Какие у нас опасности при построении политехнической школы?
Первая опасность — это то, что политехнизация выродится у нас в очень узкое приобретение навыков, что у нас не будет практика связана настоящим образом с теорией. Это очень большая опасность. У нас очень часто наблюдается соскальзывание к технике узкоремесленнического типа. Мы это наблюдаем сплошь и рядом.
Вот около Кисловодска есть детдом, его объявили политехнической школой. И вот комната, вывеска на ней: «Вязальная мастерская», а в вязальной мастерской стоят ученицы-воспитанницы этого детдома, на спицах вяжут чулки и какая-то старушка сидит и инструктирует, как вязать чулки. Весь характер такой, что никакой техникой не пахнет, — как при прадедах учили чулки вязать, так и теперь учат. Или швейные мастерские — и никакого признака швейных машин. А все мастерские «политехнические» — в сущности же узкоремесленнические мастерские. Соскальзывание в ремесленничество — это большая опасность.
И даже если в центре, где-нибудь на Знаменке, школа называется политехнической, мастерская называется политехнической — первое дело спроси, как преподавание труда связано с преподаванием других предметов. Это — оселок, на котором можно испытать: политехнизм это, или ремесленничество, или еще того хуже — просто возня бесцельная с инструментом.
Другой важный вопрос — это вопрос о производительном труде. Надо всегда иметь в виду, что мы не просто труд изучаем, что наши мастерские должны быть не просто местами, где упражняются в «трудовом чистописании», а необходимо, чтобы действительно то, что делается в мастерских, имело какую-то связь с производством. И вот если рядом с текстильной фабрикой существует школа-семилетка, а в ней существует мастерская, так необходимо, чтобы эта мастерская как-то была связана со всем производством фабрики. Дело должно заключаться не только в том, что на фабрике будет штаб по политехнизации, а надо, чтобы эта мастерская как-то примыкала к производству. Как планируются мастерские? Мы очень шаблонно обыкновенно планируем. Какая бы фабрика ни была — бумажная, текстильная и т. д., — изучай начатки столярного дела, начатки токарного, слесарного дела. Конечно, токарное и слесарное дело нужно в каждом производстве, но все это не имеет обычно отношения к производительному труду, для упражнения только делается, и тогда ребята страшно тяготятся этим. А если поставить таким образом, что хоть маленькую работу, ничтожную, но нужную предприятию будут делать в школе, это весь характер меняет — в этом гвоздь политехнизации. Маркс говорил не вообще о связи упражнений по труду с обучением. Он говорил о связи производительного труда с обучением, и поэтому нам надо обдумать, как мастерские строить таким образом, чтобы мастерская органически была связана с производством. Например, скажем, так: испытание сырья и проверка готовых продуктов. Может быть, многое тут можно поручить школе. Потом сборочные мастерские. В этом отношении кое-чему не мешает поучиться у Америки. Форд в своих школьных мастерских — у него школьные мастерские носят политехнический характер — устраивает сборные, модельные цехи — то, что дает цельное представление о машине, и все то, что делается в школьной мастерской, не отправляется куда-то в подвал, не растаскивается ребятами, а все это идет на завод, на заводе расценивается и идет как продукция завода.
Мы, конечно, не можем копировать фордовскую организацию труда, где каждый за себя, где каждый ученик работает только ради собственной выгоды, где коллективная работа отсутствует. Но сама жизнь, само производство толкает Форда на постройку таких мастерских, в которых бы труд был действительно производительным трудом.
И вот это — одна из большущих задач, которую Наркомпрос в одиночку разрешить не может, которую он может разрешить только при помощи рабочих, при помощи профсоюзных и хозяйственных организаций. И поэтому, когда Наркомпрос ругают за то, что он не придумал программ по политехнизму, это меня оставляет довольно равнодушной, потому что высиживать в кабинетах образцы жизненных мастерских, которые должны быть органически всеми своими фибрами связаны с производством, было бы пустой затеей, а вот сейчас как будто бы мы подходим к такому моменту, когда рабочие всерьез начинают этим интересоваться. Завтра, думаю, заинтересуются хозяйственники, а Наркомпросу надо будет у них тоже учиться — у рабочих, у профсоюзов, учиться на заводе, учиться в колхозе, коммуне для того, чтобы научиться помогать, действительно помогать построению правильной политехнической программы.
