27 октября в оперативном режиме завели «Дело Пастернака» и собрали объединенное заседание Президиума правления ССП и низовые бюро РСФСР и Москвы для его «рассмотрения». Пастернак, само собой, на это сборище не пошел. Но письмо написал. Вверил свою судьбу в их руки, однако предупредил: ни от премии, ни от романа не откажется.
Как все там происходило, под председательством Н.С. Тихонова, кстати, друга и почитателя Пастернака, известила на следующий же день «Литературная газета». Итог: Пастернака из Союза писателей исключили *.
Уже после смерти писателя Александр Галич написал теплое и гневное стихотворение «Памяти Пастернака»:
Нет, никакая не свеча,
Горела люстра!
Очки на морде палача
Сверкали шустро!
А зал зевал, а зал скучал –
Мели Емеля!
Ведь не в тюрьму и не в сучан,
Не к «высшей мере»!
И не к терновому венцу
Колесованьем,
А как поленом по лицу,
Голосованьем!
И кто-то спьяну вопрошал:
«За что? Кого там?»
И кто-то жрал, и кто-то ржал
Над анекдотом…
Мы не забудем этот смех
И эту скуку!
Мы поименно вспомним всех,
Кто поднял руку!
Выполним волю поэта и вспомним.
Вот они, светочи советской словесности, для них членство в одном Союзе с человеком, действия которого были «несовместимы со званием советского писателя», стало невозможным. Называем в алфавитном порядке, указывая и наиболее значительное сочинение каждого до 1958 года включительно:
Абашидзе И.В., поэт, член КПСС с 1939 г.
Ажаев В.Н., роман «Далеко от Москвы», 1948 г.
Анисимов И.И., директор Института мировой литературы АН СССР, член КПСС с 1952 г.
Антонов С.П., повесть «Дело было в Пенькове», 1956 г.
Атаров Н.С., «Повесть о первой любви», 1954 г. Член КПСС с 1947 г.
Венцлова А., нар. писатель Литвы. Сб. стихов «Зов Родины», 1943 г. Член КПСС с 1950 г.
Грибачев Н.М., поэма «Колхоз “Большевик”», 1947 г. Член КПСС с 1943 г.
Гулиа Г.Д., груз. писатель. Трилогия «Друзья из Сакена», 1954 г. Член КПСС с 1940 г.
Ермилов В.В., литературовед. Член КПСС с 1927 г.
Зарьян Н., армянский писатель, роман «Ацаван», 1937-1947. Член КПСС с 1930 г.
Караваева А.А., роман «Лесозавод», 1928 г. Член КПСС с 1926 г.
Катаев В.П., повесть «Белеет парус одинокий», 1936 г. Член КПСС с 1958 г.
Кожевников В.М., роман «Заре навстречу», 1956-1957 гг. Член КПСС с 1943 г.
Луконин М.К., поэма «Рабочий день», 1948 г. Член КПСС с 1942 г.
Марков Г.М., роман «Строговы», 1939-1946 гг. Член КПСС с 1946 г.
Михалков С.В., стихи для детей. Член КПСС с 1950 г.
Николаева Г.Е., роман «Жатва», 1950 г.
Нилин П.Ф., повесть «Жестокость», 1956 г. Член КПСС с 1944 г.
Панова В.Ф., повесть «Спутники», 1946 г.
Полевой Б.Н., «Повесть о настоящем человеке», 1946 г. Член КПСС с 1940 г.
Прокофьев А.А., поэма «Россия», 1944 г. Член КПСС с 1919 г.
Рагимов С.Г. оглы, нар. писатель Азербайджана. Член КПСС с 1926 г.
Смирнов С.С., документ. книга «Брестская крепость», 1957 г. Член КПСС с 1946 г.
Смирнов С.В. , (?)
Смолич Ю.К., украинский писатель. Член КПСС с 1951 г.
Соболев Л.С., сб. рассказов «Морская душа», 1942 г.
Тихонов Н.С., поэма «Киров с нами», 1941 г.
Токомбаев А., нар. поэт Киргизии. Член КПСС с 1927 г.
Турсун-заде М., нар. поэт Таджикистана. Член КПСС с 1941 г.
Чуковский Н.К., роман «Балтийское небо», 1954 г.
Шагинян М.С., роман «Гидроцентраль», 1930 г.
Щипачев С.П., поэма «Домик в Шушенском», 1944 г. Член КПСС с 1919 г.
Яшин А.Я., поэма «Алёна Фомина», 1949 г. Член КПСС с 1941 г.
На том злосчастном собрании, а затем и на Президиуме ССП, где утверждали принятое «принципиальное решение», выступали многие. О своем «особом мнении», как пишет Л.К. Чуковская, поведал С. Михалков. И даже «наш Коля… Какой стыд». Крайне неприязненно выступала В. Панова. С перепугу решила: вернулся 1937 год, а у нее семья. А. Твардовский был мрачен, но на трибуну не лез, все время просидел в буфете. В голосовании не участвовал.
