истинный правоверный, всецело «послушный».
В Книге Бытия (22:2) рассказывается о том, что Бог призвал Авраама принести своего сына Исаака в жертву. Бог сказал: «Возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака; и пойди в землю Мориа и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе».
Гора Мориа – не обыкновенная гора: «Начал Соломон строить дом Господень в Иерусалиме на горе Мориа, которая была указана Давиду, отцу его, на месте, которое приготовил Давид» [50]. Гора Мориа – та самая, на которой будет построен Первый Иерусалимский храм, на ней же будет возведён и Второй храм, в котором двенадцатилетний Иисус будет наставлять иудейских старцев.
«Авраам встал рано утром, оседлал осла своего, взял с собою двоих из отроков своих и Исаака, сына своего, наколол дров для всесожжения и, вставши, пошел на место, о котором сказал ему Бог» [51]. Они шли три дня. «И начал Исаак говорить Аврааму, отцу своему, и сказал: отец мой! Он отвечал: вот я, сын мой. Он сказал: вот огонь и дрова, где же агнец для всесожжения? Авраам сказал: Бог усмотрит себе агнца для всесожжения, сын мой. И шли они далее оба вместе» [52]. Наконец, самый страшный момент: «И пришли на место, о котором сказал ему Бог, и устроил там Авраам жертвенник, разложил дрова и, связав сына своего, Исаака, положил его на жертвенник поверх дров» [53].
Рембрандт учился в Лейденском университете, и один из предметов, который он изучал, – теология, тайные смыслы и знания, которые познаются через мистическое созерцание Бога. Рембрандт прекрасно владел латынью, древнегреческим и древнееврейским языками. Он мог читать многие книги на этих языках и знать подробности, скрытые от других, не знающих. Вероятно, он долго размышлял о глубине библейских притч, о разных вариантах их толкования. Жертвоприношение осмысливалось и обдумывалось им во многих работах.
1635 год, ранняя работа… Через 20 лет, в 1655 году, он вернулся к этому сюжету: офорт «Жертвоприношение Авраама» – история о том, что Авраам пребывает в страшном смущении и растерянности, он закрывает глаза сыну и отводит от него руку с ножом – он не хочет исполнять волю; Ангел обнимает его, что-то говорит, может быть, о том, что Богу не нужны жертвы… Авраам не понял слов Бога.
Может быть, Рембрандт был знаком с трудами толкователей Торы. В иудаизме, в преданиях сохранился мидраш, который указывает на многозначность словосочетания «принести во всесожжение». По-древнееврейски это означает «вознести в вознесение», то есть вознести к новой жизни. Когда отец занёс нож, душа Исаака покинула тело, и миг, когда один из ангелов передал повеление Всевышнего – «Не протягивай своей руки к отроку» – душа Исаака вернулась, он пережил воскрешение из мёртвых. В каббалистической книге «Зоар» указано, что душа вернулась к нему в изменённом и исправленном виде: вместо души этого мира в него вселилась «душа Грядущего мира».
В иудаизме события того дня отображаются в образах нашего материального мира – духовный путь человека к Творцу. Тора рассказывает не о приключениях людей, а об исправлении свойств человека. Авраам – добро, мудрость и милосердие, но, чтобы двигаться вперёд, нужны новые силы и новые свойства характера. Эта жуткая сцена обучает нас новым путям, переходу на высшую ступень знания и жизни, но для новой жизни нужно принести в жертву всё старое, преодолеть прежние знания и привычки и подняться на гору Мориа. Эта притча – метафора очень трудного, опасного, мучительного пути наверх, одна из ступеней духовного подъёма. Это одно из многочисленных толкований.
