Ельцин пытался показать, что он не шутил, выступая в парламенте РСФСР. Россия урезала финансирование большинства союзных министерств. Профессора университетов остались без зарплат, студенты не получали стипендии. Черняев подсчитал, что к концу ноября в одной Москве должны были остаться без работы пятьдесят тысяч чиновников. Советник Горбачева и его коллеги из президентской администрации впервые не получили заработную плату: советская казна опустела после отказа России выделять деньги. Нехватка продовольствия стала повседневностью. После возвращения из Мадрида Горбачев почувствовал возможность частичного восстановления власти. На заседании Государственного Совета 4 ноября он раскритиковал Ельцина за непродуманный план реформ19.
Горбачев описал потребительскую панику: “Посмотрите, что происходит. Обычно в Москве продается 1800 тонн хлеба в день. Вчера было продано 2800 тонн! Товары раскуплены с невообразимой скоростью. Полки магазинов пусты: продавцы ждут повышения цен”. Горбачев начал свое критическое выступление до того, как Ельцин зашел в зал (тот задержался), и продолжил после прихода российского президента: “Так всегда бывает, когда запаздываешь”. Борис Панкин вспоминал: “Присутствующие переглядывались – роли поменялись, и теперь уже Горбачев упрекал Ельцина в медлительности”20.
Горбачев попытался достичь своей основной цели – сохранения Союза, – воспользовавшись своим отчасти восстановленным в Мадриде международным весом. Он говорил главам республик СССР: “На Западе боятся распада Советского Союза. И я могу подтвердить, что именно это было лейтмотивом всех разговоров в Испании. Они не могут понять, что с нами происходит. Именно тогда, когда мы бесповоротно и безоговорочно вступили на путь демократического развития, расчищаем завалы тоталитаризма… СССР, говорят они, надо сохранить как одну из опор современного мира”. Ельцина это не впечатлило. Он пресек попытку Горбачева перейти к обсуждению Союзного договора, призвав всех придерживаться повестки дня (пункт о договоре там не значился). Однако российский президент не отмел идею договора и даже поддержал предложение сохранить единые Вооруженные Силы. Пресс-секретарь главы СССР Андрей Грачев пришел к выводу об отсутствии у Ельцина желания немедленно развалить Союз21.
В следующие дни Горбачев развил наступление, примерив уже обычную роль защитника автономных республик в составе РСФСР от “тирании” российского правительства. Поводом явились события в Чечне. В субботу 9 ноября, посреди четырехдневных выходных в честь годовщины революции, Черняев встретил шефа на рабочем месте. Горбачев сказал: “Что [Ельцин] делает, что делает! Это же – сотни убитых, если началось бы!” Накануне вечером телевидение сообщило, что Ельцин подписал указ о введении чрезвычайного положения в Чечне – только что провозгласившей независимость АССР в составе России. Горбачев вел переговоры с министрами-силовиками, пытаясь избежать кровопролития: “Мне сообщают, что губернатор, которого он назначил туда (Исламов), отказался выполнять свою роль. Парламент (антидудаевский) – тоже. Все фракции и группировки, которые там дискутировали, дрались между собой, объединились против ‘русских’. Боевики уже собирают женщин и детей, чтоб пустить их впереди себя при подходе войск! Идиоты!” Последний эпитет относился к Ельцину и его окружению22.
Корни российско-чеченского конфликта, вспыхнувшего в ноябре 1991 года и позднее охватившего весь Северный Кавказ, уходят в XIX век, во времена покорения этого региона Россией. Во время Второй мировой войны Сталин обвинил чеченцев в измене и приказал депортировать целый народ в Казахстан. В конце 50-х годов Никита Хрущев позволил чеченцам и высланным вместе с ними ингушам вернуться на Кавказ. Через тридцать лет чеченцы воспользовались плодами перестройки и гласности, начав отстаивать свою идентичность. Кроме того, они потребовали независимости. Их требования совпадали с требованиями других этнических групп Советского Союза23.
