Дальше в письме указывались задачи на случай войны. SDRA8 должно заниматься: а) сбором оперативной информации для военных; б) контрразведкой; в) предпринимать действия, направленные на срыв боевых операций противника, организацию взаимодействия с частями и подразделениями союзных войск [войсками специального назначения], проведение боевых операций с секретной армией и ее боевиками; г) организацией связи и путей эвакуации». У STC/Mob были следующие задачи: а) сбор информации, касающейся политической, экономической и социальной ситуации; б) осуществление связи между правительством в изгнании и сетями гражданского сопротивления в стране; в) психологическая война, и прежде всего, использование «секретной» прессы и радио; г) проведение информационной войны, направленной на поддержку вышеупомянутых мероприятий; д) организация связи и путей эвакуации, которые необходимы для выполнения вышеуказанных задач» (34).
Для того чтобы быть в состоянии действовать независимо от регулярных вооруженных сил Бельгии, у секретной армии, как и у всех подобных армий в Европе, были оборудованы тайники с оружием и боеприпасами, золотыми монетами и взрывчатыми веществами. Кроме того, начиная с середины 1980-х годов бельгийская секретная армия, как и все другие секретные армии НАТО Западной Европы, была оборудована в общей сложности 79 центрами связи «Гарпун», которые были закуплены правительством на сумму 155 миллионов бельгийских франков. Министр юстиции Бельгии М. Вателет свидетельствовал перед сенаторами о том, что НАТО предложило каждому государству закупить оборудование «Гарпун» для своих секретных армий. «С учетом существующей опасности обнаружения или ремонта старого оборудования в ОКПСО было принято решение о развитии нового типа радиооборудования, — пояснил Вателет. — Проект «Гарпун», часто упоминавшийся в Surete d'Etat, был впоследствии реализован немецкой фирмой AEG-Telefunken по заказу командного центра «Гладио» ОКПСО (35).
Благодаря использованию эффективного оборудования «Гарпун», работающего на коротких волнах с высокой частотой, стало возможным общаться с другой станцией, находящейся на расстоянии до 6000 км без помощи спутников: радиоволны отражались от природной ионосферы, окружающей Землю. С помощью сложнейшей системы кодирования они производили сообщения, которые было практически невозможно расшифровать посторонним (36). Мишель Ван Ассел, член STC/Mob в 1980-х годах, вспоминает, что «эти маленькие технические чудеса» были «большим техническим скачком вперед, когда ее применили впервые: без преувеличения, система «Гарпун» — военная радиосвязь нового тысячелетия, для которой не существовало аналогов во всем мире». Портативный радиопередатчик «Гарпун» весил всего 8 килограммов, включая батареи, и поставлялся «в элегантном портфеле, защищенном кодовым замком». Система «Гарпун» могла автоматически, без присутствия оператора принимать и декодировать, а также кодировать и отправлять сообщения на высокой скорости. Агенты больше не должны были использовать азбуку Морзе, как в прошлом, и могли даже непосредственно не находиться рядом со станцией во время сеансов связи (37).
Расследование Сената Бельгии обнаружило, что агенты STC/Mob обучались в Бельгии и иногда «отправлялись за границу для прохождения курсов» (38). Агенты секретных армий очень полагались на международные контакты и были вынуждены вести двойную жизнь. «Если говорить обо мне, мы (мой инструктор по радиооборудованию и я) виделись примерно раз в месяц. Обучение проходило в моем доме, как правило, в пятницу вечером, после того, как дети ложились спать», — вспоминал бывший член STC/Mob Мишель Ван Ассел, добавляя, что «некоторые агенты не осмеливались принимать инструкторов дома, так как они не сообщали своим женам о своей тайной двойной жизни» (39). Во время проведения международных учений агенты STC/Mob, например, должны были установить безопасную радиосвязь с французскими агентами «Гладио» (40).
«Однажды ко мне домой пришел человек и спросил, соглашусь ли я провести секретную миссию, — продолжал вспоминать Ван Ассел. — Он сказал, что миссия будет проводиться в рамках НАТО. Так как я мог отказаться от его предложения, он не объяснил много. Не следовало быть слишком конкретным, потому что это была одна из самых секретных организаций, которые когда-либо существовали» (41). В итоге Ван Ассел согласился стать секретным солдатом. «В нашем распоряжении было радио. Наша база была недалеко от Лондона, вторая база — в районе Бостона в США. То, что заставило меня это сделать, было, прежде всего, чистым любопытством, — вспоминал Ван Ассел свои мотивы становления «гладиатором», — чтобы проникнуть в этот странный мир, который, как воображают себе некоторые, состоит из силуэтов, френчей и фальшивых бород». Как оказалось, большинство «гладиаторов» были просто любопытными искателями приключений. «Это небо и земля, — отмечает он в своей книге. — Такие благородные побуждения, как честь, чувство долга, патриотизм… то, что некоторые хотят видеть в качестве мотива, они не знают, как все в действительности». Ван Ассел полагал, что лучшим способом предотвратить распространение слухов о тайных или преступных сговорах является рассказ непосредственных участников тех событий, солдат секретных подразделений Бельгии, так как «теперь ничто не мешает им рассказать о самих себе» (42).
