– Но все это частности. Главное другое, что с выращиванием мака просто необходимо бороться.
* * *
Я, задумавшись и зачитавшись, проглотил, сам того не заметив, всю чашку плова, и задал вопрос Стиву:
– И что? Я так думаю: тут скорее всего приведены данные несколько завышенные, к тому же, тебе не кажется, что Аранзей противник существующего политического режима? Может корни нужно искать в этом?
– Нет, я проверил данные Хамида, и оказалось, что действительно ситуация с наркооборотом в Афганистане с каждым годом обостряется, то есть посевная площадь опиумных полей растет. Кроме всего он привел точные данные. Поэтому я склонен верить его словам. Читай.
Я обратился к записям:
А вот что говорит пожелавший остаться неизвестным специалист из аналитического отдела при штабе НАТО в Афганистане:
По проверенной информации с октября 2001 года, то есть с того самого времени, как мы находимся здесь, объем производства опия-сырца вырос почти в 100 раз. Зафиксирован еще один удивительный шаг правительства США, а именно бывшего министра обороны Д Рамсфельда – пришлось отпустить на свободу захваченных нами командиров отрядов сопротивления, которые по сути своей являются наркобаронами. В обмен те пообещали сотрудничать с властями и войсками коалиции в борьбе с Аль-Каидой, но прежней деятельности по выращиванию опиатов не бросили. По сути, щедрый жест Вашингтона послужил верой в безнаказанность наркоторговли на территории Афганистана. Что и привело к гигантским темпам роста производства опиатов.
– Да, это действительно уже горячая информация, только где искать доказательства?
– Знаешь, самое интересное, что подобную позицию заняли и другие страны, участвующие в конфликте. Я позвонил знакомому из России, он, пожелав остаться неизвестным, прокомментировал ситуацию, являясь главой аналитического отдела, по борьбе с наркоторговлей:
США выгодно держать руку на пульсе. Ведь не секрет, что с помощью войск, да и вообще из-за близости, Америка оказывает влияние на правительства соседних государств: Пакистана, Ирана, Таджикистана, Узбекистана и Туркмении, ведь именно рука США видна в «тюльпановой» революции Киргизии.
– Ну и? Понимаешь, слова лишь слова! Где реальные доказательства причастности стран Евросоюза и США к наркоторговле? Это все косвенные улики! Кто мерил площадь полей? Кто взвешивал героин, который проник в разные страны… Говорить можно о чем угодно, но где искать доказательства?
– А то, что мне позвонили – не доказательства? – вспылил Стив, но тут же взял себя в руки, понимая, что это тоже не доказательства, а лишь косвенные улики. Окончательно успокоившись, он продолжил:
– Давай, чтобы тебе все стало ясно, мы прокатимся к моим знакомым, там и посмотришь на доказательства.
Не забывайте, что «Отче наш» начинается с просьбы о хлебе насущном. Трудно хвалить Господа и любить ближнего на пустой желудок.
Вудро Вильсон
Закончив есть, Арт достал телефон и долго с кем-то разговаривал по-арабски, в процессе беседы он умудрился мне с десяток раз подмигнуть. По его довольной роже было понятно, что все складывается, как он задумал.
– Все, готовься, через час поедем смотреть на доказательства, – усмехнулся Стив.
– Ага, – сказал я, сам же задумался. Да, пахло сенсацией, если доказать, что именно благодаря политике американского государства и странам Евросоюза мировой оборот наркотиков увеличивается из года в год. Нет, голова у Арта варит, как и раньше, уважительно подумал я. И чутье не подводит. Несколько зацепок, и у него уже готовая версия, осталось лишь подкрепить ее доказательствами. То, что они появятся, я теперь не сомневался. Однако, что мы имеем? Увеличившуюся площадь посевов мака? Звонок по телефону? Выпущенных на свободу командиров?
– Рот не открывай, – предупредил меня Стив, – Разговаривать буду я. Мы сейчас едем к наркоборону, который сражается на стороне коалиции. Это очень страшный человек, поэтому одно лишнее слово может привести к гибели. Я сказал его секретарю, что мы хотим сделать интервью для «Нью-Йорк таймс» и он купился. Все они мечтают о славе, как же – статья на разворот о борце со злом… Но расслабляться не стоит. Поэтому держи ухо востро!
Знакомый холодок пополз по моему позвоночнику. Предчувствие опасности только подогревало азарт, наконец-то хвост сенсации находится почти в моих руках. Черный хаммер остановился у дверей чайханы, как и говорил Арт, через час. Из него вылез зловещего вида араб с автоматом Калашникова, отрывисто что-то сказал и, обращаясь к Стиву, знаком показал на заднюю дверь джипа.
