Минфин можно понять. Получается дорого. В 2004 газета «Хаарец» опубликовала результаты двух демографических исследований. Два демографа независимо друг от друга взялись ответить на простой вопрос «Сколько уцелевших в Холокосте живет в современном мире?». Они использовали почти одинаковое определение «евреи, жившие в стране, находившейся под нацистской оккупацией или живших в странах–союзницах». Американец Джейкоб Укелес получил 687.900 человека, а израильтянин Серджио Делла Пергола из Еврейского университета в Иерусалиме 1092000. Делла Пергола учел выходцев из Северной Африки, а Укелес – нет.
Еще одно обстоятельство, мешающее признанию североафриканских евреев своего Холокоста – это их сионизм. Долгое время эти общины подвергались дискриминации, считались «Вторым Израилем». В то же время официальная пропаганда изображала их не как беженцев, оставивших свои страны из–за притеснений, дискриминации и вражды, усилившейся после провозглашения Государства Израиль и после победы Израиля в Шестидневной войне 1967 года, а как сионистов, прибывших в Израиль по патриотическим соображениям. По той же причине, в среде выходцев из Северной Африки не пользуется популярностью идея потребовать у арабских стран компенсацию за оставленное имущество.
«Это дело нашей гордости, — сказал как–то профессор Йегуда Шенхав, лидер организации израильтян–выходцев из исламских стран «Демократическая радуга за мир и демократию» — Мы приехали сюда как сионисты и хотим ими оставаться. Если сейчас ради каких–то выгод нас хотят превратить в жертвы, это недостойно и оскорбляет наше достоинство».
Отношение сильно отличалось от политики среди русскоязычных эмигрантов, которые в массовом порядке заполняли заявления о компенсации из Германии независимо от того, были ли они на оккупированной территории.
Отказ считаться жертвами среди израильтян из восточных общин коренным образом отличает их от привыкших жаловаться на все на свете американских евреев или других израильтян, во всех обстоятельствах видящих себя жертвой. Интересно, что если нарратив евреев из Восточной Европы, как в Америке, так и в Израиле видит в странах исхода лишь цепь страданий, преследований и погромов, то у мизрахим – это всегда счастливая страна, где они хорошо жили с соседями, пользовались влиянием и защитой правителей и составляли элиту общества. Эталоном такого мифа является нарратив о Золотом веке в мусульманской Андалузии. Хотя на самом деле евреи в мусульманских странах всегда подвергались дискриминации, унизительным налогам за покровительство. Да и евреев–визирей и придворных в Андалузии было не намного больше, чем в странах христианской Европы.
Книга Сатлоффа послужила поводом для германского правительства признать выходцев из Северной Африки жертвами Холокоста и начать платить им пенсию (270 евро в месяц через «Клайм конференс»). Израильские власти оказались не столь чувствительными, и проект закона о льготах был в очередной раз заморожен в ноябре 2006 по требованию министерства финансов. В частности, министерство финансов не согласно с включением в определение жертв Холокоста евреев, живших под властью режима Виши, под нацистской оккупацией и под властью фашистской Италии, как и не согласно включить многих выходцев из СНГ. Между прочим, инициатор закона, депутат кнессета Юрий Штерн выразил недоумение, что министр Гиршзон, бывший председатель парламентской комиссии по имуществу Холокоста боролся за права людей, переживших Холокост, а теперь вот… Штерн тяжело болен раком и в Кнессете стало меньше одним защитником жертв Холокоста. Гиршзону пребывание в комиссии подало идею наложить руку израильской казны на саму «Клайм конференс», занимающуюся распределением компенсаций, полученных от иностранных правительств. О возне вокруг этих денег хорошо рассказывает книга «Несовершенная юстиция» бывшего высокопоставленного сотрудника государственного департамента США Стюарта Айзенштадта, курировавшего от американского правительства дела о получении многомиллиардной компенсации из швейцарских банков. Книга эта интересна потому, что написал ее высокопоставленный чиновник–еврей, никогда не сталкивавшийся раньше с интригами еврейской политики (Imperfect Justice by Stuart Eizenstat, Forward by Elie Wiesel. Public Affair, 2004).
