Вы забыли сказать гостю, что его будут снимать в полный рост, и он приходит в ужасно грязных туфлях на толстой подошве. Ему не приходит в голову взять сменную обувь, а на улице ранняя весна, и он шел по лужам и талому снегу. И, конечно же, перед съемкой выясняется, что только что ушел человек, у которого хранятся всякие штуки, которыми можно эти дурацкие туфли привести в порядок.
В результате, на фоне декораций и потрясающего света, на которые ваша компания потратила миллионы, сидит гость в этих кошмарных туфлях и коротких носках. Причем, носки не черные, а канареечного цвета. И между ними и брюками видны его волосатые цыплячьи ноги.
Ужасно тут не только то, что всю эту картину увидит ваше начальство, и вам обеспечено долгое и неприятное объяснение. Дело в другом: эту картинку в мониторе увидит сам гость. Он расстроится, и дальше будет думать не о том, как лучше ответить, а о том, как лучше выглядеть. Он будет ерзать ногами, пытаясь спрятать туфли, и одергивать брюки, пытаясь скрыть носки. А о самом интервью и о сути разговора он будет вспоминать только в редких паузах, отвлекаясь от своего основного мучительного занятия.
Но это только начало его позора, ибо дома, перед телевизором, в предвкушении триумфа, сидит вся его семья. А видеомагнитофон уже давно включен на запись, чтобы не пропустить начало.
Что будет дальше, вы уже представляете. Я знаю несколько случаев, когда приходилось закрывать программы, потому что гости отказывались в них ходить. И вот пример.
Моего друга, прекрасного ведущего, пригласили в программу на один из телеканалов, чтобы он брал интервью. Ведущий имел большой телевизионный опыт. Поэтому, когда ему показали проект декораций, он сказал директору канала, что ожидаются большие проблемы. Он заметил, что передача скоро умрет, и показал пальцем на рисунок декораций. И сказал, что вот этот предмет (он показал какой) нужно срочно заменить. Директор канала посмотрел на этот предмет, подумал и сказал, что мой друг преувеличивает опасность. Важно не то, где говоришь, а с кем говоришь и какой ведущий, весомо сказал директор. Потом он пояснил, что все уже заказано и даже изготовлено. И программа пойдет в эфир через две недели.
– И проживет столько же, – пробормотал про себя мой друг.
Эфир начался, а уже через неделю гостевые администраторы стали жаловаться директору, что с гостями началась проблема. Гости были не против прийти в программу, но они спрашивают, нельзя ли для них заменить один предмет, который стоит в кадре. Именно тот, на который указывал мой друг.
Директор расстроился. Он пригласил моего друга в кабинет и стал спрашивать, что делать. Он намекал, что у моего друга большой авторитет, и он должен повлиять на гостей.
Мой друг сказал, что никому звонить не будет, и что отказы гостей – это не звездная прихоть. И если директор хочет полностью снять проблему, то он должен убрать этот предмет.
Директор опять подумал и согласился.
Предмет заменили, и отказы прекратились.
Вы спросите, что же такое ужасное может стоять в кадре, что гости отказываются идти в передачу.
Все просто: это обыкновенное глубокое кресло, в которое их сажали.
В предыдущих главах, я уже писал о необходимости комфорта для гостя.
Нет комфорта – нет интервью.
В данном случае мы с вами должны понять, что на интервью к моему другу ходили не только бейсболисты и фотомодели.
Для подобных категорий гостей не составляет труда сидеть где угодно и как угодно. У них отличные фигуры, и любая одежда смотрится на них идеально.
А теперь представим себе политика или бизнесмена, лет за сорок.
Это упитанная фигура и торчащий живот.
Что должен сделать такой человек, чтобы сесть в глубокое кресло.
Он должен расстегнуть все пуговицы на пиджаке, потому что в застегнутом он сидеть не может – мешает живот. И застегнутый костюм комично надувается.
Итак, он сел, и что же он видит на мониторе. Тот английский костюм, который ему сшили на заказ за несколько тысяч долларов, и который скрывал все недостатки его фигуры, вдруг распахнулся и исчез, и на первое место вышла его полнота.
Но и это не все. На переднем плане картинки почему-то оказываются все те же проблемные моменты – туфли и носки.
Упоминание мною этих деталей одежды вам может показаться назойливым, но я снова и снова напоминаю:
Правда жизни и правда сцены – две разные вещи.