– Ну все, поехали! – Арт первым залез на заднее сиденье и расположился там с невозмутимым видом. Мне стало на секунду страшно, вспоминая все те случаи, когда исчезнувшие журналисты оказывались мертвыми, всплыли и истории, когда они становились обычными заложниками. Но все же азарт победил, и я смело залез вслед за Артом. Не успел устроиться на сиденье, как араб сорвал автомобиль с места.
Стив молчал, а я тем более, водитель тоже угрюмо пялился по сторонам. Мне не оставалось ничего другого, как обозревать окрестности, да дорогу, вдоль которой тут и там, как кости поверженных динозавров, виднелись обожженные остовы бронетехники, автобусов и обычных автомобилей. А местами покореженный асфальт и раскаленное афганское солнце привносили в картину обычного дня сюрреализм, и возникало ощущение, словно я один из героев кинолент про будущее после многочисленных войн.
Арт даже не смотрел в окно, он уснул и тихонько храпел. Я позавидовал беспечности приятеля. Однако мерное шуршание колес и монотонный ритм езды на меня тоже подействовали усыпляюще. Внезапно раздались автоматные выстрелы и звон пули ударившейся в стекло, Арт моментально упал между сиденьями, я последовал его примеру. Однако араб за рулем расхохотался, и Арт перевел мне его слова:
– Талибы! – прокомментировал он невозмутимо обстановку, – Здесь часто стреляют, джип бронированный так что можете не бояться. Если конечно из гранатомета не начнут палить. Это скорее всего неконтролируемый никем отряд. Обычные талибы на машины генерала Дустума не нападают.
Из этого монолога я понял, что есть обычные талибы, а есть необычные. Если первые ведут себя довольно мирно по отношению к командиру войск противника, что нехарактерно для мусульманского государства, то вторые плевать хотели на неписаные своды и уложения, открывая огонь по кому заблагорассудится. Еще через полчаса хаммер свернул с асфальтированной дороги на проселочную. Минут через пятнадцать я смог сам лицезреть, как при тихом ветерке колышется алое море маков. Зрелище незабываемое, кажется, будто шевелится кровавый ковер. Стив ткнул меня в бок, мол, смотри. Как будто без него я не понял бы что к чему. По полям, разбитым тут и там, передвигалось множество черных фигур, а слева и справа открывалась одна и та же картина: мак, мак, мак…
– Крестьяне, – кивнул Арт.
Сам процесс нам удалось рассмотреть достаточно близко, так как хаммер едва полз, а маковое поле находилось вблизи дороги. Этот способ добычи опиумного молочка, похоже, не менялся на протяжении столетий. Люди с серповидными ножами надрезали головки, были и те, кто шел с банками, они такими же ножами соскребали высохший сок.
Дорога заняла час с небольшим, за это время мне довелось увидеть кое-что интересное, и я успел незаметно от водителя сделать на камеру телефона множество фотоснимков. Мало ли… Так вот, через час с небольшим дорога уперлась в настоящий дворец. Возле него располагались около двух десятков танков и двенадцать единиц легкой бронетехники.
– Генерал Дустум вас ждет, – доложил на отличном английском вышедший навстречу джипу человек в прекрасном дорогом костюме, только автомат Калашникова никак не гармонировал с английской тканью. Чтобы войти во дворец, выглядевший так, как будто помпезных сталинских архитекторов, известных всему миру, посетила вдруг шизофрения и они раскрасили колонны и залы в цвет ультрамарин, нам пришлось обогнуть огромный бассейн. В нем, лениво шевеля плавниками, плавали экзотические рыбы невообразимой окраски, а слева, в вольере с грязной лужей, подремывало, закрыв на солнце глаза, несколько крокодилов.
– Генералу нравится наблюдать за рыбками, – сказал привратник с автоматом, перехватив мой недоуменный взгляд. Но прежде, чем предстать перед очами Дустума, привратник устроил нам экскурсию по дворцу. Поражала безвкусие, на стенах, рядом с полотнами известных мастеров, висели картины с танками и баталиями современности. Абстракционизм жил рядом с реализмом, а огромный доберман подремывал на персидском ковре удивительного рисунка.
– Шестнадцатый век, – горделиво сказал привратник, выполнявший роль экскурсовода, в это время собака открыла один глаз, и тихо зарычав, вцепилась в край ковра зубами. Наконец утомительная прогулка по царским покоям закончилась, так и не назвавший своего имени гид оставил нас одних в огромном зале.
