накладывали бы «полосы поверх взлетно-посадочных полос». И почему, несмотря на то что они занимались утомительными хлопотами явно не одно столетие — с 500 г. почти до начала классической эпохи инков — около 1200 г., ни один инка не говорит об этом? Почему ни один испанский хронист ни слова не проронил о насканских диковинах? Почему никто из испанских солдат, священников или торговцев не заметил этой гигантской книги с картинками в пустынях поблизости от Наска?