К трибуне выстроилась очередь, все хотели заклеймить ренегата. Помои лили Л. Ошанин, К. Зелинский, В. Герасимова, В. Перцов, А. Безыменский, А. Софронов, С. Антонов, Б. Слуцкий, Г. Николаева, В. Солоухин, С. Баруздин, Л. Мартынов, Б. Полевой. Очень было обидно Е. Долматовскому, С. Васильеву, М. Луконину, Г. Серебряковой, П. Богданову, П. Арскому, П. Лукницкому, С. Сорину, В. Инбер, В. Дудинцеву, Р. Азарх, Д. Кугультинову – они записались, рвались в бой, но времени не хватило.
Все единодушны: «лишить предателя советского гражданства».
Вера Инбер была недовольна мягкостью резолюции и с места вносила правки: какой он «декадент», он – «предатель», и вовсе он не «изгнанник», он – «изгой». Приняли.
Лишь одна осмелилась встать навстречу ревущему писательскому стаду – А.С. Аллилуева, сестра жены Сталина.
Через несколько лет после смерти Пастернака Ахматова сказала одному из своих гостей в Комарово: «Мне не нравится этот роман… Когда была эта история с Пастернаком, то Вера Инбер сказала, что его надо расстрелять, как Гумилева, а Шагинян заявила, что он всегда был плохим поэтом. Шкловский и Сельвинский были в это время в Ялте. Эти два дурака думали, что в Москве утро стрелецкой казни, и в ялтинской газете напечатали свое заявление о Пастернаке».
Более того, И. Сельвинский, узнав о Нобелевской премии Пастернаку, послал из Ялты просьбу свою и В. Шкловского присоединить их голоса к тем, кто исключал Пастернака из ССП. Он собирался отправить в «Огонек» подборку своих стихов. И отправил. Но тут же, «для актуальности» присочинил еще одно – о Пастернаке (см. «Огонек», 1959, № 11). Из него:
Теперь для лавров Герострата
Вы Родину поставили под свист!
Пастернака сломали…
29 октября он отказывается от Нобелевской премии. В Стокгольм полетела телеграмма: «В силу того значения, которая получила присужденная мне награда в обществе, к которому я принадлежу, я должен от нее отказаться, не примите за оскорбление мой добровольный отказ» *.
И еще телеграмму отправил в ЦК: «Благодарю за двукратную присылку врача, отказался от премии, прошу восстановить Ивинской источники заработка в Гослитиздате». Она жила переводами корейских поэтов, и ему было совестно, что из-за него она лишилась единственного заработка.
Но не спасло это писателя от дальнейшей травли. В тот же день Первый секретарь ЦК ВЛКСМ В.Е. Семичастный облил несчастного Пастернака такими помоями, что даже по прошествии более сорока лет просто пересказывать его речь, не то что цитировать, и то противно.
О. Ивинская вспоминала, как уже в 70-х годах она в купе «Красной стрелы» всю ночь проговорила с М.Л. Растроповичем. Запомнились ей такие его слова о Солженицыне: «Это не тот человек, чтобы отказаться от себя, как Пастернак. Солженицын просто негодовал на позорное, трусливое его поведение, на это дурацкое письмо-отречение, которое позволил себе Пастернак!»
31 октября. Выяснилось, что отказ от премии – не главное. Именно после этого отчаянного шага началась подлинная вакханалия бесчеловечности, ибо прекрасно понимали идеологи из ЦК: премия – предлог (ее все равно бы оприходовали), основное – роман, он – зло! Надо отказаться от него: публично, через прессу, да еще Хрущёву в ножки пасть. Будет всё это, прекратим гон, не согласен – узнаешь, почем в стране Советов фунт лиха…
На самом деле в те дни «советчики» из ЦК к Пастернаку не ездили: его добивали советами вконец растерявшиеся от страха домашние да навещавшие его доброхоты. Не последнюю роль в избрании тактики «нужного поведения» сыграла и О. Ивинская. Она сама признала впоследствии, что повела Бориса Леонидовича «по пути малодушия». И расценила эту свою тактику как ошибку. Все верно: слабость, открыто проявленная, только подхлестнула низменные инстинкты писательской толпы.
Но не будем корить слабых женщин. Пастернак за свои поступки отвечал сам. И никто – за него.
Вернемся, однако, к хронологии. В этот день Пастернак пишет покаянное письмо Хрущеву: ни от чего, правда, не отрекся, а лишь подчинился силе. Письмо это составили Вяч. Вс. Иванов, О. Ивинская и А. Эфрон. Пастернак подписал, почти ничего не меняя.
1 ноября вышел еще один номер «Литературной газеты» с подборкой читательских писем «Гнев и возмущение». Главный их мотив: кто он такой? откуда он взялся? мы такого, с позволения сказать писателя, не знаем. Вот Кочетова – знаем, Полевого, Катаева, Щипачева не только знаем, но и любим. А этот откуда свалился?
