Четвертого декабря 1972 года, в одиннадцать утра, после краткого совещания с Джорджем Гербертом Уокером Бушем, американским послом в ООН, Альенде выступил перед ассамблеей ООН. Его речь напоминала слова Мосаддыка, что только подтверждало, как мало изменились отношения между крупными корпорациями и маленькими странами за двадцать лет. Оба лидера обратились к ООН, чтобы та сделала свой ход в, как выразился Альенде, «битве за защиту природных ресурсов»:
«Наша экономика не может больше терпеть положение, при котором более восьмидесяти процентов экспорта сосредоточено в руках небольшой группы зарубежных корпораций, что всегда ставят свои интересы превыше стран, на которых они же и наживаются…
Эти самые компании много лет пользовались чилийской медью и получили более четырех миллиардов долларов только за последние сорок два года, в то время как изначально вложили в предприятия менее тридцати миллионов… На эти четыре миллиарда можно было полностью преобразить Чили, мою страну… Нам противостоят силы, что действуют из тени, а не под флагами, однако они обладают мощным орудием и имеют огромное влияние…
Наши страны теоретически богаты, однако мы живем в бедности. Мы тут и там умоляем дать нам кредиты или выделить помощь, а в то же время сами экспортируем свой капитал. Классический парадокс капиталистической экономической системы».
В Вашингтоне Никсон вновь пересматривал ряды своей чилийской команды. Он уже заменил посла Корри на другого профессионального дипломата, Натаниэля Дэвиса, который работал в Гватемале. После речи Альенде в ООН Никсон решил сместить Ричарда Хелмса с должности директора ЦРУ. Некоторые источники сообщают, что президент был недоволен тем, что Хелмсу так и не удалось свергнуть Альенде.
Чтобы сгладить провал Хелмса, Никсон назначил его послом в Иране. Во время слушания по утверждению в должности Хелмс беспечно ответил «нет, сэр» на вопрос, пыталось ли ЦРУ препятствовать выборам Альенде в 1970 году. Это заявление из всего двух слов позже позволило федеральному суду обвинить его в даче ложных показаний. Хелмс назвал это обвинение «знаком почета».
Когда двадцатого января 1973 года Никсон принес присягу на второй президентский срок, его кампания против Альенде почти достигла пика. Чилийские военные командиры готовились вступить в игру и нанести финальный удар. Их друзья и ЦРУ наблюдали и поощряли каждый шаг.
«Мы должны привлечь к перевороту как можно больше военных сил, если не всю армию целиком, – наставляли из Лэнгли. – Мы должны создать атмосферу политических волнений, чтобы подтолкнуть общественность к мысли о необходимости военного вмешательства».
Десятого апреля ЦРУ приказало своему чилийскому отделению начать «усиленные действия». Три недели спустя глава отдела бюро по делам Западного полушария Теодор Шекли велел агентам в Сантьяго «повлиять на ключевых военных командиров, чтобы те смогли сыграть решающую роль на стороне мятежников».
Эти усилия привели к тому, что двадцать девятого июня группа офицеров подняла сумбурное восстание, во время которого танки останавливались на светофорах на дорогах Сантьяго. Чилийские солдаты впервые за сорок два года выступили против законно избранного правительства. Однако никто из старших офицеров восстание не поддержал, и генерал Карлос Пратс, главнокомандующий армией, его легко подавил. Впрочем, обстановка накалилась до предела.
Планируя нанести удар по Альенде, военные заговорщики столкнулись с той же проблемой, что и три года назад. Генерал Пратс, сменивший убитого Шнайдера, был сторонником строгого соблюдения конституции и полностью поддерживал правительство. Таким образом, он становился серьезной преградой.
«Есть способ избавиться от Пратса – похитить его или убить», – доложили агенты в телеграмме Лэнгли.
В отчаянной попытке предотвратить неизбежное Альенде стал привлекать военных командиров к деятельности правительства, и к середине лета 1973 года генерал Пратс занял пост министра внутренних дел. После того как Пратс подавил июньское восстание, газета «El Mercurio» начала в своих статьях изображать его предательским сторонником коммунизма. В результате несколько сотен жен чилийских офицеров, при поддержке сотрудников ЦРУ, собрались у дома Пратса, якобы с целью передать его жене письмо. Митинг перешел в беспорядки, и полицейские, которые называются карабинерами, применили слезоточивый газ. Генерал Пратс был потрясен. Он попросил других генералов о вотуме доверия. Те отказали, и ему пришлось подать в отставку. Пратс посоветовал президенту Альенде взять на освободившийся пост его заместителя. Альенде так и поступил. Этим заместителем оказался генерал Аугусто Пиночет, которого ЦРУ, согласно отчету, считало дружественным лицом.
