Попробую предложить свою версию. Она почти наверняка не понравится ни одной из сторон, но что делать.
У Путина, как у преемника, нашлось, на мой взгляд, несколько качеств, от которых Россия давно отвыкла. Прежде всего, он оказался первым за очень долгое время в истории страны правителем, который не стремился к власти.
Для Ельцина завоеванный им Кремль был конечной остановкой, поскольку власть и являлась для него главным смыслом жизни. Далее все основные заботы Бориса Николаевича сводились к тому, чтобы эту власть удержать. Для Путина власть никогда не служила самоцелью, а лишь инструментом, с помощью которого можно попробовать в стране кое-что исправить.
В этом лично для меня изначальный и несомненный плюс Владимира Путина.
Появление нового президента на вершине властной пирамиды поначалу во многом напоминало его питерскую эпопею. Положение Путина в качестве заместителя при Собчаке и положение Путина-премьера при Ельцине весьма схожи; разница лишь в масштабах решавшихся им вопросов. И там, и тут Владимир Владимирович оказался вторым номером при ярком публичном политике, который куда больше был озабочен своей популярностью и местом в истории, чем конкретными, текущими делами. Именно Путин, без всякого посягательства на роль первого лица, взял на себя реальное управление делами. Сначала в Питере, а затем и во всей России.
В силу своего характера он не создавал даже видимости второго центра власти, как это случалось в последние годы премьерства Черномырдина и уж тем более после назначения премьером "политического тяжеловеса" Примакова.
На посту премьера Путин оказался эффективен, решителен, но не ярок. И это была первая причина, которая побудила ревнивого Ельцина обратить свое внимание на Владимира Владимировича.
Еще важнее вторая причина. Можно не сомневаться, что, передавая Путину бразды правления, Борис Ельцин оговорил с преемником гарантии как для себя самого, так и для Семьи, то есть для своих доверенных людей, работавших в непосредственной связке с "Таней и Валей". Ельцин (и это абсолютно в его духе) оговорил для себя даже то, чтобы после отставки за ним сохранился титул не просто "экс-президента России", а "первого президента России". Это, видимо, на тот случай, чтобы будущие историки ненароком не ошиблись.
Ельцин почувствовал, что Путин — единственный политик, которому можно довериться. Очень точно это подметил Рой Медведев:
Важно было найти не просто сильного и вменяемого человека, который мог согласиться с какими-то компромиссными условиями, но, главное, человека, который будет держать данное им слово, то есть человека чести. В политике таких людей найти не так просто, особенно в окружении Бориса Николаевича Ельцина, который сам человеком чести никогда не был.
Есть версия, что по поводу гарантий для Ельцина и Семьи был даже подписан особый документ, который передали на хранение патриарху Алексию II. Выбор понятен, учитывая, что Алексий II — одна из немногих фигур, к которой Ельцин относился с искренним пиететом, а сам Владимир Путин, как известно, человек верующий. Кстати, это еще одна деталь, которая делает его качественно новым преемником в истории послереволюционной России.
Гарантии, данные Ельцину, думаю, оказали немалое и негативное влияние на президентство Путина. И это уже изначальный минус для политика, чья роль заключалась в устранении ошибок предшественника.
Взятые на себя обязательства (кстати, абсолютно антиконституционные) сковывали действия Владимира Путина. Начиная с того, что он не мог себе позволить сказать вслух то, что думает о доставшемся ему наследстве, и заканчивая борьбой с коррупцией. Бичевать продажность, постоянно оглядываясь на Семью, было, конечно, дедом нереальным.
Фактически лишь в самом конце своего президентства Путин начал откровенно высказываться относительно ельцинского периода нашей истории. Из обращения к гражданам России накануне выборов в Думу (2007 год):
Вспомним, с чего мы начинали восемь лет назад, из какой ямы вытаскивали страну… Если мы хотим жить действительно достойно, то нельзя допустить, чтобы во власть снова пришли те, кто однажды уже пытался безуспешно "порулить" страной, а сегодня хотел бы перекроить и заболтать планы развития России, изменить курс, поддержанный нашим народом, вернуть времена унижения, зависимости и распада.
Замены, произведенные Путиным в руководстве страны сразу же после его избрания президентом, оказались несущественными, на ключевых постах остались в основном люди из ельцинского окружения. Правда, следует учесть, что на тот момент у преемника не было еще своей команды.
