Конечно, с Павлом можно было поговорить по-русски, но сложилось впечатление, что в этом скорее нуждался он сам. Впрочем, он, опираясь на свой богатый жизненный опыт, рассказал много ценного об особенностях жизни в Венесуэле: о своих пяти детях от жен разных цветов кожи и национальностей, о том, что в этих местах отец ребенку не нужен, вполне достаточно матери, о том, как зарабатывать на контрабанде бензина в Бразилию, как снимать женщин в барах и лечить в местных условиях гонорею. Но нас интересовало другое — особенности маршрута, местные животные и растения, а в этих вопросах он совсем не разбирался.
Третьим представителем фирмы был аргентинец Моуриньо, молодой странствующий артист с длинными дредами. Его обязанности в походе были туманны. Единственное, что он умел делать, — это жонглировать шариками, да и то, если их количество не превышало четырех. Обычно он околачивался около кухни, где при первой возможности тащил еду. Он обедал сначала с нами, затем с индейцами, а потом, думая, что его никто не видит, повторял трапезу один, обильно запивая незаметно прихваченным ромом. По-видимому, он собирался наесться на несколько месяцев вперед.
Нельзя забыть и руководителя фирмы, помогавшей в организации этой экспедиции. По внешнему виду Риккардо — типичный латиноамериканский мафиози из кинофильмов. К сожалению, его мы увидели уже после того, как отдали деньги его брату, который блестяще организовал нашу поездку на лодках к водопаду Анхель и к которому мы прониклись безграничным доверием, после того как он по возвращении в город Сьюдад-Боливар бесплатно напоил нас пивом.
Риккардо был каким-то дерганным, если не сказать — психованным. Он легко выходил из себя, особенно когда мы настаивали на выполнении обязательств, взятых на его фирму братом. Так что переговоры с ним проходили довольно нервно.
Благодаря носильщикам стартовый вес рюкзаков был небольшим — килограммов пятнадцать на человека, хотя, по заключенному с фирмой договору, индейцы должны были нести все наши вещи. Но и такой вес давал возможность, особенно не напрягаясь, проводить фото- и видеосъемки.
Первые два дня шли по саванне, покрытой жесткой режущей травой и редкими кустарниками, — это владения пемонов. Земли совершенно не обрабатываются. Пемоны всегда питались рыбой, насекомыми или тем, что добудут на охоте. Неожиданно им «подфартило»: вышедший на экраны фильм по роману Артура Конан Дойля «Затерянный мир» резко увеличил число желающих побывать в этой части Гвианского плоскогорья, подняться по единственному пути, ведущему в «Затерянный мир», на гору Рорайма, и проверить, действительно ли там водятся динозавры. Так что у индейцев появилась возможность получать деньги с бледнолицых за проход через их земли и подрабатывать в экспедициях носильщиками, как их здесь называют — портеадорами.
Пемоны — «хорошие» индейцы, живущие в мире с центральным правительством. Власти это ценят и даже пытаются как-то им помочь. Например, подарили целое стадо коров, чтобы пемоны смогли заняться животноводством. Индейцы распорядились подарком по-своему: выпустили коров в саванну и при необходимости в мясе отправлялись охотиться на них. Так что коров, не имеющих навыков дикой жизни и не способных прятаться от охотников, скоро не стало.
Есть и «плохие», дикие индейцы. Их земли находятся западнее, в джунглях на границе с Бразилией. Из-за нападений «дикарей» ночные поездки в тех местах запрещены. Дороги просто перекрывают цепью, останавливая движение. Говорят, что в тех районах есть еще неисследованные «затерянные миры» — столовые горы, по местному — тепуи. К этим изолированным, поднятым в небо плато, окруженными отвесными неприступными скалами, все боятся даже подойти.
Правительство периодически пытается навести порядок и посылает карательные экспедиции к «дикарям». Но попробуй их найти: под пологом джунглей в верховьях Амазонки можно так спрятать город размером с Москву, что его даже спутник-шпион из космоса не отыщет. Если в этих местах терпит аварию самолет и средства связи отказали, то шансов на спасение нет.
Здесь же, на границе с Гайаной, все по-другому. Земли плохие, на них ничего ценного не растет. По индейской легенде, на месте тепуи, расположенной рядом с горой Рорайма, было гигантское «дерево плодородия», с которого падали вниз выросшие на нем животные, фрукты и всякие другие полезные вещи. Вождь племени решил срубить дерево. Сначала ничего не получалось, ствол дерева не могли перегрызть даже капибары. Но упорство и труд все перетрут — дерево удалось свалить. Расчет оказался не верным: упало оно не на земли индейцев, а в соседнюю Гайану. И теперь в Гайане, с которой у Венесуэлы плохие отношения из-за пограничного спора, растет все, а прежние плодородные земли стали безжизненными.
