Масштабная декапитализация вследствие приватизации по ликвидационной цене и отчуждение значительной части населения от ключевых активов ведёт к социальной разобщённости, снижению чувства собственного достоинства и, как следствие, росту социального напряжения.
Уже само понятие чувства собственного достоинства предполагает наличие собственности, имеющей стоимость. Без гласного на основе IT-учёта и управления имущественным комплексом страны этих проблем не решить, и это не столько проблемы Росимущества, сколько проблемы развития страны в целом. Организация легального и гласного учёта имущественного комплекса фактически возвращает ключевые национальные активы под юрисдикцию России из внешних и внутренних офшоров, где они составляют фундамент национальной и транснациональной коррупции.
Это не значит, что неучтённые активы не работают. Они работают, но с огромным дисконтом и не на нас. Именно нелегализованные активы «окраинных стран», по оценке Госдепа США, являются важным фактором устойчивости доллара как мировой резервной валюты. Существенно, что одним из важнейших последствий дефолта 1998 года стало 20-кратное увеличение долларовой ёмкости российского рынка.
Новая экономическая стратегия США предполагает удвоение в 2012 году американского экспорта, что означает завоевание значительной части рынков сбыта товаров и услуг. Учитывая инерционность товарного производства и уровень конкуренции товаров, производимых КНР, ЕС и Японией, можно предположить, что значительную часть прироста экспорта США должны составить нематериальные активы, включая объекты интеллектуальной собственности и услуги в сфере информационных технологий.
И это открывает для России (как одного из потенциальных рынков) не только новые возможности, но и новые риски, вплоть до рисков утраты суверенитета в ключевых сферах социально-экономического развития.
«СТВОЛОВЫЕ КЛЕТКИ» РОСТА
Кризис показал, что странам G8 и G20 ещё далеко до экономического «пакта Манклуа» как условия справедливого распределения тяжести кризиса между регионами и социальными группами. Об этом, в частности, свидетельствует резкое в период кризиса ограничение доступа к национальным статистическим данным, а также закрытие Федеральной резервной системой с 2006 года данных по денежному агрегату М3 даже для членов G8, а это ключевой показатель для прогноза долгов и инфляционных рисков.
В то же время уважение вызывают объёмы и скрупулёзность сбора и анализа данных о странах мира, собираемых Мировым банком, ОСЭР, Экономическим форумом в Давосе, Международным валютным фондом и другими аналитическими институтами.
В этой связи наряду с решением проблемы транспарентности и наращиванием возможностей мониторинга KNI проблема защиты национальных данных для каждой из стран становится не менее актуальной, чем проблемы защиты персональных данных. И мы вынуждены учитывать эти тенденции при решении задач в рамках рабочей группы по ключевым национальным показателям.
Сегодня мы сталкиваемся с целым спектром вызовов в сфере развития информационных технологий, где наряду с проблемами формируются новые возможности как «стволовые клетки» будущей сетевой архитектуры страны. При этом к числу такого рода «стволовых клеток» с полным правом могут быть отнесены:
– реализованные аппаратом правительства технологии по комплексному управлению проектом социально-экономического развития в соответствии с целями Основных направлений деятельности Правительства Российской Федерации;
– внедрённые усилиями А.Г. Хлопонина и А.В. Новака в Красноярском крае информационные технологии проектного управления комплексным развитием региона;
– технологии информационного обеспечения результатов деятельности в сфере земельных отношений и содействия развитию строительного комплекса страны, созданные на базе Фонда по содействию развития ЖКХ, возглавляемого А.А. Браверманом;
– серьёзные по масштабам и возможностям информационные технологии управления портфелями проектов в целях подготовки и проведения Олимпийских игр, формируемые благодаря усилиям Д.Н. Чернышенко.
И это далеко не полный перечень примеров, когда IT-технологии не стали самоцелью, а работают на базовые эффекты и стратегические цели сценариев развития.