«Пиночет, в прошлом сторонник строгого соблюдения конституции, неохотно признал, что теперь питает сомнения: Альенде должен уйти с поста президента сам или же его устранят (единственный выход из ситуации)… Пиночет был в Панаме и там беседовал с младшими офицерами США, которых знал со времен Школы Америк. Пиночету сообщили, что, когда настанет час, США поддержат восстание против Альенде всеми доступными способами».
Хотя ЦРУ отметило растущий интерес Пиночета к идее государственного переворота, президент Альенде и генерал Пратс считали его полностью аполитичным и не особо амбициозным. Оба жестоко поплатятся за этот просчет.
Пока сотрудники ЦРУ в Сантьяго готовились убрать генерала Пратса, в Вашингтоне работал «Комитет 40». Двадцатого августа он выделил еще один миллион долларов на кампанию по дестабилизации ситуации в Чили, а именно – для поддержки оппозиционных политических партий. Таким образом, по расчетам ЦРУ, американцы потратили практически шесть с половиной миллионов долларов на тайные операции против Альенде на протяжении его президентства. Более позднее расследование сената США установило цифру в восемь миллионов, «включая три миллиона, потраченных лишь в одном 1972-м финансовом году».
Финальный акт в трагедии Альенде развернулся ближе к концу зимы. Уход генерала Пратса, как значилось в докладе Разведывательного управления Министерства обороны США, «убрал главную преграду на пути к осуществлению переворота». Агенты ЦРУ доложили в Лэнгли, что армия выступит единодушно. Дальнобойщики вновь вышли на общенациональную забастовку, частично проплаченную средствами ЦРУ. В результате выдачу основных пищевых продуктов пришлось ограничить, в то время как фрукты, овощи и зерно гнили на складах. Водители автобусов, таксисты и работники водопроводной станции тоже бастовали. В Сантьяго стало невозможно достать мясо и самые простые продукты, например кофе, чай и сахар. Военно-морской адъютант Альенде был убит. Цены взлетели. Электричество подавалось с перебоями. Антиправительственные группировки минировали туннели, мосты и дороги вокруг города. Наконец, девятого сентября 1973 года агент ЦРУ по имени Джек Девайн доложил начальству новости, которых те ждали уже три года.
«Попытка переворота произойдет одиннадцатого сентября, – телеграфировал Девайн. – Участвуют все три вида войск, а также карабинеры. Декларацию зачитают по радио „Agricultura“ в семь часов утра одиннадцатого сентября. Задача схватить президента Альенде лежит на карабинерах».
Окончательное решение ударить по президенту Альенде чилийские офицеры приняли девятого сентября, на дне рождения младшей дочери генерала Пиночета. Пока празднующие развлекались, Пиночет отвел генерала Густаво Ли, главнокомандующего ВВС Чили, в другую часть дома. Их уже ожидали два адмирала с письмом от командующего флотом адмирала Хосе Мерино. В письме говорилось, что флот готов. Так же, как армия и ВВС.
Офицеры рассматривали разные даты. Пиночет заявлял, что конкретный день не важен, так как он так тщательно все подготовил и ему остается лишь «дать отмашку». Выбор пал на вторник, одиннадцатое сентября. Ли написал слово «согласен» на обратной стороне письма адмирала Мерино и поставил свою подпись. Пиночет подписался ниже и скрепил документ своей печатью.
«Таким образом, – сообщал позже посол Дэвис, – было принято окончательное решение о военном свержении правительства Чили».
Эти дни Альенде потратил на последний рывок – народный референдум по вопросу его правления. Поздно вечером десятого сентября сторонники Альенде заметили странные маневры в порту города Вальпараисо. Затем, в полвторого, президент получил сообщение о движении пехоты к северу от Сантьяго. Ночной дежурный редактор газеты «El Siglo» узнал шокирующие новости. Он заменил старый заголовок – «Референдуму быть» – на более актуальный. «Все на позиции!» – кричала передовица.
Операция разворачивалась как по нотам, как и предсказывал Пиночет. Солдаты по всей стране выступили в четыре часа утра. Они захватывали радиостанции, мэрии, полицейские участки и другие административные здания. Вальпараисо попал в руки мятежников к семи часам, а Консепсьон, третий по величине город Чили, – в восемь пятнадцать. Оба города сдались без единого выстрела.
