Аналогично и государству, решавшему основную задачу – обеспечение обороноспособности, было не до разнообразия в остальном. Поэтому товары легкой промышленности были обложены большими налогами. И все, кто начинал заниматься этими товарами «левым» образом, получал этот собираемый государством налог (сотни процентов от себестоимости) в свою личную собственность. Но это, естественно, было незаконным, и теневики не могли явно показывать свои доходы. Поэтому вокруг них образовался круг людей, которые обслуживали эту «элиту». Таким образом, в государстве стала формироваться вторая структура со своими правилами.
Не секрет, что многие из этих теневиков после перестройки легализовались. Но теперь открылись границы, и они стали пользоваться разнообразными услугами (медицинскими, юридическими, педагогическими) не внутри страны, а за рубежом. То есть их связь с Россией заключается только в получение дохода из нее. А все траты, а у части – даже и налоги, оказались за ее границами.
К экономической структуре общества примыкает вопрос о соотношении сельского и городского населения. Сегодня все радуются, что у нас очень низкий процент сельского населения. Но, как всегда, у нас двойная бухгалтерия: никто не учитывает, а сколько у нас дачников? Разве они не являются производителями сельхозпродуктов? Для многих свой огород – это основное подспорье в борьбе за выживание.
Государство, если оно заботится о большинстве, должно было бы способствовать возвращению людей в деревню. При известной (очень низкой) биопроизводительности нашей земли у нас должно быть совсем другое соотношение между городским и сельским населением, чем имеется сейчас.
Но для этого надо в деревню вкладывать деньги, технику и материалы, а не переводить ее на «рыночные условия» с продажей земли. Практически во всех странах сельское хозяйство для большинства производителей убыточно. И государства им помогают, либо поднимая таможенные пошлины, либо дотируя сельхозпроизводителей.
А наше государство должно помогать не только сельхозпроизводителям, но и дачникам. В основном на шести сотках работают пенсионеры. Минимальная помощь государства для обеспечения минимальных социальных гарантий могла бы радикально изменить их быт и облегчить их существование!
Обложив налогом тех, кто сейчас строит дворцы в сельской местности, в пользу тех, кто живет там не потому, что денег некуда девать, а потому, что иначе им не выжить, можно было бы сильно улучшить условия их жизни. Провести туда электричество, газ, воду, канализацию, дороги, телефоны, помочь со строительством, увеличить площадь участков, построить амбулатории, создать запасы инвентаря. И достаточная часть пенсионеров переехала бы в сельскую местность, существенно облегчив продовольственный вопрос в стране.
Но пока у власти правительство «новых русских», ничего этого не будет.
Политическая и интеллектуальная элита нуждается в «обратной связи»
Обычно элита живет за счет своей страны. Но это не нахлебничество, если она работает в интересах этой же страны. А вот когда элита начинает действовать в интересах иных стран, то это катастрофа. А. П. Паршев справедливо отмечает: в силу того, что содержание у нас «пожиже», чем в других, более благодатных местах, у элиты всегда появляется желание сменить страну проживания. Но при этом забывается, что она становится элитой не по воле неких нематериальных сил. На ее воспитание и проживание тратится скудный продукт родины.
И здесь А. П. Паршев не прав, когда говорит, что достаточно, если человек элиты заплатит за образование, – и пусть едет, куда хочет. Ведь обычно уезжают лучшие. А для того, чтобы подготовить одного таланта, надо тратиться на воспитание человек двадцати «не талантов». Почему? А потому, что не ясно заранее, кто талант, а кто нет.
Но как удержать элиту? А.П. Паршев считает, что «кнутом». А кнут-то у кого? Вопреки мнению Паршева, что «у народа», который и должен стегать снизу вверх, кнут – у другой части элиты. А ее чем заинтересовать? Как ни крути, должны быть моральные стимулы. А их формирование – трудный и долгий процесс. Поэтому не все сводится к материальному, нужна забота и о духовности. И она была, иначе мы бы давно развалились. (Например, те, кто уходил на службу в другие страны, считались на родине предателями. Это – моральный стимул для того, чтобы остаться.)
А.П. Паршев осуждает С.Ю. Витте за разработанную им систему железнодорожных тарифов (мы упоминали об этом в первых главах книги). По этой системе перевозки пассажиров первого класса, планово убыточные, компенсировались прибылью от четвертого класса. Бедные спонсировали богатых, и в основных чертах эта система дожила до нашего времени. «Как это типично для «элиты»!», – восклицает А.П. Паршев. А ему бы задуматься, что это лишь пример того, как надо в бедной стране содержать свою элиту. Не будут содержать – не станет элиты, пропадет и государство.
