В этот самый миг собака соседа решила усесться на вычерченную на земле карту.
– Вот и все! – воскликнул я. – Это знак от проклятого пса-демона. У Берковица был такой, а теперь и твой туда же. – Я рассмеялся. – Я сдаюсь! Он сделал это в одиночку!
Бартли взревел от радости:
– По крайней мере, он не наложил на твои изыскания кучу – а он ведь мог, еще как мог!
– Посмотрим, тупоголовый ублюдок, – ответил я. – Посмотрим.
Напряжение спало, и мы переключились на тему, не вызывавшую разногласий, – паршивый сезон, который наверняка предстоял «Джайентс» [83].
Бартли, несмотря на всю его браваду, постепенно обратился в мою веру. Уже в следующем году он стал мне верным союзником, и мы вместе написали для изданий «Ганнетт» серию статей об этом деле. Но до того момента он регулярно меня бесил.
* * *
Рисование карт в пыли не было моим единственным относящимся к делу занятием, пока я ждал ответа от контакта «Пост» в больнице округа Кингс. Убедившись, что в письме Бреслину действительно спрятаны важные подсказки, я получил от Мичелмора копию неопубликованного письма, адресованного Боррелли, и попробовал применить к тексту ту же систему словесных ассоциаций.
В квартире Берковица полиция нашла книгу «История кладбища Вудлон». Расположенный на северо-востоке Бронкса Вудлон – красивое место, на обширной территории которого среди бегущих ручьев и извилистых дорожек растут тысячи деревьев, а в озере плавают лебеди.
Изучая письмо Боррелли, я подумал, что отдельные его фразы могут намекать на конкретные захоронения в Вудлоне. Раз эта книга была у Берковица, значит, вполне возможно, в какой-то могиле что-то спрятано.
На кладбище Вудлон похоронено множество известных американцев, включая Джорджа М. Коэна [84], Бэта Мастерсона [85], Ф. У. Вулворта [86], Нелли Блай [87], финансиста Джея Гулда, Оскара Хаммерстайна [88], Дэймона Раньона [89] и прочих. В офисе управления кладбища наверняка имелась карта, точно указывающая все эти места.
Три сентябрьских субботы подряд я бродил по Вудлону вместе с другом Бобом Сигелом и его сыном Ларри в поисках надгробий и усыпальниц, которые могли быть связаны с текстом письма. На второй неделе мы привлекли внимание смотрителей.
– Эти ребята, должно быть, завидуют, какие у нас важные предки, – сказал Ларри. – Или просто собираются арестовать нас за разграбление могил.
– Ага, – ответил я. – Вторжение похитителей тел.
Поиски оказались тщетными. Мои выводы оказались неверны – абсурдно неверны, – и мирный Вудлон наверняка содрогнулся в ужасе от того, что мы там делали. В скором времени Великая авантюра с поиском улик на Вудлоне подошла к концу.
* * *
Тем временем Стиву Данливи повезло больше. Берковиц худо-бедно ответил на его письмо, и «Пост» планировала опубликовать полученный текст в понедельник, 19 сентября. Разрабатывая историю студии иллюстрации «Карр», Данливи также нашел двух бывших друзей Берковица из района кооперативной застройки. Оба согласились с тем, что особенности размещения текста в письме Бреслину абсолютно не соответствуют манере Берковица, и заявили, что почерк ничуть не похож на его. Это были важные кирпичики, укрепляющие стену моих подозрений.
Мичелмор позвонил мне вечером восемнадцатого.
– Завтра мы собираемся пальнуть из первой большой пушки, – сказал он, а затем прочитал мне текст письма Берковица, адресованного Данливи.
В нем Берковиц продолжал следовать линии партии. Он назвал Сэма Карра «одним из приспешников Сатаны <…> силой, превосходящей самые смелые людские фантазии. Он не человек». Собака, конечно же, была «демоном из ада». Затем Берковиц дал Данливи кое-что поважнее: «Убивая, я на самом деле спас много жизней. Вы поймете это позже. Люди жаждут моей крови, но не хотят услышать то, что я должен сказать. <…> Есть и другие Сыновья – да поможет Господь этому миру!»