Рембрандт писал «Жертвоприношение Авраама» в 1635 году, в тяжёлый момент: его сын, долгожданный первенец, умер… Отец в отчаянии и пишет Авраама в скорби, страхе, сомнении. На картине мы не видим лица Исаака: Авраам закрыл его рукой, пытаясь пощадить сына, избавить его от ужаса смерти, хочет защитить от себя. «И простер Авраам руку свою, и взял нож, чтобы заколоть сына своего. Но Ангел Господень воззвал к нему с неба и сказал: Авраам! Авраам! Он сказал: вот я. Ангел сказал: не поднимай руки твоей на отрока и не делай над ним ничего, ибо теперь Я знаю, что боишься ты Бога и не пожалел сына твоего, единственного твоего, для Меня» [54]. Нож стремительно падает…
30-е годы XVII века, эпоха Барокко… Барокко – странное, причудливое время: ценилась сложность, фантастичность, неправильность, необычность и роскошная пышность, затейливость форм, цветов, узоров, мыслей. Мы видим на картине богатство, ослепительное богатство в духе Барокко: блещущий драгоценностями нож, струящееся шёлковое покрывало – накидка, на которой лежит Исаак. Если приглядеться, можно в складках покрывала прочесть имя Бога – Яхве («Он будет, Он жив»). Сквозь роскошь мира видимого, обольстительного, угадывается мир иной, невидимый… главный мир. Человек ощущал себя «между всем и ничем», он пытался понять законы мироздания и смысл своей жизни во Вселенной – в мире, где бушуют страсти и стихии. Что может человек? Что знает человек? Искусство по-своему стремится отразить и отобразить мир – мир страстей, страхов, решительных действий и множества трудных вопросов, на которые нет ответов.
У Рембрандта умер сын – жизнь обошлась с ним жестоко. Почему? Наступила новая пора, в которой уже никогда не будет прежнего счастья, радости и лёгкости. Жестокость и милосердие, страх и сомнение, беспощадность и надежда… художник пытается понять и выразить эти чувства.
Сёрен Кьеркегор посвятил жертвоприношению книгу-расследование «Страх и трепет» (1849). Философ писал: «Вера – это всегда авантюра, прыжок, парадокс, который способен превратить убийство в священное и богоугодное деяние. Парадокс, который вновь возвращает Исаака Аврааму, парадокс, который неподвластен никакому мышлению, ибо всегда начинается там, где прекращается мышление». Авраам верил и не сомневался в милости Господа – абсолютное доверие. Толкований множество, чем глубже и сложнее история, но самое важное, быть может, то, что Бог ждёт от нас реальной жертвы, что вера без дел мертва, и сими «делами вера достигает совершенства». История об Аврааме вечно останется чудесной, как бы её ни трактовали и как бы ни понимали. Авраам вызывает восхищение и ужасает одновременно.
«Флора» – празднично пышный портрет любимой жены Саскии, написан примерно в это же время. Они обвенчались в 1634 году, они счастливы, влюблены, веселы. Рембрандт изобразил возлюбленную в образе Флоры – богини рассветов, цветов, весны. Её называли «Мать цветов», до её появления мир был сер и пуст. Она прекрасна, «украшенная многоцветными венками, с её уст слетает вешнее дыхание роз, и их тонкий аромат длится долго». Флора приносит людям «дары для услад и призывает жить всласть в цветущие годы».
Рембрандт любил наряжать Саскию в бархат, шёлк, парчу, меха, украшать драгоценностями и любоваться красавицей. Саския Эйленбург – младшая дочь уважаемого богатого адвоката, выросла в любви и достатке, получила неплохое образование, любила читать, слушать музыку, наряжаться. Она была добродушна, нрава лёгкого и весёлого. Ей исполнился 21 год, когда Рембрандт, молодой и успешный художник, впервые увидел её в доме своего друга, торговца антиквариатом и кузена Саскии. Молодые люди полюбили друг друга и решили соединить свои судьбы. Рембрандт купил дом, они с удовольствием его обустраивали. Жили богато, уютно, дружелюбно – радовали друг друга.
Цветы, украшающие Флору, наполнены символическим смыслом: роза – покорительница сердец, тюльпан – символ любви и счастья, а красный тюльпан – богатства, гармонии и страстной любви. «Небо, земля, море, животные, добрые и злые люди – всё служит для нашего упражнения, – писал Рембрандт. – Равнины, холмы, ручьи и деревья дают достаточно работы художнику. Тысяча природных богатств взывают к нам и говорят – иди, жаждущий знания, созерцай и воспроизводи нас. В отечестве ты открываешь так много любезного сердцу, приятного и достойного, что, раз отведав, найдёшь жизнь слишком