Не на льготы надо смотреть, а на то, хорошо или плохо элита выполняет свои функции. Нужна «обратная связь». То есть элите нужно давать возможность жить ровно настолько хорошо (удобно, комфортно, сытно и т. д.), насколько она приносит пользу обществу. Когда же обратной связи нет, а свое содержание элита назначает сама себе и по собственному усмотрению, то это и есть грабеж. Страна беднеет, а кто-то богатеет. За счет чего? За счет обнищания большинства. И мы наблюдаем, как самый большой борец с привилегиями Ельцин, окончив свою деятельность, специальным законом получает самые большие личные привилегии.
Борьба с привилегиями вышла из моды, и вот Боря Немцов носится с мыслью, что чиновникам надо резко поднять уровень содержания. Получат они большую зарплату, и станут хорошими чиновниками, не берущими взяток. Да ничуть не бывало! Платить им, как на западе, мы все равно не сможем, ресурсов нет, и вопрос со взятками решен не будет. Но суть-то не в этом. Ну, повысим мы им содержание, а дела – пойдут ли лучше? А почему они должны идти лучше? Ведь Немцов не говорит, что уровень содержания аппарата должен зависеть от качества работы аппарата. Его интересуют только «взятки» и собственный имидж, а дела, по его мнению, и так идут лучше некуда. По сути, он предлагает ни что иное, как перераспределение средств от бедных к богатым (коррумпированным чиновникам) без всякой пользы стране. А как относиться к политику, который сходные глупости просто генерирует, пусть читатель решает сам.
Наличие обратной связи очень быстро проясняет ситуацию. Например, до реформ все СМИ кричали, что государство их грабит, отнимая заработанные ими сумасшедшие деньги. Сегодня они стали «свободными» и практически все… убыточны.
Чтобы выжить, некоторые (если не большинство) СМИ работают по известному рецепту: сначала показывают голую задницу, а потом «расчлененку», то есть воспитывают у читателей самый дурной вкус. Другие выживают, печатая «заказные статьи» и внедряя в обществе совершенно превратные представления о действительности. И даже сами с радостью сообщают, что журналистика – это умение рассказать другим то, чего сам не знаешь. А ведь работники средств информации относятся к элите, они называют себя «четвертой властью»! А пользы от них?..
Среди этих деятелей особо выделяются работники телевидения.
По сравнению с живописью, литературой, театром и радио телевизионные «движущиеся картинки», дающие эффект жизненной подлинности и так называемого «присутствия», действуют стократно сильнее и быстрее, влияя не на мысль или эмоцию, а прямо на психику людей. Можно сказать, телевидение – самое страшное изобретение ХХ века. Урон, который оно нанесло нравственности и этике, культуре народов, не поддается учету, и он уже не восполним.
Например, литературе, музыке и театру понадобились столетия, чтобы распространить на всю массу живущих людей некие «рыцарские» идеалы отношений между мужчиной и женщиной. «Большая литература» всегда была обращена к душе и заставляла ее трудиться, но даже бульварные романы дотелевизионной эпохи, при всей своей слащавости и пошлости, апеллировали к «высоким чувствам». А теперь? В России телевидение за несколько лет прямого и грубого показа убийств и плотских утех, обращенных к «нижним» страстям человека, выбило из лексики слово «любовь» в его идеальном значении. «Заниматься любовью» теперь – синоним животного совокупления, случки.
Российский житель смотрит телевизор в среднем 3 часа в будни и 4 – в выходные. О книгах же вот что сообщает ВЦИОМ: только 48% россиян время от времени что-нибудь читают. Лишь 2,7% посещают службы в храмах.
Немногочисленные философы, пастыри, писатели, работая с небольшими группами людей «из толпы», десятилетие за десятилетием расширяли тот слой культурных людей, который определял собой общую культуру народа. Воспитание души – это путь в гору, он медленен, тяжел и труден. Оскотинивание – путь под горку, а он легок и приятен. Включай телевизор: юнцы и юницы с незапоминающимися рожицами и кашей в голове, гримасничая и бебекая, прозой и песней посвящают мир в нехитрые секреты растущего организма. Элита! «Четвертая власть»!
