Восемнадцатого октября 2008 года в десять часов утра Эдуард прибыл в аэропорт, где его уже ждал невысокого роста мужчина с дружелюбным взглядом, одетый в элегантный серый костюм. У Эдуарда была английская виза, поэтому он сразу направился к билетной кассе южнокорейской авиакомпании «Азиана» и купил билет в эконом-классе по маршруту Хабаровск — Сеул — Лондон. Зарегистрировавшись на рейс, он решил подождать, пока до вылета останется час, необходимый для досмотра багажа и паспортного контроля. Когда больше ждать было уже нельзя, Эдуард с сопровождающим направились к стойке службы безопасности.
Минуя очередь, они прошли дальше.
Человек Михаила все время находился рядом с Эдуардом, периодически обмениваясь рукопожатиями с сотрудниками безопасности аэропорта. Эдуард положил сумку на ленту транспортера, предъявил посадочный талон и прошел через металлоискатель.
Затем они подошли к стойке паспортного контроля.
Пограничник взял паспорт Эдуарда. Положив его на стол, он посмотрел на Эдуарда, нашел в паспорте свободное место и проставил штамп отбытия. Закрыв паспорт, вернул его владельцу. Эдуард встретился взглядом с человеком Михаила и сказал: «Спасибо». Тот ободряюще подмигнул. Эдуард повернулся и заспешил к своему выходу. До окончания посадки оставалось несколько минут.
Он успел на борт вовремя. И лишь когда самолет был уже над Японским морем, покинув воздушное пространство России, напряжение этих страшных недель начало постепенно отпускать.
Эдуард был вне досягаемости преследователей.
Позже в тот же день в Лондоне зазвонил телефон Вадима. На экране отразился номер с кодом незнакомой страны. Вадим поднял трубку:
— Да?
— Вадим, это Эдуард.
Вадим вскочил со стула. От Эдуарда не было вестей почти два месяца. Каждый день мы разрывались между надеждой и отчаянием, не зная, что с ним, жив ли он, в безопасности или нет.
— Эдуард! — воскликнул Вадим. — Ты где? С тобой все в порядке?
— Да, все хорошо. Я в Сеуле.
— В Сеуле?!
— Да. Вылетаю в Хитроу следующим рейсом авиакомпании «Азиана». Завтра буду у вас. Нам о многом нужно поговорить. До скорого!
— Так ты в порядке?
— Да-да.
Следующим вечером, в семь часов, машина забрала Эдуарда в аэропорту и привезла в наш офис на Голден-сквер. Стоило ему войти, как мы бросились обнимать его и хлопать по спине. У меня было такое чувство, что я воссоединился с давно пропавшим братом, несмотря на то, что встречался с Эдуардом до этого всего раз.
Мы устроились в переговорной комнате, и Эдуард рассказал нам все, что ему пришлось пережить, а Вадим с Иваном помогали с переводом. Все были глубоко потрясены, и когда он закончил, я сказал:
— Эдуард, это просто поразительно. Слава Богу, что ты вырвался.
Он кивнул.
— Действительно, слава Богу.
В тот вечер я жил радостью от того, что Эдуард в безопасности. Но наши проблемы были далеки от разрешения.
Пока Эдуард укрывался, Сергей по-прежнему находился на виду в Москве. В сентябре мы наткнулись на откровенно заказную статью в малоизвестном московском еженедельнике «Деловой вторник». Называлась она «Чисто английское надувательство». В ней повторялась уже известная нам версия мошенников о том, что за миллиардными хищениями налогов стоим мы с Эдуардом, но в статье впервые упоминалось имя Сергея Магнитского — до этого мы никогда не видели его в прессе.
Вадим попытался убедить Сергея в необходимости уехать из страны, но Сергей упорно отказывался, настаивая, что ничего с ним не случится, так как он ничего противозаконного не совершал. Сергея приводило в негодование то, что мошенники украли столько денег у его сограждан. Он был непреклонен и так свято верил в закон, что седьмого октября подал второе заявление в Следственный комитет. Он вновь, полагаясь на правовую процедуру, пытался донести правду и закрепить ее в материалах дела, и на этот раз предоставил еще больше сведений о воровстве и о тех, кто мог за этим стоять. И все это несмотря на угрозу Эдуарду и Владимиру со стороны злоумышленников.
Это был отважный поступок. Но он не мог не вызывать опасений за Сергея. Меня восхищали целостность его характера и решимость, но становилось страшно от мысли, что Сергея могут арестовать.
Утром двадцатого октября 2008 года Иван еще раз попытался уговорить Сергея:
— Все наши юристы сейчас под прицелом. Эдуард выбрался и находится здесь, Владимир тоже. Мы видели материалы, в которых упомянуто твое имя. Я очень боюсь, что если ты останешься, случится что-то ужасное.
