Краснов много бы дал, чтобы установить, почему и за чем являлся мистер Дей к Евгению Петровичу вечером. Краснов знал, что чемоданчик, с которым приходил и уходил мистер Дей, был один и тот же, но он не мог знать, что мистер Дей вынул из чемоданчика и оставил Евгению Петровичу детскую игрушку. Эта игрушка представляла собой печатный станок для производства фальшивых игрушечных долларов. Но в дополнение в этой игрушке имелась маленькая касса с литерами, то есть с буквами. Вообще игрушка была более похожа на миниатюрную типографию. Там имелась даже верстатка, в которую укладываются литеры, и все эти литеры были русского алфавита.
Мистер Дей объяснил и продемонстрировал Евгению Петровичу, как работать с типографией. Он набрал несколько строк текста, продиктованного Евгением Петровичем и точно повторявшего содержание одной из открыток, заключил набор в рамку, укрепил рамку в гнезде на дне ящика, накатал на набор цилиндрическим каучуковым валиком синюю краску, затем вставил в пазы на боковых стенках ящика другой валик, побольше и пожестче, подсунул под него краешек чистого листка размером с листок отрывного настольного календаря, крутнул ручку валика и с противоположной стороны двумя пальцами извлек уже не просто листок, а листовку с четко отпечатанным текстом.
— Видите, как удобно, — сказал мистер Дей.
— Великолепно, — согласился Евгений Петрович.
— Правда, пачкает руки, и краска плохо смывается, но это уж, так сказать, неизбежные издержки производства. Хотите потренироваться?
Евгений Петрович сначала разобрал типографию на составные части, рассыпал набор, а потом проделал все, что до этого делал мистер Дей. У него получилось не столь быстро и ловко, но в общем штука оказалась немудреная. Мистер Дей похвалил его, а Евгений Петрович был польщен похвалой. И если бы кто-нибудь наблюдал за ними в этот момент, он непременно решил бы, что эти два весьма пожилых человека впали или в детство или в старческий маразм. Но капитан Игорь Краснов, присутствуй он незримо при свидании двух интересовавших его людей, так бы не подумал.
Отмыв руки одеколоном и мылом, мистер Дей посмотрел, как и в первое свое посещение, на часы и заторопился.
— Ну мне пора. Я улетаю завтра ночным самолетом, а дел еще много.
— Что ж, счастливого пути, — печально сказал Евгений Петрович.
— Помните, вы отныне не один в целом мире, но будьте осторожны.
— Я давно осторожен.
Мистер Дей взял чемоданчик, на секунду задумался.
— И вот что... Как звали того господина на выставке? Забыл...
— Джейкоб Фишер.
— Может, я и не прав, но мне кажется, дорогой Евгений Петрович, вы думаете, что этот ваш Джейкоб Фишер не очень серьезный человек.
— Почему? Наоборот.
— Обещал встретиться с вами еще раз, но не встретился. Гора с горой и так далее...
— Значит, у него не было случая.
— Так вот, дорогой Евгений Петрович, я навестил вас по просьбе Джейкоба Фишера.
Эти слова обратили Евгения Петровича в статую. Он даже дышать перестал.
— Не ожидали? — спросил мистер Дей. — Простите, что не открылся сразу. В таких ситуациях надо принимать определенные меры предосторожности.
У Евгения Петровича дрожали руки. И голос дрожал, когда он наконец заговорил:
— Я рад... У меня было предчувствие...
— Теперь у нас с вами полная ясность, — бодро сказал мистер Дей. — Ну, прощайте. Вернее, до свидания. И желаю здравствовать «Союзу борьбы за демократию».
Они пожали друг другу руки.
— Может быть, проводить вас? — нерешительно спросил Евгений Петрович.
— Нет, этого делать не следует. Дорога мне знакома, тут совсем рядом...
Мистер Дей ушел, а Евгений Петрович, накладывая дверную цепочку, с благодарностью и некоторой гордостью подумал, что его нежданный знакомец сумел проявить достаточно такта, чтобы не поднимать вопроса о материальной базе их сотрудничества. Значит, понял, с кем имеет дело, понял, что он, Храмов, действует по убеждению, а не из шкурных интересов...
До сих пор для капитана Краснова, не знавшего о цели двух посещений мистером Деем квартиры Евгения Петровича, все развивалось так, что у него не было серьезных оснований сомневаться в правильности своей первоначальной версии, а именно: Храмов — обозленный одиночка, а «Группа содействия» — плод его больного воображения. Оставалось лишь легкое беспокойство. Однако уже менее чем через сутки наступил момент, заставивший Краснова сильно усомниться не только в своей правоте, но и в своей профессиональной пригодности.
