Монарх на такие обращения реагировал как правило быстро. И старался восстановить справедливость. Например, у казака Дежнева в Якутске (!) воевода незаконно изъял добытую им лично для себя пушнину. Он составил челобитную на имя царя, отправил в Москву (с воеводской почтой!) – и ему вернули все до единой шкурки. Или обратились к Алексею Михайловичу крепостные крестьяне с жалобой на князя Оболенского – дескать, заставлял их работать по воскресеньям и говорил «скверные словеса». Царь за это отправил Оболенского в тюрьму, а поместье у него отобрал.
Кстати, говоря о челобитных и прочих обращениях к государю, многие исследователи выпячивали «самоуничижение» русских – вот, мол, раболепие какое, все себя «холопями» именовали! Но отметим, что слово «холоп» отличалось по смыслу от нынешнего и не было оскорбительным. Оно родственно слову «хлопец», т. е. парень, отрок. И означало «чей-то» человек. Человек, подчиненный кому-то. Так называли не только домашнюю прислугу, но и воина, служившего в свите боярина или князя. А в обращениях к царю «холопями» себя именовали отнюдь не все, а только служилые. Любые, от стрельца до боярина. Но они находились на службе, а значит и впрямь по отношению к государю выступали не свободными людьми. Он их мог послать сегодня туда, завтра сюда, дать какой-то приказ.
А для других слоев населения существовали еще две «стандартных» формы обращения. Священнослужители писали царю «мы, богомольцы твои». А простонародье, крестьяне и посадские – «мы, сироты твои». Обращение «богомольцы твои» по своему смыслу предполагает, что и царь им обязан помогать – они же поддерживают его своими молитвами. А обращение «сироты» указывает, что к простонародью монарх стоит «в место отца». Правомочного строго наказать за ослушание, но и обязанного заботиться о своих чадах. То есть получается, что никакого «самоуничижения» и не было. А форма обращения отражала реальные отношения между монархом и данной общественной группой.
Надо сказать, что традиции самоуправления и самоорганизации людей во многом определили успехи России в развитии промышленности, торговли, в освоении огромных пространств Поволжья, Урала, Сибири, южного Дикого Поля. И именно земские структуры обеспечили живучесть страны в страшный период Смуты. Когда рухнула «вертикаль власти», все «горизонтали» сохранились и продолжали функционировать. Шеин руководил обороной Смоленска вместе с земским советом. Прокопий Ляпунов был не просто дворянином, а общественным лидером рязанской земщины. И для развертывания освободительного движения никаких чрезвычайных органов создавать не пришлось, они уже существовали и были вполне легитимными. Воззвания патриарха Гермогена, Ляпунова, Троице-Сергиева монастыря читались в земских избах, потом колоколом скликался «мир», принимались решения. Воззвания размножали штатные земские писари, а штатные «посыльщики» развозили их в другие города с приложением грамот о собственных решениях – точно так же, как и в другие времена земства обменивались между собой важной информацией. И Козьме Минину для спасения Отечества вовсе не требовалось, подобно Жанне д’Арк, убеждать людей в своем исключительном предназначении. Он был обычным земским старостой, какие выбирались до него и после него. И действовал он в рамках своих полномочий – вынес предложение о созыве ополчения на общий сход, получил от «мира» одобрение и начал выполнять земский «приговор».
Историки уже давно ломают головы над причинами Русской Смуты XVII столетия. Чудовищная катастрофа растерзала и опустошила государство, поставила его на грань (и даже за грань!) гибели. Но как же это могло случиться? Почему? Одни ученые пытаются опереться на теории классовой борьбы, другие строят рассуждения о неких загадочных особенностях русской души и русской психологии, третьи выстраивают социальные, экономические факторы или вообще притягивают за уши «последствия опричнины». Что ж, истоки Смуты и в самом деле надо искать не в XVII, а в XVI веке, хотя к последствиям опричнины они имеют лишь косвенное отношение…
В правление Ивана Грозного, первого государя, коронованного и помазанного на царство, наша держава громко заявила о себе всему миру. Были присоединены Казанское и Астраханское ханства, русские утвердились на Северном Кавказе, открыли пути в Сибирь. На службу царю перешли донские, терские, волжские, яицкие, днепровские казаки. Их струги выплеснулись в Черное море. Заполыхали центры работорговли, крымские города, затряслось в ужасе Крымское ханство.
Внутри страны царь развернул кардинальные реформы, строил уникальные и весьма совершенные структуры управления, земскую монархию. Жесткая «вертикаль власти» органично сочеталась с самым широким демократическим самоуправлением на всех «горизонталях» – в деревнях, слободах, городах, уездах. Реорганизовывалась и армия, оснащалась самым современным вооружением. Под ударами государевых ратников посыпался, как карточный домик, хищный Ливонский орден, стали русскими Нарва, Юрьев (Дерпт) и десятки других городов. Русские корабли вышли на просторы Балтики, повезли за границу отечественные товары.