Ван Ассел подчеркнул, что имена солдат секретной армии держались ЦРУ и МИ-6 в секрете. «Совсем как в лучшем шпионском романе каждый агент «Гладио» имел кодовое имя и номер. Их систематически использовали, прежде всего во время тренировок». Ван Ассел сам получил кодовое имя в «Гладио» — «Джордж 923», в то время как другие солдаты использовали такие имена, как Чарльз, Изабель, Поллукс и Кинг-Конг. Реальное имя «было известно лишь двум-трем людям», — объяснял Ван Ассел / Джордж 923. Среди этих людей были офицер, который завербовал «гладиатора», а также сотрудник, который регулярно его инструктировал (43). На каждого «гладиатора» в штаб-квартире ЦРУ и МИ-6 существовало личное дело: своеобразное резюме с реальным именем «гладиатора», его работой, адресом, его семьей и прочей информацией, включая «полный набор отпечатков пальцев»! В личном файле агента также были отмечены шифрования и коды, которые он использовал, а также код активации и точное расположение тайных складов оружия, назначенных агенту. «Файл был закодирован, и одна копия находилась в странах, где располагались радиоточки», то есть в Англии и в Соединенных Штатах. «Руководитель SDRA8 регулярно ездил туда и обновлял эти файлы» (44). Ван Ассел объяснил, что «англичане и американцы были в качестве партнеров на привилегированном положении, потому что радиоточки были (и остаются) установлены на их территории (45).
Большинство членов SDRA8 были завербованы в бельгийскую секретную армию из парашютистов. Обучение проходило в армейском лагере Меердаал, обучение с применением взрывчатых веществ проводилось на полигоне в Брасхате. Во время подготовки рекруты носили военную форму; бельгийские преподаватели организовывали курсы в Великобритании, а британские инструкторы приезжали в Бельгию, чтобы проводить курсы там (46). В целях сокрытия секретной миссии в структуре военной спецслужбы SGR члены SDRA8 притворялись, что обучение ведется с использованием обычных методов якобы для регулярных боевых действий. Обучение состояло, прежде всего, из курсов подводного плавания и десантирования (47). Сотрудничество между SDRA8 и бельгийской жандармерией, официально входящей в SDRA как секция SDRA6, было тесным. Глава жандармерии засвидетельствовал, что до 1990 года вертолет «Пума», принадлежавший им, регулярно использовался SDRA для задач по десантированию в условиях отсутствия радиосвязи (48).
Агенты бельгийской секретной армии сами знали очень мало о глобальной сети «Гладио». Агентам было сообщено, что они — часть европейской организации с базами в Вашингтоне и Лондоне (49). Структура организации в целом не была раскрыта. Как показало расследование Сената, подобно всем секретным армиям, в Бельгии солдаты «Гладио» также были «ярыми антикоммунистами» (50). В совместных учениях члены бельгийской секретной армии встречались с британскими и американскими офицерами и обучались совместно с другими «гладиаторами». Агенты SDRA8 за эти годы принимали участие в нескольких национальных и международных программах боевой подготовки как в самой Бельгии, так и за ее пределами. В каком именно числе учений принимал участие филиал SDRA8, уточнить не удалось, так как бельгийская сенатская комиссии получила только «неполный список» запрашиваемых данных, а документы якобы «часто уничтожались после проведения обучения». Комиссия, однако, смогла подтвердить, что «в год организовывалось несколько учений» (51).
Так как эти учения должны были проводиться в условиях полной секретности, агентам выдавали специальные идентификационные карточки, которые следовало предъявлять в случае ареста. «Всем участникам выдали карточки, которые они должны были предъявить в случае каких-либо непредвиденных обстоятельств с тем, чтобы доказать, что они принимали участие в официальных учениях. На карточках был указан постоянный номер телефона SDRA. Лицу, которому была предъявлена карточка, надлежало связаться с начальником SDRA8» (52). В программу учений входили мероприятия по сбору информации, тайного перехода границы в случае оккупации страны, а также отработка мероприятий на случай эвакуации. В ходе одного из учений, например, агентам SDRA8 приходилось наблюдать за советскими кораблями, которые заходили и выходили из бельгийских портов, и передавать информацию в штаб-квартиру. Подобное международное обучение секретных армий проходило в течение всей холодной войны. Они включали в себя подводные операции на средиземноморском французском острове Корсика, где SDRA8 обучались совместно с французской секретной армией. Обучение продолжалось до 1990 года. В апреле 1990 года генерал Шарлье, начальник штаба, сообщил министру обороны Гоэму, что он приказал прервать серию мероприятий SDRA8 «по подводному плаванию, организованному на Корсике» (53). Операции SDRA8 за пределами Бельгии не были ограничены только Средиземноморьем, что с большим удивлением узнали бельгийские сенаторы. Как показало расследование, члены бельгийской секретной армии, как и их коллеги из секретной португальской армии, действовали в бельгийских колониях в Африке. «Это было подтверждено соответствующим ведомством SDRA8, что инструкторы парашютно-десантного подразделения принимали участие в операциях бельгийской армии в Заире в 1970-х годах (Кисангани, Китона) и в Руанде. Подобные случаи вмешательства во внутренние дела иностранных государств противоречили соответствующим правилам, согласно которым в силу повышенной секретности инструкторы и агенты секретных армий не должны участвовать в военной и общественной деятельности в мирное время» (54).