Однако уже принятые высшим политическим руководством страны решения ставят гораздо более амбициозные и сложные задачи, к числу которых, по мнению Счётной палаты, можно отнести:
– информационное обеспечение становления Государственной контрактной системы как ключевого условия роста эффективности отраслевой и региональной политики государственного хозяйствования;
– обеспечение эффективного учёта и управления имущественным комплексом страны, без чего невозможна рекапитализация экономики страны как важнейшего условия привлечения инвестиций в её модернизацию;
– формирование конкурентоспособных информационных технологий, обеспечивающих становление в России финансового центра мирового уровня, для чего президентом создана рабочая группа;
– унификация и доступность исходных текстов программного обеспечения информационных технологий проектного управления, используемых бизнесом и властью в целях социально-экономического развития.
Естественно, что организация учёта, обработки и представления достоверных, объективных, а не надуманных данных является непростой и недешёвой задачей. Поэтому когда правительством утверждаются сотни показателей бюджетирования, ориентированного на результат, и других данных, то необходимо ответить на вопрос, кто и за какие деньги будет вести обработку информации. При этом необходимо, чтобы не только федеральные и региональные власти, но и население могло увидеть реальное состояние ключевых показателей и тенденции их развития.
Надо отдавать себе отчёт в том, что усилий только Росстата, Контрольного управления Президента Российской Федерации, Счётной палаты может оказаться недостаточно. Мировой опыт свидетельствует о необходимости участия общества в контроле за реализацией крупномасштабных, значимых для всех проектов. Это поможет формировать не только заинтересованность населения в их реализации, но и ответственность власти за взятые обязательства, результаты и последствия реализации данных проектов.
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 1,8 Проголосовало: 13 чел. 12345
Комментарии: 18.08.2010 06:11:55 - Олег Павлович Брянский пишет:
3-й социализм или известные модели
Предметный и конструктивный диалог со Станиславом Григорьевичем Сенченко возможен при условии признания следующего: насилие со стороны большевиков было спровоцировано сторонниками частной собственности; до революции практически каждый большевик был готов к равноправному спору, в сентябре таких большевиков было в партии, по-видимому, 25%, после смерти Ленина - не больше 2-3%; определяющую роль играет не столько вид собственности, сколько способ получения прибыли: за счет роста цен (затратный механизм) или за счет инновационного сокращения издержек и снижения цен (противозатратный механизм); при любом виде собственности и любом политическом строе затратный механизм превращает работодателей и наемных работников во взаимных рейдеров, противозатратный механизм – в партнеров; затратный механизм порождает неэквивалентный обмен между странами (причину международного терроризма и усиленной миграции) и превращает страну либо в метрополию, либо в колонию или полуколонию; затратный механизм мотивирует спрос на дилетантов, готовых разрушать свою или чужую страну, противозатратный механизм мотивирует спрос на профессионалов, ориентированных на социальное государство, охрану окружающей среды и эквивалентный обмен с другими странами; реформа 1965 г. (получение прибыли за счет роста цен) подменила социализм протокапитализмом под маркой номинального социализма, госсобственность в значительной степени превратилась в коллективную собственность партократов; возникший в СССР в 1965 г. затратный механизм в условиях как протокапитализма, так и капиталистического государства разрушает экономику, противоречит принципам социального государства, охраны окружающей среды и эквивалентного обмена; в Китае протокапитализм (китайцы его называют «скрытым капитализмом») породил резкое имущественное расслоение и в то же время, по-видимому, помог научно-техническому прогрессу и сохранению экономической независимости (продолжение экономического роста во время мирового кризиса при наличии очень тесных связей с мировой экономикой); возможность вопроса: нет ли признаков протосоциализма в модели Швеции (получение прибыли за счет ростка цен компенсируется перераспределением доходов с помощью высоких (до 90%) налогов на прибыль крупных корпораций, государственная социальная сфера) и в модели Узбекистана: продолжение роста во время мирового кризиса при сохранении связей с мировой экономикой, курс на отсутствие олигархов, отсутствие тендеров и ненужность теневой деятельности, невыгодность не выполнять договоры о поставках, некоторые виды контроля за ценами. Признаков протосоциализма в модели Белоруссии формально даже больше, чем в модели Узбекистана, но мне модель Узбекистана кажется более понятной и более убедительной. Конструктивный диалог возможен также и в случае признания затратного механизма условием социального государства и эквивалентного обмена. Из такого признания прямо или косвенно исходят давно сформулированные модели Вавльраса и Парето.
