Служба солдат считалась пожизненной, но наделы за солдатами сохранялись. В мирное время их отпускали домой, а во время войны они должны были являться в свои полки и служить.
Тогда же создаются 2 выборных полка в Москве (Кравкова и Шепелева), которые набирались из посадских людей севера, — фактически гвардейские полки. Здесь интересно вот какое обстоятельство — что гвардия набирается не из служилых людей, а из самостоятельных горожан, людей «третьего сословия»! От такого принципа набора элитных частей армии не отказывался Оливер Кромвель. Как раз в эти же годы, в 1640-е годы, в Англии идет гражданская война между армиями короля и парламента. «Новая армия» О. Кромвеля, закованные в латы «железнобокие», разгромившие армию короля во время «второй гражданской войны» 1648 года, как раз и набраны из среды горожан. Но это — армия «народа», четко противопоставленная королевской дворянской гвардии. А в Московии, получается, царское правительство доверяет гвардейскую службу как раз тем слоям общества, на которые в Британии опирается парламент!
Тогда же, в 1650-е годы, исчезли городовые казаки, несшие полицейскую службу; их заменяли стрельцами. В Москве в 1630 году было 4 тысячи стрельцов, а в 1680-м — уже 20 тысяч, в других городах — 35 тысяч.
Стрельцы принимали участие в боевых действиях, если была опасность их городу, а вообще стали государственной охраной и полицейской силой. Они были символом и носителем власти в городах Поволжья, Сибири, Урала, но в ведении военных действий против регулярных неприятельских армий почти не участвовали.
Тогда же сложилась одежда московитской армии XVII века (или правильнее говорить уже о форме?). Кафтан у солдат был «немецкий» — до колен или выше. Шапка, похожая на стрелецкую, но ниже и без меховой оторочки. Сапоги (в кавалерии — выше колен). Военные чины определялись по цвету нагрудной шнуровки на кафтане. Такая шнуровка до сих пор есть на одежде, носящей многозначительное наименование «венгерки». В такой венгерке ходили гусары еще в позапрошлом столетии.
Отмечу еще одну интересную и важную особенность — Устав 1621 года практически не изменялся весь XVII век, видимо, необходимости в этом не было. Была переведенная с немецкого книга «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей» 1647 года, посвященная более частным вопросам, все-таки не столько Устав, сколько инструкция (что и отражено в названии). Не зря же Устав 1621 года переиздавался в 1777–1781 годах.
Кстати, в Уставе воинском, введенном Петром в 1716 году, несколько статей специально посвящены борьбе с колдунами; в Уставе, вышедшем почти сто лет назад, таких статей нет. Петр — цивилизатор своего отечества? Русь до него была более дикой, чем при нем и после? Сравнивая два Устава, приходится прийти к совершенно иному выводу.
В середине столетия растет потребность в армейской атрибутике, в знаменах, ведь частей в московитской армии все больше и больше; в 1669-м Боярская дума официально утверждает три цвета — синий, белый и красный — как цвета государственного флага. С тех пор у каждого «полка иноземного строя» было знамя, содержащее свою, совершенно оригинальную комбинацию этих трех цветов. Ведь поле можно расчертить на четыре, и на пять, и на шесть частей, причем под разными углами и в разных направлениях, а заливать поля разными цветами тоже можно интересно и причудливо.
Вообще происхождение российского триколора вызывает почему-то невероятное количество анекдотов разной степени приличности. Автором триколора объявляют, естественно, Петра I и рассказывают обычно, что, мол, Петр, радея о просвещении и о сближении с Европой, использовал цвета голландского флага.
Самую веселую версию обстоятельств этого «радения о просвещении» мне довелось слышать от одного эмигранта, бывшего кадета; он уверял, что в кадетских корпусах в начале XX века говорил «на полном серьезе»: мол, «Петр по пьянке переделал голландский флаг и написал указ», а Меньшиков хотел выслужиться, ничего не сказал «мин херцу», а сам указ этот сперва исполнил.
