Столкновение турецкого флота с мощнейшими флотами того времени — испанским и венецианским — было неизбежным. И оно произошло — в сражении у Лепанто в 1571 году. К тому времени султан Сулейман I Великолепный уже скончался, а объединенный флот христиан получил выдающегося флотоводца — дона Хуана Австрийского. Если о сражении испанской «Непобедимой армады» с английским флотом более-менее известно и в XXI веке, то известие о поражении турецкой «армады» вызвало ликование великих людей той эпохи. «В тот день разрушено было ложное убеждение всего мира и всех народов в непобедимости турок на море… посрамлена была оттоманская честь и гордыня», — восхищенно писал автор романа «Дон Кихот». Сервантес явно преувеличивал. «Мир» и «все народы» — это слишком завышенная оценка масштабов влияния турок. А главное, казаки, например, и без итогов сражения у Лепанто не верили в непобедимость турок на море. Поскольку побеждали их там не раз.
Правда, турок это стратегическое поражение навеки заставило забыть о мечтах выйти в открытый Мировой океан. Начавшийся экономический спад заставил отказаться и от программы строительства 180 новых галер. Можно сказать, что с началом XVII века начался закат морского господства Турции.
Но если от амбиций выйти в Атлантику турецким адмиралам пришлось отказаться, то свои внутренние моря — Средиземное и Мраморное, а также северные моря — Азовское и Черное — они ни с кем не собирались делить.
Основу военно-морских сил Турции составлял парусно-гребной флот, включавший в себя: фрегаты до 12 банок (скамеек) для гребцов, бригантины — 18 банок, галиоты — 24 банки, галеры или каторги — 25 банок, галеасы — 26 банок, средние баштарды — 27 банок, баштарды — 32 банки. Были еще самые мореходные, чисто парусные суда — парусные талионы и средиземноморские каравеллы.
Галерный флот состоял из двухмачтовых «закале», содержащихся за счет султанской казны, и галер — «беглер», которые содержались их капитанами за счет 14 прибрежных городов и земель. Оба типа галер имели огуречную форму корпуса, длиной более 50 метров, шириной более 6, с осадкой в два метра. Каждая галера имела 25 пар весел по пяти гребцов на каждое и три треугольных паруса на большой и передней мачтах. Паруса использовались только при попутном ветре. На борту имелся запас морских карт, компас и подзорная труба. Артиллерийское вооружение галеры представляло собой 3–4 орудия с ядрами более 15 килограммов. Боезапас галер — 20 центнеров пороха. Себестоимость постройки, снаряжения и вооружения одной такой галеры составляла 1344 рейхсталера. Командовал галерой капитан, был штурман, помощник штурмана по управлению матросами, надсмотрщик за гребцами-невольниками, были кузнецы, плотники, конопатчики, канатчики и весельные мастера. Каждая галера имела на борту роту морской пехоты в 100–140 человек.
Этот тип судов имел сугубо военный недостаток. Невысокий надводный борт и мешающие стрельбе комендоров гребцы. Поэтому в конце XVI века на турецких судоверфях стали строить корабли по улучшенному венецианскому проекту — галеасы. Это был трехмачтовый корабль с «заваленными внутрь» бортами. На палубах были установлены 24 орудия, расчеты которых были защищены от ружейного огня. На 52 веслах изнывали 400 гребцов, а на палубе размещался, по сути, батальон морской пехоты — 300 человек, для десанта или абордажного боя. А уж самые крупные военные корабли Турции — талионы — строились на североафриканском побережье — в Алжире и в Тунисе.
Главнокомандующим военно-морским флотом Оттоманской империи был полный адмирал Капудан-паша, с постоянной штаб-квартирой на острове Родос в Эгейском море. Его заместителем был первый вице-адмирал. Второй заместитель, вице-адмирал, был в Стамбуле, при дворе султана. Соединениями флота в морях командовали контр-адмиралы. Показательный факт — главком ВМФ не отирался в приемных султана в столице, а был постоянно при действующем флоте. И в Турции не жаловали «паркетных адмиралов». Слово «адмирал» означало деятельность, а не звание.
В военное время, по мобилизации и вооружению торговых судов, в XVII веке численность турецкого флота возрастала до числа более 400 кораблей различного класса. И это не считая многочисленных береговых батарей в прибрежных крепостях черноморского и азовского побережья. И частей морской пехоты, то есть команд для абордажных схваток.
Южные моря являлись, таким образом, просто бассейнами для мусульманского флота. И вот в эти «бассейны» вливались две православные реки — Днепр и Дон, которые несли на себе лодки казачьих флотилий.
