«Группа Societe Generale раскрыла преступление, исключительное по масштабам и своему характеру: трейдер-одиночка, которому доверили выполнять рядовые операции по хеджированию рынка фьючерсов европейских индексов, превысив полномочия, незаконно открыл множество дирекционных2 позиций в 2007–м и 2008 годах. Воспользовавшись обширными познаниями в области контроля за сделками, почерпнутыми на предыдущей работе в бэк-офисе, трейдер сумел скрыть свои позиции (от службы контроля за финансовыми операциями. — Прим. С.Г.), которые были обнаружены и расследованы лишь 19 и 20 января 2008 года. Было принято решение закрыть позиции трейдера как можно быстрее на благо интересов вкладчиков нашей Группы и поддержания целостности рынка. С учетом размеров позиций и чрезвычайно неблагоприятной конъюнктуры рынка мошенничество повлекло за собой убытки в размере 4,9 миллиарда евро».
Так начинается пресс-релиз, опубликованный 24 января 2008 года одним из самых именитых французских банков — Societe Generale. Имя «трейдера-мошенника» — Жером Кервьель, биография которого под стать растиражированной по всему миру фотографии и вмещается в два слова: месье НИКТО. И все-таки мировые СМИ предпочли сосредоточиться не на сути происшествия, а на персоне Жерома Кервьеля, молниеносно вознесенного на сомнительный пьедестал Великого Махинатора, достойного продолжателя дела самого Ника Лисона.
Надеюсь, наш репортаж по горячим следам позволит читателю почерпнуть целый ряд если не сенсационных, то по крайней мере неожиданных соображений, разительно отличающихся от потока бессмысленного обмусоливания в СМИ безликой биографии безликого молодого человека, волею судьбы оказавшегося соучастником грандиозной инсценировки.
Начнем с ключевого, на наш взгляд, обстоятельства в истории с исчезновением 4,9 миллиарда евро и зададимся вопросом: «Почему система банковского контроля Societe Generale на протяжении почти целого года не замечала сделок Кервьеля?» Официальную версию — «не доглядели» — с ходу отметаем за смехотворностью: неужели найдется на свете хоть один нормальный человек, который поверит сказке о том, как трейдер третьего эшелона обманул систему внутреннего контроля в одном из ведущих банков мира, совершая сделки объемом более 50 миллиардов евро?
Единственно разумный ответ на вопрос о бездействии службы финансового контроля Societe Generale: «Транзакции Жерома Кервьеля не замечали, потому что нечего было замечать!» Подобная ситуация могла возникнуть только в том случае, если Кервьель занимался прямыми служебными обязанностями и открывал офсетные (связанные) позиции, призванные хеджировать (страховать) основные активы банка. Так как офсетные сделки нейтральны по сути, а об убытках говорить не приходится по определению, система финансового контроля банка никак на них и не реагировала.
Идем дальше. В помянутом пресс-релизе сообщается, что убытки по сделкам Жерома Кервьеля составили 4,9 миллиарда евро, при этом скромно умалчивается о том, что убытки создал не сам трейдер, а банк, закрывавший на протяжении трех дней позиции Кервьеля по якобы секретному распоряжению президента Даниэля Бутона. Липу «секретности» можно оценить по результату: демонстративные телодвижения банка обвалили европейские рынки до такой степени, что насмерть перепуганный Бен Бернанке на следующий день снизил ставку федерального резерва на 0,75%, явив миру самое радикальное вмешательство в экономику за последние 25 лет.
Неуклюжие (разумеется — якобы неуклюжие) действия Societe Generale окончательно нарушили временную стабилизацию на рынке, стимулировали его обвал и увенчались убытками для самого банка в размере тех самых 4,9 миллиарда. Убытки эти повесили на Кервьеля: мол, он эти позиции открывал, значит, он и виноват. Последний аргумент любому профессиональному трейдеру покажется по меньшей мере идиотским, поскольку накануне принудительного отстранения Кервьеля от дел никаких убытков по открытым им позициям вообще не было. Единственное, что было, так это unrealized loss, нереализованные, теоретические убытки, которые возникают в трейдинге на каждом шагу. Но если бы приходилось закрывать позиции всякий раз, когда возникают нереализованные убытки, никакой биржевой активности не существовало бы в природе.
По состоянию на 1 января 2008 года позиции Жерома Кервьеля демонстрировали нереализованную прибыль в размере 1,5 миллиарда евро, 20 января — нереализованный убыток в том же размере. 21 января Societe Generale трейдера отстранил и ликвидировал позиции, превратив 1,5 миллиарда евро нереализованных убытков в более чем реальные 4,9 миллиарда евро. Закрыв позиции, банк мгновенно предал дело широкой огласке (никто за язык не тянул!), подняв несусветный шум вокруг собственноручно инициированного скандала с «трейдером-мошенником».