История замечательная и, кстати говоря, вполне в духе Петра и его времени. Но вот действительности эта история наверняка не соответствует, потому что создан российский триколор за несколько лет даже не до начала правления, а до рождения Петра…
Рассказываю о происхождении российского знамени с особенным удовольствием: потому что последнее время активизировалось дремучее племя «патриотов» деревенско-советского разлива (ходит эта публика странными циклами, появляется и исчезает совершенно непредсказуемо; действует на них чеченская война, пятна на солнце или что-то еще, не берусь определить). С точки зрения этих ребят, упавших с печки на патриотизм, красно-сине-белый триколор — это вообще не русский флаг. Договориться до того, что подбросили его евреи или американцы, дураки все-таки не смеют, но все время пытаются любой ценой доказывать нелепицу: что, мол, флаг этих цветов был только торговым флагом, что никогда под ним не шли в бой и что «настоящий» русский флаг — триколор совершенно других цветов — золотого, белого и черного.
Они же любят утверждать, что как раз допетровская Русь была «истинно русским» царством, а вот после Петра государством овладели утробно ненавидимые ими немцы. Ясное дело, это все пьяный Петр голландский флаг переиначил или даже хуже — подсунули ему, пьяному, проект Франчишка Лефорт, Шафиров и другие жиды (которых патриоты ненавидят и боятся еще больше немцев).
Не буду оправдывать Франца Лефорта — личность и впрямь жутковатая и отвратительная, и грехов у него множество, в том числе по отношению к России… причем совершенно независимо от того, был он евреем или не был. Но, во всяком случае, российский триколор был введен за сорок лет до того, как на политической и финансовой системе Московитского государства бледной поганкой взрос Франц Лефорт, по приговору Боярской думы в 1669 году. Цвета эти «государь повелел и бояре приговорили» в качестве, во-первых, государственного флага; в качестве священной хоругви, под которой выступала в поход вся армия. Во-вторых, в разных сочетаниях этих трех цветов — как знамена «полков иноземного строя» (а их становилось все больше).
Об императорском флаге… черно-бело-золотом, флаге династии, которую другой патриот, Пуришкевич, назвал как-то «скверной полунемецкой династией», разговор особый. Возможно, я когда-нибудь и расскажу, откуда он взялся, но не сейчас.
ФЛОТ АЛЕКСЕЯ МИХАЙЛОВИЧА
Одна из «заслуг» Петра I, о которой полагается говорить с особенным восторгом, состоит в создании первого русского флота. Не будем даже говорить, что флоты имела и Киевская Русь, и Господин Великий Новгород, так что приоритет более поздних государств уже под огромным сомнением. Ладно, будем считать, что это были флоты примитивные, древние и в этом смысле как бы «ненастоящие».
Но в XVI–XVII веках Московия располагает очень неплохим рыболовным и торговым флотом, возникшим совершенно независимо от флотов других европейских держав и без всякого учения у них. Я имею в виду флот поморов, базировавшийся в Архангельске и Холмогорах.
В современной России даже вполне образованные люди искренне считают, что кочи поморов были такими большими лодками вроде древнерусских ладей — без киля, без палубы, с самым примитивным парусным вооружением, здоровенными лодками, которые можно было вытаскивать на лед и в которых поэтому можно было лихо плавать по Ледовитому океану. То есть предки вообще-то, конечно, молодцы, смелые ребята, которым покорялись моря, но одновременно в этой системе представлений они выглядят создателями какой-то очень специализированной первобытной культуры, вроде полинезийцев, прошедших весь Тихий океан на двойных лодках-катамаранах, или эскимосов, сумевших освоить Арктику в снежных хижинах-иглу, делая все необходимое из шкур и кости морского зверя.
Ну так вот — поморы не были ни «русскими эскимосами», ни «русскими полинезийцами». Это были скорее уж русские европейцы и вели образ жизни, очень напоминавший образ жизни норвежцев — то же сочетание сельского хозяйства, в котором основную роль играло скотоводство, и мореплавания, рыболовства, добычи морского зверя. А кочи были океанскими судами — с килем, палубой, фальшбортом, двумя мачтами с системой парусов. Эти суда могли выходить в открытый океан и находиться там недели и месяцы; они полностью отвечали всем требованиям, которые предъявлялись в Европе к океанскому кораблю.
Размеры? От 14 метров от кормы до носа и вплоть до 22–23 метров. Размерами кочи были ничуть не меньше каравелл, на которых Колумб открывал Америку и на которых плавали по Средиземному морю вплоть до второй половины XVIII века.
Впрочем, гораздо больше похож коч на суда Северной Европы — те суденышки, которые строились в Швеции, Норвегии, Шотландии, Англии. По классификации, разработанной в Лондоне страховым агентством Ллойда, коч — это «северная каракка», ничем не хуже других разновидностей.
