Первую явную попытку преследовать меня ознаменовало заявление нью-йоркского конгрессмена Питера Кинга, республиканца, который является председателем подкомитета Палаты представителей по вопросам терроризма и который созывал маккартистские слушания по угрозе террора «изнутри», исходящей от американской мусульманской общины (по иронии судьбы Кинг долгое время поддерживал Ирландскую республиканскую армию). Кинг сказал Андерсону Куперу из CNN, что журналисты, работающие над историями об АНБ, должны преследоваться, "если они раскопали эту секретную информацию по своей воле…, особенно что-то настолько масштабное". По его мнению, "против журналистов, раскрывающих информацию, которая может скомпрометировать национальную безопасность, должны быть приняты соответствующие меры".
Позже на телеканале Fox News Кинг уточнил, что он говорил именно обо мне:
"Я говорю о Гринвальде…, он не только раскрыл эту информацию, он сказал, что у него есть имена агентов ЦРУ, и он угрожал сообщить их. В последний раз, когда это произошло, в Греции был убит глава резидентуры ЦРУ… Я думаю, что [судебное преследование журналистов] должно быть целенаправленным, избирательным и очень редким. Но в данном случае, когда речь идет о ком-то, кто раскрывает секреты, подобные этому, и угрожает рассказать еще больше, — да, против него должны быть предприняты соответствующие действия".
То, что я угрожал раскрыть имена агентов ЦРУ, — это откровенная ложь, придуманная Кингом. Однако его замечания "прорвали трубу", и посыпались комментарии. Марк Тиссен из Washington Post, бывший спичрайтер Буша, написавший книгу,
оправдывающую программу пыток в США, решил поддержать Кинга. Заголовок его статьи гласил: "Да, публикация секретов АНБ является преступлением". Обвинив меня в "нарушении главы 18 раздела 798 Кодекса США, согласно которому публикация секретной информации, раскрывающей шифровальные техники правительства, или перехват сообщений разведки являются преступной деятельностью". После этого он добавил, что "Гринвальд явно нарушил этот закон (как это сделал и Post, если уж на то пошло, опубликовав засекреченные сведения о программе АНБ PRISM)".
Алан Дершовиц объявил на CNN: "По моему мнению, Гринвальд совершенно точно совершил уголовное преступление". Дершовиц — известный защитник гражданских свобод и свободы печати, и все же он сказал, что моя статья "не граничит с преступностью — она является преступностью".
К критике присоединился генерал Майкл Хайден, который при Джордже Буше возглавлял сначала АНБ, а затем ЦРУ и реализовывал незаконную программу прослушивания телефонов. "Эдвард Сноуден, — написал он на CNN.com, — скорее всего, будет стоить стране очень дорого", а затем добавил, что "Гленн Гринвальд" является "соучастником и, как выражается Департамент юстиции, совершил гораздо более тяжкие проступки, чем Джеймс Розен с телеканала Fox".
Поначалу хор голосов, поднимающих вопрос о преследовании, ограничивался главным образом видными деятелями «правых», но после передачи Meet the Press число обвинителей значительно выросло.
Белый дом восхвалял передачу Meet the Press как удобное место для политических деятелей и другой элиты, где каждый без особых проблем мог донести до аудитории свое сообщение. Еженедельная программа NBC был названа Кэтрин Мартин, которая отвечает за связи с общественностью бывшего вице-президента Дика Чейни, "нашим лучшим форматом", поскольку Чейни был в состоянии "контролировать сообщение". Она сказала, что появление вице-президента на передаче "было тактикой, которую мы часто использовали". Действительно, видео с ведущим передачи Дэвидом Грегори, на котором он на ужине в Белом доме неуклюже, но с энтузиазмом пляшет под слова Карла Роува, стало вирусным, потому что оно ярко отражает суть этой программы: политики приходят на нее, чтобы укрепить собственную власть и послушать хвалебные речи, здесь слышатся только традиционные постулаты и разрешено высказывать лишь очень узкий диапазон взглядов.
Я был приглашен на программу в последнюю минуту и только потому, что без этого нельзя было обойтись. Несколькими часами ранее стало известно, что Сноуден покинул Гонконг и летит на самолете в Москву — резкий поворот событий, который, без сомнения, попал во все новости. У Meet the Press не было другого выбора, кроме как начать с этой истории, и как одного из очень немногих людей, которые общались со Сноуденом, меня попросили прийти на программу в качестве главного гостя.