Зачем банку понадобилось инсценировать собственное аутодафе? Ответ начнем с анализа позиций, которые открывал Кервьель. По информации Societe Generale, речь шла о «длинных» фьючерсах на индексы Euro Stoxx, DAX и FTSE. По долгу службы Кервьелю полагалось хеджировать основные позиции банка в акциях европейских компаний, хотя банк утверждает: трейдер превысил полномочия.
Эксперимента ради допустим, что Кервьель действовал в соответствии со своими служебными обязанностями и страховал основной портфель банка. Фьючерсы Кервьеля были «длинными» — значит, главные позиции банка должны быть «короткими», то есть основная ставка делалась на падение рынка. Последнее более чем логично, ибо по единодушному прогнозу в первом квартале 2008 года будут доминировать «медвежьи» ожидания.
На момент принудительного закрытия позиций Кервьеля рынок пребывал во взвешенном состоянии. Если основной портфель Societe Generale был «коротким», то есть банк делал ставку на дальнейшее падение, любая стабилизация не играла ему на руку. В этом случае, ликвидируя с шумом и скандалом позиции Жерома Кервьеля и стимулируя тем самым обвал рынка, Societe Generale, тактически теряя 4,9 миллиарда евро, мог надеяться заработать на порядок больше по основным «коротким» позициям портфеля!
В этой элегантной гипотезе есть, однако, существенная нестыковка: о «коротких» позициях Societe Generale дружно молчат все СМИ, кликушествуя исключительно на тему снижения капитализации Societe Generale, акции которого упали в январе на 30%.
Другой показательный момент: сто крупнейших инвесторов Societe Generale подготовили коллективный иск, в котором обвинили банк в манипуляциях ценой собственных акций и инсайдерской торговле. Уж кто-кто, а крупные инвесторы должны были наверняка знать о «коротких» позициях родного банка, заряженных потенциалом колоссальной прибыли.
Выходит, «коротких» позиций у Societe Generale не было? Что же тогда прикрывал маленький трейдер своими офсетами? Именно эту версию и скармливает официальное руководство Societe Generale широким народным массам: «мошенник» торговал на собственный страх и риск, обведя за нос службу контроля! Его «длинные» позиции, открытые на 50 миллиардов долларов, мол, не хеджировали основной портфель, а отражали спекулятивную ставку на рост рынка!
Не будем рассматривать версию об удачном противостоянии пастушка Давида Голиафу службы финансового контроля почтеннейшего европейского банка, учрежденного в мае 1864 года декретом самого Наполеона Третьего. Полагаю, ниточка, за которую надлежит потянуть, вьется вокруг пресловутых «коротких» позиций, которые то ли хеджировал, то ли не хеджировал Кервьель своими «длинными» фьючерсами. Тех самых «коротких» позиций, которые не обнаружились на балансе банка Societe Generale.
Скандалу вокруг банка и его трейдера на момент написания нашей статьи не исполнилось и десяти дней, и о реальной фактографии говорить не приходится. Посему предлагаемая читателям гипотеза — не более чем размышления автора на тему современных способов выведения гигантских сумм денег из-под общественного контроля. В основание своей гипотезы могу положить лишь 14-летнее общение накоротке с фондовыми биржами да пугающую интуицию, позволяющую улавливать гешефт уже на уровне загадочного блеска в глазах и глубокомысленной ухмылки собеседника.
В любом случае гипотеза заслуживает внимания уже потому, что не только сводит воедино все спущенные в воду концы вокруг Societe Generale, но и обладает несоизмеримо большим правдоподобием, чем официальная версия о «мошеннике» Кервьеле, который при наилучшем раскладе тянет даже не на козла отпущения, а на агнца, определенного к закланию.
Главное качество любого фондового рынка определяется формулой «zero sum game» — игра, которая в сумме всегда равна нулю. На практике это означает, что ни один участник рынка не может разыграть партию с самим собой: для того чтобы продать акции, нужен другой игрок, который готов эти акции купить. Чтобы Жером Кервьель благополучно покупал фьючерсы на индексы Euro Stoxx, DAX и FTSE, на рынке должен присутствовать контрагент, готовый эти фьючерсы продать. Так как речь идет о колоссальных объемах — 50 миллиардов евро (весь российский так называемый «фондовый рынок» за дневную торговую сессию с горем пополам наторговывает 50 миллионов) — можно предположить, что ликвидность Кервьелю обеспечивали игроки, несоизмеримо более высокого уровня, чем Джордж Сорос — скорее всего, крупные институционалы, либо истинные небожители.