Живности пока не видно, даже змей, хотя Хайме утверждает, что их тут много. Противозмеиной сыворотки у нас нет — для нее нужен холодильник. Единственное средство от укусов — противопаралитический электрический шокер в рюкзаке проводника.
И если бушмейстера — крайне агрессивную трехметровую смертельно ядовитую змею, прокусывающую огромными зубами кожаный ботинок, — встретить маловероятно, то менее эффектных, но гораздо более ядовитых гремучников здесь полно. После укуса бушмейстера вероятность смертельного исхода составляет около 20 процентов, а у гремучника — 80.
Проводник рассказал, что в этих местах водится еще самая ядовитая змея в мире, которую здесь называют «король». Этот черный с красными и белыми кольцами гад не превышает в длину полуметра, но после его укуса смерть наступает через минуту. К счастью, он не агрессивен и нападает на людей только в целях самозащиты.
Индейцы периодически поджигают траву вдоль тропы. Это разгоняет змей, и нам они не досаждают. Зато около ручьев очень достает мошкара («пури-пури», что на языке пемонов означает «укусил-укусил»). Индейцам мошкара не страшна: их пот имеет специфический запах, отпугивающий насекомых. А вот нам пришлось даже достать накомарники.
Но вот и первый лагерь, расположенный на реке Кукенан около большой запруды. Наплававшись, вылезаем из воды.
— А знаменитого амазонского сомика кандиру тут нет? — интересуюсь у Павла, вспомнив рассказы о маленькой, но самой страшной рыбке этих мест, которую так привлекает запах мочи, что она залезает во все доступные отверстия на теле купающихся. Потом ее оттуда можно только вырезать, при этом человек становится инвалидом.
— А кто его знает! Пойду спрошу у индейцев.
Сразу становится грустно. Прислушиваюсь к своему организму — вроде никто не залез.
— Нет, сомика здесь нет. Это мертвая вода, стекающая с Рораймы. В ней ничего не водится, никакой рыбы. И пить можно прямо из ручьев.
Ну, к этому мы пока не готовы. В тропиках на такой высоте пить сырую воду страшно даже с обеззараживающей таблеткой. Мучайся потом с животом. Не спасут и шесть литров рома, которые тащат индейцы.
За второй день доходим до базового лагеря, расположенного у подножия Рораймы. Здесь многочисленные места для палаток и небольшая индейская хижина, где ночуют пемоны. Очень красиво смотрится закат — переливающееся всеми оттенками красного небо и черные острова вершин тепуй в море облаков.
Начинаются проблемы с индейцами. Они требуют дополнительной платы, аргументируя это тем, что Риккардо заплатил им только за три дня. Павел выступает в качестве переводчика и посредника, причем очевидно, что он не по нашу сторону баррикад.
Утром по единственной ведущей в «Затерянный мир» тропе начинаем подъем на тепую Рорайма. Здесь уже настоящие джунгли. Народ хочет идти быстрее, но Хайме никого не пускает впереди себя — боится змей. А мы с Ириной немного отстали на фото- и видеосъемку, пытаясь запечатлеть в тишине атмосферу и колорит тропического леса.
К нам подлетает большой синий жук и садится на ветку. Да это же колибри! Вот она какая — «синяя птица»! Действительно, пришлось шагать «в такие дали, что не очень-то и дойдешь». Только разве поймаешь «птицу удачи»? Посидела, поманила и полетела по своим делам дальше.
А вот и бромелии, которые собирают в своих розетках дождевую воду. Сколько внимания им уделили ребята из экспедиции Би-би-си, описанной в известной книге Хеймиша Макинса «Восхождение в затерянный мир», которая произвела на меня такое впечатление в детстве! Мог ли я тогда подумать, что тоже увижу почти километровую отвесную стену Рораймы, которую штурмовали английские альпинисты.
Тропа то круто лезет вверх, то траверсирует склон, а иногда и резко уходит вниз, обходя очередной скальный отрог столовой горы. Начинается последний подъем. Насквозь проходим водопад и видим «ворота Рораймы», единственное доступное для путешественника место, через которое можно попасть в «Затерянный мир».