— Но почему и что может случиться? — твердо возражал Сергей. — Закон я не нарушал. А охотятся они за Эдуардом и Владимиром, потому что те боролись в судах, аннулируя подложные иски. Я в этом не участвовал. У меня нет повода уезжать.
— Сергей, ты должен уехать! Все закончится арестом. Прошу тебя!
— Извини, Иван, но закон на моей стороне. Сейчас не тридцать седьмой год, — ответил он, вспомнив о сталинских репрессиях, когда люди пропадали ни за что и гибли от рук сотрудников НКВД.
Никому не удавалось его переубедить. Сергей оставался в России, и мы ничего не могли с этим поделать.
Сергей принадлежал к новому поколению россиян. Владимир и Эдуард были гораздо старше, выросли в непростое советское время и от старшего поколения слышали о том, как власть может расправиться с неудобными людьми. Если высокому начальству угодно было арестовать человека, чекисты-опричники делали это в два счета. Нормы права не имели значения.
Сергею же было тридцать шесть лет. Он вступил во взрослую жизнь, когда в стране начались перемены к лучшему. Он видел Россию не такой, какой она была, а такой, какой хотел ее видеть. Из-за этого он не представлял, что в стране нет верховенства закона, а есть верховенство людей.
А люди эти были жуликами.
Ранним утром двадцать четвертого ноября 2008 года три группы оперативников МВД в подчинении подполковника Артема Кузнецова выехали на спецзадание. Одна группа отправилась к Сергею домой, две другие — на квартиры младших юристов, работавших в команде с Сергеем в «Файерстоун Данкен».
Ирина Перихина, одна из младших юристов, была занята утренним макияжем, когда послышался звонок в дверь. Как любая русская женщина чуть старше тридцати, она не могла позволить себе показаться на людях, не завершив этот обязательный утренний ритуал. Не обращая внимания на звонок, она продолжила наносить тушь и помаду. Лишь положив на лицо последний штрих, Ирина подошла к двери, но там уже никого не было: к ее счастью, оперативники не стали ждать и ушли, решив, что в квартире никого нет.
Другому коллеге Сергея юристу Борису Самойлову тоже повезло: оперативники нагрянули к нему по адресу прописки, но Борис жил не там и поэтому избежал встречи с милицией в то утро.
Сергей же был дома с восьмилетним сыном Никитой. Сергей собирался идти на работу, а Никита — в школу. Старший сын ушел в школу немного раньше, а жена Сергея Наталья отправилась на прием к врачу.
Когда в дверь позвонили, Сергей открыл и, увидев трех сотрудников милиции, пропустил их в квартиру.
Семья Магнитских жила в уютной трехкомнатной квартире на Покровке, в центре Москвы. В течение восьми часов оперативники переворачивали всё в квартире вверх дном. Вернувшись от врача и увидев дома эту картину, Наташа пришла в ужас, но Сергей был спокоен. Они сидели в комнате Никиты, и Сергей тихо говорил жене: «Не волнуйся, за мной нет никакой вины. Они ничего не могут мне сделать». Оперативники продолжали обыск, когда из школы вернулся старший сын. Юноша начал возмущаться, но Сергей ровным голосом попросил его не волноваться и заверил, что все будет хорошо.
Обыск закончился около четырех часов дня. Оперативники изъяли все личные документы Сергея, компьютеры, семейные фотографии, стопку детских мультфильмов на дисках и даже коллекцию бумажных самолетиков и рисунков Никиты. Сергея арестовали, и когда его уводили, он с вымученной улыбкой обернулся к жене и детям и сказал, что скоро вернется.
Это стало началом нечеловеческих испытаний, через которые предстояло пройти Сергею Магнитскому. Я узнавал о них урывками на протяжении нескольких месяцев и думал о нем постоянно.
Про обыск у Сергея я узнал сразу же. В середине дня двадцать четвертого ноября Вадим подошел ко мне.
— Билл, ты нам нужен в переговорной прямо сейчас! — произнес он голосом, полным отчаяния.
Идя за ним, я догадывался, что он собирается мне сообщить. Иван, Эдуард и Владимир уже были там. Закрыв дверь, Вадим произнес:
— Только что арестовали Сергея!
— Проклятье!..
Я обессиленно рухнул на ближайший стул. От потрясения во рту мгновенно пересохло. В голове сразу возникали десятки вопросов, воображение рисовало страшные картины. Где его содержат? Что с ним вытворяют? На каком основании его арестовали? Что против него сфабриковали?