Действия этих флотилий, с парой крошечных пушчонок на далеко не каждой лодке, против военно-морской мощи Турции можно считать безумием. Или героизмом. Но «безумству храбрых — поем мы песню», вчитываясь в историю морской славы казачества — морского сословия.
Важно еще и то, что запорожцы решили главную задачу, которая стоит перед каждой морской державой. Каковой, несомненно, являлась военно-демократическая республика запорожских казаков. Они «взяли» море, добившись от турецкого султана в 1649 году подписания наивыгоднейшего договора, регламентирующего морскую торговлю запорожцев. Такого договора не подписывал ни один из российских императоров за все время противоборства с Турцией в Черном море. Но об этом подробно в следующей главе.
Глава 2. Морская слава запорожского казачества. XVI–XVII века
Витре, витре Божий! Ты усиди бував.
Казаков по Черному морю колыхав.
Чайками казацкими себе забавляв.
Стихотворный сборник «Казаки и море» Сост. Д. Мордовцев
Запорожцы… При этом слове перед глазами возникают образы, описанные в повести Гоголя «Тарас Бульба». Лихие рубаки на быстроногих конях. В произведении, ставшем классикой русско-украинской литературы, кавалерийские массы казаков ведут осаду сухопутной польской крепости Дубно. В окрестных полях и лесах и разворачиваются события. Николай Васильевич хорошо знал древнюю историю своего народа. Знал, несомненно, и о морских походах казаков. Почему он не развернул сюжет, по которому герои его повести сражались бы на черноморских «чайках», штурмуя Стамбул, — этот вопрос можно отнести к числу творческих загадок писателя. Но с талантливой подачи Гоголя, запорожские казаки — это отважные конники, лишь эпизодически пользующиеся лодчонками…
Между тем его современники немало писали о мореходстве запорожского казачества. В 1853 году в Саратове был издан сборник, включавший в себя стихотворения и отрывки из прозы, посвященные морским походам запорожцев в XVII веке. Составителем этого сборника, который имел общее название «Казаки и море», был малороссийский просветитель Дмитрий Мордовцев. Большая часть произведений, собранных им в сборнике, не имеет персональных авторов и относится к категории фольклора. Но о морских походах запорожцев писали и общеизвестные историки, и современники этих походов: французский инженер при польском дворе Боплан, итальянский инженер при дворе султана Д’Асколи, польские писатели и историки Пальчовский и Пясецкий, турецкий писатель Челеби, малороссийские историки XIX века Грушевский и Эварницкий. В Малороссии, Турции, Польше, Италии, Франции, Испании, Швеции и на Руси знали одно: запорожские казаки на море страшнее и искуснее, чем в поле.
Откуда и когда появились в истории запорожские казаки? Историки так и не смогли прийти к единому мнению на этот счет. Хотя данной книгой не ставилась задача ответить на этот вопрос, все же некоторые мысли на этот счет сформулировать необходимо. Самый ранний по дате морской поход запорожцев на Тягинь определяют 1492 годом. Что-то не верится, чтобы толпа беглых из континентальных земель, за год-два научилась строить морские суда, управлять ими в дальних морских переходах, разработала тактику морского боя, десанта на побережье, освоила навигацию, лоцию и мореходную астрономию. Причем в условиях почти поголовной неграмотности населения той эпохи. Скопление такой массы вундеркиндов за порогами Днепра с точки зрения здравого смысла необъяснимо. Кстати, от чего эти сухопутные вундеркинды в столь массовом порядке бежали на берега Днепра? Крепостное право в Московии появилось только в середине XVII века. В Малороссии к концу XV века его точно не было. Загадка.
1492 год — похоже, что это дата, просто случайно дошедшая до историков. Подобные плавания бывали и ранее. Значит, минимум с середины XV века запорожцы уже гуляли по волнам Черного моря. Где-то спустя сто лет, после завершения эпохи раздробленности славянских княжеств, за порогами Днепра стали стихийно формироваться ватаги казаков. А если не стихийно? Подумать стоит, чего ради землепашец оставит плодородные почвы Черноземья с благодатным климатом и подастся в морские пираты и рыбаки? Телевидения, радио и газет тогда не было — откуда неграмотному хлопцу было бы узнать, что казаки ходили морем на Тягинь и вернулись с богатой добычей? Ну, иной молодой субпассионарий мог «плюнуть» на скучный плуг и податься в «джентльмены удачи». Но чтобы в Запорожье повалили толпы таких отчаянных — это фантазия. Тем более что о крупных крестьянских восстаниях на Украине в начале XVI века историки не упоминают. Следовательно, запорожцы не могли быть скопищем лиц без роду-племени, пришедших с разных мест в разное время, незнакомых прежде с военным, судостроительным и морским делом. Это утопия. Но если они не беглые «бомжи», то кто они такие?
