Рожественский и после сражения считал, что поставил эскадру в выгодные условия для нанесения первого удара: в течение 10 минут все 12 кораблей колонны якобы могли держать под огнем точку поворота японской боевой линии на дистанциях всего от 32 до 42,5 кабельтовых[157].
На самом деле даже с мостика «Суворова» было видно, что «Ослябя» еще находится правее створа его мачт: маневр перестроения был далек от завершения. «Орел» не успел обогнать «Ослябю» и оставался на его правом траверзе. Чтобы пропустить «Орла», флагманский корабль 2–го отряда уменьшил, а потом и застопорил ход, подвернув вправо и подставив противнику свой высокий борт.
Следующие за «Ослябей» мателоты уменьшали ход, отворачивая вправо и влево во избежание столкновений — в русской боевой линии возникло замешательство, отмеченное также и противником. Беспорядочный строй с частым изменением курса и скорости, крайне невыгодный — острый — курсовой угол головы строя противника — все это отрицательно сказалось на эффективности огня русской эскадры. Кроме того, Рожественский не мог не знать, что эскадренная стрельба по одной цели его кораблями не отработана. Распределения же целей сделано не было. Хотя специального сигнала о сосредоточении огня по головному на «Суворове» поднято не было, командиры кораблей, следуя ранее изданным приказам и примеру флагмана, пытались стрелять по «Микасе». Дистанция до него от концевых кораблей русской колонны была не менее 50–55 кбт.
Сразу вслед за «Суворовым», не дожидаясь, пока флагман покажет расстояние, огонь по «Микасе» открыли «Император Александр III», «Бородино» и «Ослябя». «Орел» с некоторым опозданием, вызванным маневрированием для занятия своего места в строю, также начал пристрелку по «Микасе», но последний вскоре вышел из угла обстрела его кормовых 305–мм. и 152–мм. башен, которые перенесли огонь на ближайший в строю трехтрубный крейсер.
По «Микасе» открыли огонь «Генерал–адмирал Апраксин» — с 54 кбт. и, возможно, «Наварин» из носовой башни, так как невыгодный курсовой угол в первые 40 мин. боя не позволял ввести в действие его 152–мм. батарею и кормовую 305–мм. башню. «Сисой Великий» в 13 час. 53 мин. из 305–мм. орудий носовой башни начал стрельбу по «Касуге», а потом по «Ниссину», эти же корабли стали и целями «Адмирала Сенявина». Очевидно, концевой корабль 3–го броненосного отряда — «Адмирал Ушаков» — также выбрал себе ближайшую цель. Диспозиция эскадры оказалась настолько «выгодной», что «Адмирал Нахимов» и «Николай I» в первые 10–15 минут боя вообще не стреляли — противник оказался недосягаем для их старых орудий. «Нахимов» открыл огонь по «Микасе», когда дистанция сократилась до 42 каб., но вскоре был вынужден перенести его на ближайший к траверзу крейсер.
Таким образом, из 49 орудий русских броненосцев калибра 203 и 305 мм. огонь могли вести только 37, из них примерно 20 стреляли по «Микасе», ставшему мишенью и для части 152–мм. артиллерии пяти головных кораблей. Японский флагманский броненосец временами скрывался за стеной всплесков тяжелых снарядов, но русские артиллерийские офицеры не могли различить падений «своих» снарядов и корректировать стрельбу. Большинство кораблей поэтому стреляли с установками прицела по дальномеру, что не обеспечивало достаточной точности.
«Микаса» открыл огонь по «Суворову» с дистанции около 35 кбт. в 13 час 52 мин., когда сам уже получил несколько попаданий. За ним последовательно начали стрелять другие японские броненосцы и броненосные крейсера, сосредоточившие огонь по русским флагманским кораблям «Асахи» и «Адзума» — по «Суворову», остальные девять — по «Ослябе». «Ивате», а возможно, «Касуга» и «Ниссин», открыли огонь еще перед поворотом.
Первый русский 152–мм. снаряд поразил флагманский корабль адмирала Того еще до того, как он сам открыл огонь. Почти наверняка это был снаряд с «Князя Суворова», который в начале боя был в наилучших условиях для стрельбы. Это видел его командир В. В. Игнациус, торопивший сохранявшего выдержку Зиновия Петровича с открытием огня. Огнем в начале боя управлял лейтенант П. Е. Владимирский. По «Микасе» действовала и вся артиллерия «Императора Александра III» и «Бородино». Старшие артиллеристы этих кораблей — лейтенанты ВА. Эллис и П. Е. Завалишин, следуя примеру флагманского корабля, развили максимальную скорострельность, сразу введя в действие и 75–мм. артиллерию. От сотрясения в батареях русских броненосцев взметнулись тучи угольной пыли — неминуемое следствие хранения там угля во время похода. Некоторое время по «Микасе» стрелял и «Орел».