...Мистер Дей вернулся в гостиницу без пятнадцати одиннадцать. Поднявшись к себе в номер, он позвонил в номер Галины. Она быстро взяла трубку.
— Вы еще не спите? — спросил мистер Дей.
— Собираюсь. Но я заказала Москву. Велели ждать.
— Можно, я загляну на минутку? Уточним завтрашнюю программу.
— Пожалуйста.
Галина сидела за журнальным столиком, перед нею стоял телефонный аппарат. Мистер Дей опустился в кресло напротив.
— Ужасный день сегодня. — Он вытер платком лоб.
— Да, я тоже устала.
— Что у нас завтра?
— Катакомбы и по городу.
— А нельзя ли без катакомб?
— На ваше усмотрение. Но там хотя бы не так жарко.
— Позавчера был дождь. Может, будет и завтра.
— В общем, катакомбы вычеркиваем, — полувопросительно сказала Галина, открывая свой блокнотик.
Мистер Дей при виде блокнотика снова приложил платок ко лбу.
— Боже, совсем забыл. А все ваша «интересная, насыщенная программа». Мне ведь надо позвонить родственнику моих друзей.
— Так позвоните, — сказала она, поворачивая аппарат диском к мистеру Дею.
— Удобно ли? Уже довольно позднее время... У нас в такой час звонят только коротким знакомым.
— Ну, люди поймут. Не каждый же день вы приезжаете в этот город.
— А ведь и верно. — Мистер Дей вынул из кармана записную книжку, полистал ее и снял трубку. Но все-таки он колебался, набрал номер не сразу.
Галина слышала только одну половину разговора, но весь он целиком, реконструированный впоследствии работниками областного управления КГБ на допросах, выглядел так.
— Алло, добрый вечер, — сказал мистер Дей, услышав в трубке молодой серьезный женский голос. — Извините за столь поздний звонок, но это квартира Юрия Георгиевича Фастова?
— Да. — Мистеру Дею показалось, что голос у женщины не столько серьезен, сколько печален.
— Можно к телефону Юрия Георгиевича?
— Вы знаете, его нет дома, он на даче. А кто его спрашивает?
— Я приехал из Москвы. Простите, я говорю с супругой Юрия Георгиевича? Вы Валентина Ивановна?
— Да.
— Понимаете, Валентина Ивановна, наши общие знакомые просили меня позвонить вашему мужу. А лучше даже повидаться. Тут у меня небольшая посылочка. А я завтра улетаю.
Женщина несколько мгновений молчала, а потом сказала более весело:
— Вообще-то он должен завтра заехать ненадолго домой. Вы когда улетаете?
— В ночь.
— Юра будет около четырех. Вы адрес знаете? Заходите в четыре.
— Адрес у меня тоже есть, но я лучше предварительно позвоню.
— Ну хорошо.
— Еще раз извините. Спокойной ночи.
— Вам также.
Мистер Дей положил трубку на аппарат, захлопнул записную книжку, спрятал ее в карман и поднялся.
— Вот видите, какие уж тут катакомбы, — с усталой усмешкой сказал он. — Желаю вам тоже спокойной ночи, дорогая Галя. И побыстрее получить Москву.
Когда он шел в свой номер, Валентина Ивановна, которая положила трубку не на аппарат, а на стол, бегом спускалась с четвертого этажа на улицу.
Ближний телефон-автомат был в пятнадцати метрах, на углу. Опустив монету, Валентина Ивановна набрала номер телефонной станции, который давно запомнила наизусть.
— Девушка, — услышав ответ, сказала она, стараясь не выдать волнения, — мне надо быстро узнать, с какого номера мне только что звонили. Трубку я не опустила.
— Что значит быстро? Хулиганы звонили или кто? — довольно грубо спросила девушка.
— Я вас прошу, девушка. Мне велела вам звонить Никольских. — Это была фамилия начальника станции, и она подействовала магически.
— Какой у вас телефон?
Валентина Ивановна назвала.
— Минутку, не отходите.
Действительно, не более чем через минуту Валентина Ивановна услышала номер, который ей тоже пришлось запомнить, потому что в спешке забыла захватить карандаш и бумагу. Вернувшись к себе, она записала его, потом взяла часто и тонко гудевшую трубку, нажала пальцем на рычаг и набрала номер, но совсем другой, а не только что записанный.
— Борис Николаевич, это Фастова, — быстро заговорила она. — Был звонок.
— Давно?
— Минут пять назад.
— Кто?
— Мужчина. Сказал, приехал из Москвы.