В конце концов Владимир Владимирович пошел по традиционной для каждого российского правителя тропе, то есть окружил себя людьми, которых знал лично (по работе в питерской мэрии или по службе) и которым доверял. Как заметила Людмила Нарусова, "будем считать, что Петербург — это ранчо нашего президента". Ну что же, будем считать.
Есть здесь, однако, и существенное отличие. Всех своих протеже Путин для начала посадил во второй эшелон власти, чтобы те поднабрались опыта. Повторять эксперимент Ельцина с "завлабами" президент не захотел. Он был настроен на эволюционные реформы, а не на революцию с "киндер-сюрпризами". Так что всем известные сегодня "питерцы", или коллеги Владимира Путина по спецслужбам, прошли все же свои "курсы переподготовки" и "повышения квалификации". Насколько успешно, это вопрос.
Представлял ли Путин объем проблем, которые его ждут? Лишь отчасти, как, впрочем, и всякий чиновник, работающий в основном с документами и статистическими выкладками. Всю глубину пропасти он увидел позже, уже поездив по стране и столкнувшись с катастрофами, которые на него быстро посыпались со всех сторон и в неумеренном количестве. Как заметил однажды с горечью сам президент: "Фигурально выражаясь, у нас, куда ни сунься, везде Чечня".
Кстати, ни малейшей вины Путина здесь не вижу, его просто догнал привет из прошлого.
Так что правда об истинном положении России проявлялась для преемника Ельцина постепенно. Скажем, только чеченская кампания, которой Путин лично руководил, в полной мере открыла ему глаза на острые проблемы армии, а гибель "Курска" в полной мере обнаружила все беды флота. Лишь побывав в Видяево, Путин растерянно, но честно скажет: "Я не представлял, что флот находится в таком ужасающем положении".
Подобные неприятные открытия преследовали Путина до конца первого срока президентства. Россия бумажно-бюрократическая и Россия фактическая постоянно не совпадали между собой.
Приведу фрагмент из встречи с рабочими-строителями в Красноярске. Цитирую по стенограмме.
Рабочий В. Куликов:…средства поступают поздновато. Получается, как в этом году, в сентябре. Мы должны в это время работать, а сезон уже кончается. Он короткий у нас, в Сибири. Если дотянем до сентября, но надо их еще успеть освоить, эти средства. От этого качество страдает, и на зарплате отражается. Почему нельзя это изменить, чтобы к началу строительного сезона уже деньги были?
В. Путин: Понятно. Я сейчас только что сказал, что финансирование идет ритмично, а вы мне отвечаете, что это совсем не так.
Иначе говоря, у Минфина была своя бумажная правда, ею и подпитывали президента, а у рабочего Куликова — своя, реальная.
Старая российская болезнь бюрократизма с появлением Путина никуда не исчезла, и ничего принципиально нового, чтобы ее устранить, президент не придумал, он лишь за счет своего динамизма, как мог, смягчал негативные последствия этого явления. В данном случае Владимир Владимирович играл роль не спасителя, а лишь заботливой медсестры, которая старательно меняет у пациента с повышенной температурой мокрое полотенце на голове.
И это, конечно же, минус. От настоящего спасителя Россия была вправе ожидать большего.
И все же свой первый срок, на мой взгляд, Путин прошел в целом удачно. Выиграл чеченскую войну. Пусть не искоренил терроризм, но нанес по нему серьезный удар. Укрепил федерацию, заставив все субъекты разговаривать с центром на одном и том же юридическом языке. Начал постепенно исправлять положение дел в оборонной промышленности, в армии и на флоте. Укоротил притязания олигархов делать не только бизнес, но и политику.
Уже тогда начало постепенно выправляться положение и в экономике. Решительных прорывов не было, но шагать страна стала увереннее. Впервые за долгие годы в России появилось ощущение стабильности. Может быть, еще и не вполне обоснованное, однако обретенная надежда уже сама по себе являлась важной предпосылкой оздоровления обстановки.
Добавим к этому и то, что уже в ходе первого путинского президентства совершенно иначе зазвучал наш голос на международной арене. Россия Путина в тот период сумела уйти и от унизительных книксенов министра Козырева перед Западом, и от резких, большевистских "поворотов над Атлантикой" министра Примакова.