В течение многих лет я жестко критиковал Грегори и теперь был готов получить в свой адрес соответствующие вопросы. Но такого вопроса от него я не ожидал: "Учитывая то, в какой степени вы подстрекали Сноудена совершить то, что он совершил, и помогали ему, даже в том, что он делает сейчас, почему вы, господин Гринвальд, не должны быть обвинены в преступлении?" В этом вопросе было столько неверных предпосылок, что мне пришлось задуматься, прежде чем я смог дать на него ответ.
Наиболее очевидной проблемой данного вопроса было значительное количество содержавшихся в нем необоснованных предположений. Утверждение "в какой степени" я "подстрекал Сноудена и помогал ему даже в том, что он делает сейчас", — это то же самое, что сказать "в тех случаях, когда мистер Грегори убивал своих соседей…" Это не что иное, как яркий пример агрессивного вопроса вроде "Когда вы перестали бить свою жену?"
Но помимо ложных доводов ведущий программы сделал странное заключение о том, что другие журналисты могут и должны преследоваться законом за выполнение своей работы. Вопрос Грегори подразумевал, что каждый журналист-расследователь в Соединенных Штатах, который работает с источником и получает засекреченную информацию, является преступником. Именно эта теория и именно такая обстановка привели к тому, что журналистские расследования стали такими опасными.
Как и следовало ожидать, Грегори называл меня как угодно, только не «журналистом». Он объявил: "Вопрос о том, являетесь ли вы журналистом, — это вопрос отдельных дебатов. Особенно учитывая то, что вы делаете".
Но Грегори не был единственным, кто отстаивал такую точку зрения. Никто из гостей, приглашенных на Meet the Press, не возразил ему по поводу того, что журналист за работу с источником может преследоваться по закону. Чак Тодд из NBC поддержал Грегори, поднимая «вопросы» о том, что он назвал моей «ролью» в "заговоре":
"Гленн Гринвальд… насколько он был вовлечен в заговор?.. Помимо получателя информации у него была еще какая-то роль? Он собирается отвечать за свои действия? Вы знаете, здесь необходимо — необходимо — необходимо обсудить правовые вопросы".
В одной из программ Reliable Sources на CNN эту тему рассматривали, в то время как на экране было написано: "Должен ли Гленн Гринвальд быть наказан законом?"
Уолтер Пинкус из Washington Post, который в 1960-х от имени ЦРУ шпионил за студентами из Соединенных Штатов, уехавшими учиться за границу, написал статью, в которой отстаивал мнение, что Лора, Сноуден и я участвовали в секретном заговоре, которым руководил основатель WikiLeaks Джулиан Ассанж. В статье было такое огромное количество фактических ошибок (о которых я сообщил Пинкусу в открытом письме), что Washington Post была вынуждена напечатать необычайно большое, состоящее из трех абзацев и двухсот слов опровержение, признав свои ошибки.
В своей программе на CNBC финансовый обозреватель New Yorktz Times Эндрю Росс Соркин сказал:
Я чувствую, что: а) мы проигрываем эту игру, мы даже позволили [Сноудену] добраться до России; 2) очевидно, что китайцы ненавидят нас за то, что мы вообще выпустили его из страны…Я бы арестовал его, и теперь я бы хотел арестовать Гленна Гринвальда, журналиста, который, по всей видимости, хочет помочь ему добраться до Эквадора.
Гот факт, что репортер из Times — газеты, которая добралась до Верховного суда, чтобы опубликовать документы Пентагона, — выступает за мой арест, является ярчайшим свидетельством преданности большого числа журналистов правительству Соединенных Штатов. Но в конечном счете криминализация журналистских расследований будет иметь серьезные последствия для газет и их сотрудников. Позже Соркин извинился передо мной, но его замечания показали скорость и легкость, с которыми подобные обвинительные утверждения набирают обороты.
К счастью, американская пресса не была единодушна в поддержании этой точки зрения. В действительности угроза криминализации побудила многих журналистов сплотиться в поддержку моей работы. На различных программах крупных телеканалов ведущие были скорее заинтересованы в информации, которая была раскрыта, нежели в демонизации тех, кто принимал в этом участие. В течение недели после программы Грегори обсуждался заданный мне осуждающий вопрос. Huffington Post написала: "Мы все еще не можем поверить, что Дэвид Грегори спросил это у Гленна Гринвальда".