Но эти успехи крайне встревожили Европу. Вмешались Литва, Польша, Швеция, Дания. Западные державы подтолкнули к войне Османскую империю. А в России один за другим стали возникать боярские заговоры, причем корни их отчетливо тянулись в Вильно и Краков. Однако и новые враги оказались не в состоянии сломить нашу страну. Государевы полки наголову громили литовцев и шведов, а русская дипломатия перессорила их между собой, перетянула на свою сторону датчан. Огромная татарско-турецкая армия полегла в битве при Молодях. А изменников раздавила и круто прошерстила опричнина.
Но на Западе существовали силы, готовые и способные централизовать борьбу против России и вывести ее на другой, более высокий уровень. Такой силой являлась католическая церковь. С 1436 г., когда умирающая Византия заключила с Римом Флорентийскую унию, наша страна стала главным оплотом мирового Православия, а значит, основной противницей Ватикана. Римские папы внимательно отслеживали процессы, происходящие на востоке, строились теории – при сильной власти московского государя достаточно обратить к унии его самого, а народ безоговорочно подчинится. Подобные попытки неоднократно предпринимались в отношении деда Грозного, Ивана III, в отношении его отца Василия III, но оказывались, конечно же, безрезультатными.
А во второй половине XVI века католицизм находился в пике своего могущества и активности. За Ватиканом стояли крупнейшие банковские дома Европы: Фуггеры, Медичи, Сакетти, Барберини и др. На Тридентском соборе латинское духовенство разработало и приняло программу Контрреформации – наступления на протестантов. Была реорганизована и усилена инквизиция. По Европе смрадно закоптили костры, истребляя инакомыслие. Кроме того, с 1540 г. развернул свою деятельность орден иезуитов – первая в мире профессиональная международная спецслужба, раскинувшая сети на разные континенты.
В католических странах члены ордена становились советниками и духовниками королей, подправляли их политику в нужное русло. В протестантских государствах иезуиты выступали шпионами, организовывали интриги и смуты. Неугодные фигуры устранялись руками наемных убийц. В Африку и Азию поехали отряды миссионеров, вовлекать в подданство папе новые племена и народы… На православных обращалось особое внимание. Для римского клира они представлялись не в пример ниже протестантов, их вообще приравнивали к язычникам. В 1577 г. в Риме открылась коллегия св. Афанасия, которая должна была готовить проповедников для православных народов. Большим тиражом была издана книга деяний Флорентийского собора. Через польско-литовского короля предполагалось внедрить унию среди его подданных. А России следовало навязать подчинение папе, когда поляки и шведы поставят ее на колени.
Операции, нацеленные на русских, развернулись по нескольким направлениям. Для начала, требовалось объединить Литву и Польшу. В этих странах был общий монарх, но государства оставались разными, со своими законами, правительствами. В Польше пост короля был выборным, великого князя Литвы – наследственным, и до сих пор единство обеспечивалось тем, что польские паны выбирали на свой престол литовских властителей из династии Ягеллонов.
Но в войнах против русских поляки слабо поддерживали союзников, под разными предлогами предпочитали уклоняться от фронтовых кампаний. Теперь следовало полностью слить два государства. Причем слить таким образом, чтобы католическая Польша поглотила Литву, где значительная часть населения исповедовала Православие. А для этого требовалось подчинить литовцев польским законам, прервать династию Ягеллонов.
Супруга короля Сигизмунда II Барбара была отравлена. А рядом с ним невесть откуда вынырнул проходимец Юрий Мнишек. Этот тип сосредоточил усилия на том, чтобы овдовевший король не задумывался о новой женитьбе, непрерывно поставлял ему на забаву самых симпатичных девиц, не стеснялся даже похищать монахинь. Когда Сигизмунд стал изнашиваться и слабеть, Мнишек всячески подогревал его страсть к прекрасному полу, приводил для этого всевозможных знахарей и колдуний. А католические прелаты и инквизиция (полным ходом сжигавшая в данную эпоху ведьм), почему-то упорно не замечали вопиющих безобразий, творящихся во дворце. Себя Мнишек тоже не забывал, обворовывал короля, получал щедрые награды и стал одним из богатейших панов. Но цель была достигнута. Сигизмунд, истощенный чрезмерными блудными удовольствиями, остался бездетным, совсем расхворался, и в 1569 г. на Люблинском сейме польские магнаты заодно с католическим духовенством добились объединения двух государств в одну республику, Речь Посполитую.