Надо знать силы ребенка. Мы часто в нашем рвении построить политехническую школу совершенно не учитываем силы ребенка, и мы восторгаемся, когда, скажем, в колхозах ребят начинают с восьмилетнего возраста припаивать часто к очень трудной работе. Тут при помощи газеты «Дружные ребята», при помощи целого ряда школ удалось выяснить, какой характер носит детский труд в колхозах. Я говорю о колхозах, а не коммунах, где дело обстоит лучше. Детский труд очень ценен. Вопросам охраны детского труда не уделяется достаточного внимания, и даже школы иногда так планируют труд, что ребята должны стеречь бахчу какую-нибудь до бесконечности — самая нудная непроизводительная работа, которая только отучает от труда, а не приучает к труду.
Мы губим часто силы подростков, поручая им какую-нибудь непосильную работу, мы не учитываем особенности развивающегося организма, мы то соревнование, которое применимо к взрослым, целиком в той же форме, не обдумывая, какую бы другую форму применить к подросткам, переносим на ребят, и получается нервное переутомление ребят. Возьмите ребят бедноты, которые заняты у себя в хозяйстве, как они медленно физически развиваются. В старое время приходилось наблюдать рабочих, которые с ранних лет, с десяти лет, работали на фабрике, как они физически слабо развивались да и умственно отставали. Если мы будем запрягать наших детей с очень раннего возраста в тяжелый труд, пристегивать без оговорок к соревнованию в труде и т. д., мы тут получим не плюс, а минус. Тут надо умело подходить к ребенку, надо беречь его силы, учитывать его детские возможности. Об этом мы часто забываем.
Мы говорили о работе на заводе, и мне приходилось слышать, когда чуть ли не с пятой группы, т. е. с двенадцати лет, хотят посылать детей работать на завод. Когда начинаешь протестовать, указывать на наше законодательство, на охрану труда, то говорят: «Ведь не 4 часа будут работать, — может быть, раз в пятидневку» и т. д.
Надо отдавать себе отчет, что может ребенок, а чего не может. Экскурсии, выполнение небольшой работы на заводе — это одно, а постоянная напряженная работа, которой требует современная техника, — это другое. Если же поставите ребенка работать у конвейера, где передохнуть нельзя, вы надорвете его силы.
Но это вовсе не значит, что мы даже в дошкольном возрасте упускаем цель политехнизации школы. Надо будить широкий интерес, давать навыки, надо умело давать навыки с самых ранних лет и надо учить ребенка коллективному труду. В вопросы организации труда входит очень большой частью и вопрос коллективного труда, потому что мы не вообще труду учим, не трудолюбию учим, а мы учим именно коллективному труду, труду планомерному, сознательному. Вы видите, какие еще громадные перед нами стоят задачи. Мне кажется, что все же тот интерес, который сейчас вся обстановка создает, к политехнической школе говорит за то, что политехнизация как будто бы уже становится на рельсы, и, когда мы встретимся на II политехническом съезде, мы уже сможем подсчитать свои достижения.
1930 г.
К ВОПРОСУ О ПОЛИТЕХНИЗАЦИИ ШКОЛЫ
Мы много говорим о политехнизме, но мы еще не до конца договорились о том, что такое политехнизм, из каких элементов он складывается, а в этом — гвоздь вопроса, Энгельс в одном месте говорит о том, что «освобожденное от пут капиталистического производства» общество создаст «новое поколение всесторонне развитых производителей, понимающих научные основы всего промышленного производства»[48], причем каждый из них практически знакомится, работая в них, с целым рядом отраслей производства от начала до конца.
Вот и надо начинать в школе ФЗС с изучения производства того предприятия, к которому школа ФЗС прикреплена (или, как говорят теперь, «материнского» производства).
Надо начинать с ознакомления с предприятием. Надо узнать его целевую установку (что изготовляет), материал, который перерабатывается (из чего изготовляется), и процесс изготовления предмета (как изготовляется).
Но ознакомление не значит еще изучение. Изучение процесса изготовления должно начинаться с расчленения его на отдельные составные части (цехи), установления последовательности цеховой обработки, взаимозависимости различных цехов, удельного веса каждого цеха. Затем необходимо изучение отдельно каждого цеха в целом по той же линии; расчленение процесса на отдельные процессы, их последовательность, но тут необходимо изучать и их характер (механический это или химический процесс). Под изучение характера того или иного процесса надо подводить непременно научную базу, которая поможет осмыслить этот процесс до конца.