Для беседы в жизни носки не важны. На экране только на них и смотрят. Не у каждого гостя есть свой стилист или костюмер.
Гости почти никогда не берут с собой специальную обувь для эфира.
У гостей, даже летом, чаще всего нет специальных черных туфлей на очень тонкой подошве, а именно такая обувь смотрится нормально на экране.
Но еще большая проблема у женщин. Они всегда недовольны своей внешностью. И главная проблема для них – это ноги. Они всегда сравнивают свои ноги с ногами певицы Тины Тернер и понимают, что проигрывают. Тогда они надевают для эфира длинные юбки. Но их сажают в глубокое кресло, юбка поднимается, и их ноги оказываются в мониторе на первом плане. Далее начинаются комплексы по поводу того, что они надели не того тона колготки, и прочие расстройства.
Мужчина-ведущий, особенно холостой, то есть фатально непонимающий тонкостей женской психологии, должен учитывать, что ваша гостья, придя к вам в эфир, решает две сложные проблемы: она дает вам интервью и производит впечатление на женскую часть аудитории. И часто для нее второе важнее первого.
Однажды ко мне на интервью пришла модная, в некоторых кругах, поп-певица, которая, по непонятной мне причине, все время держала одну руку возле лица. Она жестикулировала ею, поднимала и опускала. Но рука все время была в кадре.
Потом, к середине интервью, я понял, в чем дело. У нее на пальце было кольцо с огромным камнем, и она все время показывала его аудитории. Поскольку такое до этого я встречал только в кинокомедиях, меня это жутко взбесило.
Когда я вечером рассказал про это своей дочери и назвал это идиотизмом, потому что эта девица испортила интервью, дочь мило улыбнулась и сказала, что интервью на самом деле, испортил я.
Моя дочь пояснила мне, что у этой певицы новый ухажер – нефтяной магнат, которого она подцепила на какой-то вечеринке. Он только что развелся, и его предыдущая стерва вырвала у этого красавца половину его нефтяных вышек. Но половина осталась. А этот магнат обожает, чтобы рядом с ним было что-то смазливое и якобы поющее. Поэтому логично, что теперь рядом с ним эта певица.
Он все время ездит по Европе, а когда приезжает, то, чтобы не видеть ее обиженных надутых силиконовых губок, дарит ей очередное кольцо с камнем.
Оказывается, пояснила дочь, это знают все, потому что этим заполнены все гламурные журналы. И, оказывается, истиной целью прихода этого одноклеточного завывающего чудовища в мою передачу, было не рассказать о своих песнях, а показать кольцо, чтобы все ее подруги, кто еще не подцепил нефтяных бизнесменов, СДОХЛИ от зависти.
Но, к сожалению, добавила дочь, я все время мешал этой гламурше показывать кольцо своими ненужными вопросами. И эти очевидные вещи не поняли только два человека – я и ее чурбан мотоциклист.
Но если бы все ограничивалось этим случаем.
Я был свидетелем, как моя теща, вместе с женой, смотрели историческое интервью принцессы Дианы, где она рассказывала правду о своих отношениях с принцем Чарлзом. Так вот, они так и не услышали трагическую историю се жизни, потому что всю передачу обсуждали ее наряд и украшения.
Потом после того, как интервью закончилось, и они пришли к выводу, что наряд ни к черту не годится, они позвали меня, чтобы я пересказал им содержание.
В общем, если вы не понимаете женскую душу, то вам придется, вместо настоящих женщин, приглашать трансвеститов.
Но вернемся к моему другу, неправильному креслу и проблемам с его шоу.
Так вот, мой друг прекрасно понимал, что все посмотрят пару выпусков этого шоу, как говорят в бизнесе, «оценят риски» и примут окончательное решение туда не ходить. И всему мешает ерунда – это глубокое кресло.
Тут есть два выхода: бесконечно обговаривать с гостями все детали их туалета, успокаивать и уговаривать их. Либо менять декорацию.
Но как поменять?
Я сам оказался перед таким выбором, когда продюсировал на одном из каналов еженедельную спортивную аналитическую программу.
В кадре сидели два прекрасных, очень известных спортивных журналиста. Но они были журналисты, а не спортсмены. Поэтому их фигуры были далеки от совершенства. Более того, к ним приходили гости, бывшие спортсмены, которые, покинув спорт, удивительным образом потеряли спортивный облик.
Телекомпания предоставила нам студию, в которой стояли глубокие диваны. Я насторожился, потому что понял, что произойдет.