После победы Ельцина на президентских выборах в июне 1991 года Общенациональный конгресс чеченского народа (основан осенью 1990 года) провозгласил отделение Чечни от Ингушетии. Чечню возглавил сорокасемилетний генерал-майор авиации Джохар Дудаев. Месяцем ранее он ушел в отставку с должности командира дивизии стратегических бомбардировщиков, дислоцированной в Эстонии. Дудаев был свидетелем борьбы прибалтов за независимость и желал того же для Чечни. Народ Дудаева немногим уступал эстонцам в численности: согласно переписи, в Эстонии проживало около миллиона эстонцев, а в Чечне – около 750 тысяч чеченцев. В обеих республиках русские и представители других славянских народов составляли от четверти до трети населения. Однако между Эстонией и Чечней имелось существенное различие. Первая имела статус союзной республики, а ее право на независимость признавали и Буш, и Ельцин. Вторая же была самопровозглашенным образованием, право которого на существование, не говоря о независимости, не признавал никто24.
Во время августовского путча Дудаев поддержал российского президента. Он докладывал Ельцину: “Мы взяли ситуацию под контроль, организовали вооруженные отряды, локализировали МВД и КГБ, контролируем войска, коммуникации и железнодорожные узлы”. Поражение ГКЧП усилило Дудаева, но не сделало его главой Чечни: власть осталась в руках старого руководства, поддержавшего переворот. Шестого сентября отставной генерал сам организовал переворот в Грозном. Его сторонники захватили правительственные здания. Глава Верховного Совета республики был вынужден уйти в отставку. После захвата повстанцами здания горсовета председатель грозненского горисполкома выпрыгнул из окна. Он стал первой высокопоставленной жертвой конфликта, который унес сотни тысяч жизней25.
Ельцин и его окружение (в частности, чеченец Руслан Хасбулатов, и. о. спикера российского парламента) оказались в затруднительном положении. Их оппоненты в Чечне – старые коммунистические кадры – выступали против независимости АССР, ну а сторонники под руководством Дудаева – за отделение республики. В сентябре и начале октября Грозный посетили десятки близких к Ельцину политиков, например Хасбулатов и Руцкой. Они помогли достичь компромисса: распустить прежний республиканский парламент. Вскоре состоялись выборы. Однако, к разочарованию российских властей, это не были выборы в новый парламент автономии26.
Двадцать седьмого октября Дудаева избрали президентом Чечни. Русское население Чечни бойкотировало выборы. Ход голосования был отмечен многочисленными нарушениями закона. Первым указом главы республики стало провозглашение государственного суверенитета. Казалось, начинает распадаться не только СССР, но и Российская Федерация. Седьмого ноября Ельцин объявил о введении в Чечне чрезвычайного положения. На следующий день в аэропорт Ханкала недалеко от Грозного были направлены внутренние войска. Полторы тысячи бойцов получили приказ войти в Грозный, низложить Дудаева и арестовать новое правительство. Восьмого ноября страна узнала о ельцинском указе из вечерних новостей27.
Чеченцы потребовали полной независимости. Состоялась церемония инаугурации первого президента самопровозглашенной республики Дудаева. На следующий день он подписал указ, отменяющий постановление Ельцина. Местные отделения милиции присоединились к занявшим МВД и КГБ повстанцам. Дудаев объявил мобилизацию в ополчение всех мужчин 15–55 лет. Советские воинские части оказались в осаде. Железнодорожное сообщение РСФСР с Арменией, Азербайджаном и Грузией было парализовано.
Девятого ноября чеченцы захватили самолет со 171 пассажиром на борту и потребовали направить его в Турцию. Их целью было привлечь внимание к действиям России в Чечне. Оставив заложников в аэропорту Анкары, террористы вылетели в Грозный. Там их встретили как героев. Первый теракт, совершенный во имя независимости Чечни, организовал двадцатишестилетний Шамиль Басаев. Несколькими месяцами ранее он участвовал в защите ельцинского Белого дома. В 1995 году он же руководил захватом больницы в Буденновске в нечуждом Горбачеву Ставропольском крае28.
Ельцин поручил руководство военной операцией в Чечне вице-президенту Александру Руцкому. Успех объявленной Дудаевым мобилизации был лишь одной из проблем. Не менее серьезным препятствием стало саботирование советскими органами приказов российского руководства. Министр внутренних дел СССР Виктор Баранников, ранее руководивший МВД РСФСР, выступил против применения силы. Это сорвало планы Руцкого. Единственной силой, которую могли задействовать в Чечне российские власти, оказались милиция и внутренние войска. Армия подчинялась союзному руководству, в связи с чем власти России решили не использовать ее в Грозном. КГБ также подчинялся центру. Без поддержки правительства СССР Руцкой был не в состоянии выполнить ельцинский указ.