Несмотря на неорганизованность эскадренной стрельбы, огонь каждого корабля был сравнительно метким. В первые 15 минут боя — с 13 час. 51 мин. до 14 час. 06 мин. в «Микасу» попали 19 снарядов крупного и среднего калибров, в том числе пять 12–дюймовых.
За это время четыре корабля типа «Бородино» могли выпустить около сотни 305–мм. снарядов, выходит, что минимум 5 % из них поразили цель.
Но судьба хранила японского главнокомандующего, стоявшего на верхнем мостике своего броненосца за импровизированной защитой из матросских коек. Не получил особо опасных повреждений и сам «Микаса», потерявший 54 человека убитыми и ранеными. Он продолжал вести вперед главные силы японского флота, которые каждую минуту выигрывали около 1 кбт. у броненосцев Рожественского (14–15 уз. против 9 уз. — 1,5 кбт./мин.), выдвигаясь вперед и охватывая голову российской эскадры. При этом сказались, конечно, и достаточно надежная защита «Микасы» — детища Виккерса, и относительно низкий эффект разрыва русских снарядов, и случайное, но счастливое для японцев распределение попаданий. Но очень важным при этом явилось и малое время воздействия русского огня — через несколько минут русские корабли — «Князь Суворов» и «Ослябя» сами оказались под сосредоточенным огнем противника, и точность их стрельбы резко снизилась, а «Микаса», быстро охватывая голову нашей колонны, выходил из углов обстрела башен «Александра»» «Бородино» и «Орла».
По «Суворову» противник пристреливался довольно долго — около 8 минут. Попадания начались после целого ряда перелетов на полкабельтова. Дым от разрывов японских снарядов о корпус и воду вблизи броненосца затруднял наблюдение, временами скрывая из виду и свои, и вражеские корабли. Первый попавший снаряд взорвался у передней трубы в районе мостика. Жертвами его осколков стали сигнальщики и флаг–офицер мичман Г. Р. Церетели.
Вскоре после открытия огня японцами все фалы были перебиты, и адмирал уже не мог поднять ни одного сигнала. Набрать их тоже стало нечем: матросские койки на мостике и сигнальная рубка, сохранившая деревянную отделку, сделались первым очагом пожара. Артурский ветеран капитан 2–го ранга В. И. Семенов, с часами в руках наблюдавший за полетом 305–мм. «чемоданов», был поражен эффектом японской стрельбы: снаряды попадали один за другим и буквально опустошали небронированные части флагманского броненосца, вызывая многочисленные возгорания.
Боевые рубки русских кораблей по–прежнему плохо защищали командование от фугасных снарядов. Взрывами легко сметались установленные в походе тонкие броневые козырьки, обломки их поражали людей В 14 час. 11 мин. в боевой рубке «Суворова» разбило левый дальномер Барра и Струда и ранило лейтенанта П. Е. Владимирского. Через две минуты вышел из строя второй — последний — дальномер, погиб флагманский артиллерист полковник Ф. А. Берсенев, очередная смена рулевых сменила убитых и раненых у штурвала. Примерно к этому времени последовательно были оборваны воздушная и боевая радиоантенны, и флагманский корабль остался без радиосвязи. Снарядами разрушило продольный мостик и заднюю дымовую трубу, в адмиральском помещении разгорелся огромный пожар, раскаливший 152–мм. башню. Осколки решетили шлюпки, рвали пожарные шланги — запасы их быстро иссякли, и поражали людей, бесстрашно бросавшихся на борьбу с пожарами. Одним из первых на корме убило старшего офицера А. П. Македонского, возглавлявшего пожарную партию. В 14 час. 15 мин. броненосец получил и подводную пробоину у левого минного аппарата Уже в 14 час. 05 мин. четвертый корабль 1–го японского боевого отряда «Асахи» был на траверзе «Князя Суворова». З. П. Рожественский, вначале приказавший подвернуть на 2 румба влево, — на неприятеля, вскоре, желая сбить пристрелку противника (по совету В. В. Игнациуса), изменил курс на 4 румба вправо. Адмирал Того тоже постепенно подворачивал вправо, уменьшая дистанцию до 25–30 кбт., с которой японцы открыли огонь из 76–мм. орудий.
В первые 30 минут артиллерийской дуэли «Князь Суворов», не сделавший ни одного сигнала, получил не менее 30 попаданий, значительную часть из которых составили 305–мм. и 203–мм. снаряды башенных орудий японских броненосцев и броненосных крейсеров. Разрывы снарядов вызвали два крупных очага пожара — на носовом мостике и в адмиральском помещении, с которыми не могли справиться таявшие на глазах пожарные партии. Вначале загорелись койки и деревянная отделка, с которой под бдительным оком командующего так и не решился покончить В. В. Игнациус. За ними вслед занялись и пробитые шлюпки, сдетонировал поданный наверх боезапас мелкой артиллерии.