Отрицание «своего» Холокоста свойственно и евреям, оставшимся жить в арабских странах, и тем, кто предпочел уехать. Среди них существует интересный феномен. Не дожидаясь официального признания, они создали своих праведников мира – без исключения руководителей стран своего исхода. В 1980–е годы в южном израильском городе Ашкелоне мэрия решила назвать главную площадь именем марокканского короля Мухаммеда V, правившего во время II Мировой войны. Дело было еще до большой волны эмиграции из СССР, и население города, как и вообще израильской периферии, состояло в основном из выходцев из Северной Африки и их потомков. Яд Вашем тогда протестовал. Некоторые историки вышли в газеты с заявлениями, что Мухаммед V был не просто прогермански настроен, но и сотрудничал с гестапо. Сатлофф осторожно обходит этот вопрос. «Судя по всему, Мухаммед не был настроен пронацистски». В Тунисе тоже рассказывают историю о том, что бей Туниса якобы спасал евреев, за что евреи. после обретения независимости и ликвидации монархии, кормили семью бывшего владыки. Я слышал эту историю многократно и в разных вариантах Вероятно, какой–то богатый еврей действительно помогал жившему в нужде потомку бея, однако распространять его благодеяния на «всех евреев» и даже на его официальных представителей было бы преувеличением. Печальная судьба многих праведников мира, умерших в бедности и не дождавшихся помощи из Израиля, как легендарный Оскар Шиндлер, лучше всего говорит об отношении официального Израиля и еврейских организаций к этим людям.
Среди других арабских деятелей — защитников евреев, чьи имена сохраняются в памяти – премьер–министр Туниса до обретения независимости Мухаммед Хеник. Зависящие во всем от милости правителей, тунисские и марокканские евреи охотно рассказывают западным визитерам, что семьи нынешних правителей, королей и президентов любили евреев и прятали их от нацистов.
Когда я говорю про арабов Северной Африки, то речь идет о мусульманском населении этих стран. На самом деле там проживало много берберов, народов, живших в Северо–Западной Африке до арабского завоевания. В Северной Африке также жил большой контингент поселенцев – французов и итальянцев, традиционно симпатизировавших фашизму и настроенных к евреям значительно более враждебно, чем французы и итальянцы в метрополии. Поселенцы всегда боролись против эмансипации евреев, видя в этом угрозу своему привилегированному положению, опасались, что эмансипация евреев будет первым шагом, за которым последует и равноправие для арабов. Не случайно антиеврейские законы во французских колониях были порой жестче, чем в самой Вишистской Франции. Например, во Франции исключением из антиеврейких законов пользовались ветераны французской армии, в то время, как в Алжире и Тунисе исключение получали не все ветераны, демобилизованные из армии, а лишь удостоенные боевых наград. Такое в самой Франции было бы немыслимо.
Евреи тоже не были гомогенной группой. Большинство составляли арабские евреи, у которых арабский язык был родной. Однако там жили также евреи–ашкеназы, попавшие в Северную Африку из Франции, бежавшие от погромов в России, а также беженцы от ужасов начавшейся Второй мировой войны – евреи из Германии и Восточной Европы. Кроме того, в Северной Африке жило значительное число греческих, мальтийских и итальянских евреев, существенно отличавшихся друг от друга по культуре и языку.
Я долго прожил на Ближнем Востоке, и хорошо понимаю, что, когда я пишу «арабы», то очень упрощаю. Когда говорят об арабской культуре, то речь идет о многих очень разных и разнообразных культурах, когда речь идет об арабском народе, об арабских странах, то речь идет о поразительном этническом, религиозном, национальном и расовом разнообразии, создающем целый спектр человеческих страстей. Арабы, как и евреи – это, по сути целая цивилизация, открытая, обладающая огромной силой притяжения и показавшая способность абсорбировать в себе очень разные культуры.
У евреев и арабов было много общего. Оба народа отличает сильное чувство истории, мотивирующее их национальное поведение, их конфликты и дающее легитимацию настоящему. Востоковед Бернард Люис писал: «Арабы, сформированы своей историей, как и все другие. Однако они осознают ее остро, как никто другой». Это верно и для евреев. От Божьего завета с праотцем Авраамом и до Войны за независимость Израиля, которую арабы зовут Накба – катастрофа, слишком много общих событий в их истории, общих нарративов, резонирующих в душах арабов и евреев, что объясняет их стремление отделиться друг от друга.