Содержание письма не слишком меня впечатлило:
– Судя по его словам, он именно такой псих, как говорят копы. Думаю, он прикидывается. Так чего ради нам это публиковать?
Мичелмор объяснил, что письмо станет поводом поднять вопросы о почерке и умении разместить текст на странице:
– Оно даст повод углубиться в эту тему. И [Берковиц] к тому же заявил, что существуют «другие Сыновья» Сэма.
Мичелмор остался верен своему слову. На следующий день «Пост» отправилась в газетные киоски с кричащим на первой полосе заголовком: «БЕРКОВИЦ ПРЕДУПРЕЖДАЕТ О НОВЫХ „СЫНОВЬЯХ“. ПОЛУЧЕННОЕ „ПОСТ“ ПИСЬМО НАМЕКАЕТ НА СООБЩНИКОВ».
В статье действительно подняли вопрос почерка, указали на возможность существования заговора, и Данливи удалось выжать из полицейского источника признание, что у властей «пока не было реальной возможности допросить [Берковица]».
А потом полиция выпустила опровержение. «Пост» поплатилась за то, что осмелилась плыть против течения.
– Мы в частном порядке рассказали им о Джоне Карре и той графической студии, и они сказали, что займутся ими. Но не думаю, что они это сделают, – посетовал Мичелмор. – Они нас кинули. И теперь злятся, что мы выпустили такую статью.
– А что дальше? – поинтересовался я. – Парень из больницы уже успел задать Берковицу хоть какой-то из моих вопросов?
– Нет, но он над этим работает. Слушай, Мори, копы будут отрицать все, что мы сейчас опубликуем. Нам придется залечь на дно, пока мы не раскопаем что-нибудь, чего они не смогут перебить. Ты оставайся на связи со Стивом, а я дам тебе знать, когда мы получим новости из округа Кингс.
Я был несколько разочарован тем, как был разыгран пробный шар, но не отчаялся окончательно. По крайней мере, эти вопросы впервые задали публично. Новые усилия могут принести больше результатов. Час спустя я поговорил с Данливи, который успел рассказать о наших подозрениях в нескольких утренних телевизионных ток-шоу.
– Мы сделали все, что могли, приятель. Уверен, во всем этом что-то есть. Есть смысл продолжить копать. Просто держись подальше от кладбищ, ладно?
– Это огромная мозаика, Стив. А я пока лишь ищу подходящие детали. Кто, черт возьми, знает, где они найдутся?
– Может, ты и прав, но пока забудь о побочных линиях. У тебя есть деталь с Джоном Карром – сосредоточься на ней. Он полностью твой.
Данливи был прав, но мне не везло в поисках Джона Карра. В игре, в которую мы играли, полиция теперь занимала противоположную сторону. Поэтому я не собирался обращаться за помощью к копам Йонкерса, а Мичелмор уже передал мне метеосводку от Департамента полиции Нью-Йорка: холодно.
Тем не менее мне нужно было что-то предпринять, и я решил еще раз покопаться в письмах Сына Сэма и понаблюдать за Пайн-стрит и домом Карра. На самом деле я понятия не имел, что ищу, но собирался записать там номера автомобилей и присмотреться ко всем деталям, которые могли бы оказаться полезными или привести к неуловимому Джону «Уитису».
* * *
На следующий день, 20 сентября, в Йонкерсе произошло событие, не получившее широкой огласки. Я узнаю о нем только спустя два с лишним года. Оно будет иметь серьезные последствия.
Тридцатитрехлетний Эндрю Дюпей жил на Линкольн-террас, менее чем в квартале от Берковица и Карров. Дюпей слыл семьянином. Его жена Лори в девичестве носила фамилию Хитон, и у них было две маленькие дочери, пяти и трех лет. Дюпей работал почтальоном. И он не просто жил в районе Пайн-стрит, но и доставлял туда почту – в том числе в дома Берковица и Карра, а также в два здания на Уикер-стрит. Иными словами, он жил и трудился в самой гуще событий.
