– Как вы относитесь к тому, что вас нередко называют «придворным художником»?
– Всё очень просто: мой успех у публики хотят объяснить тем, что я якобы писал политиков! А разве они не люди? Во все времена для художника была честь и ответственность писать руководителей государства: это же история в лицах! Большинство моих героев – обычные люди: воины-афганцы, брошенные в обезлюдевших деревнях старики, даже бомжи. Меня называют придворным художником, но звание придворного художника, архитектора, музыканта – это высочайшее звание. Когда Микеланджело расписывал Сикстинскую капеллу, Папа Юлий II, которому было почти 80 лет, сам взбирался на леса и давал ему указания, ибо понимал, что искусство воспитывает души, оно должно быть божественным. Правители испокон веков старались из лучших выбирать самых лучших. Этим гордиться надо.
В 2004 г. В.В. Путин наградил меня орденом «За заслуги перед Отечеством» III степени, и я благодарен за высокую оценку моего труда, в этом году президент РФ Д.А. Медведев наградил меня орденом Почёта, а от Академии художеств за высокие творческие достижения последних лет я получил Золотую медаль. Делаю то, что нужно людям – государству. Во все эпохи считалось за честь поддерживать творчеством свою страну. Леонардо был придворным живописцем и скульптором. Рафаэль, Веласкес, Брюллов – лучшие из лучших! Конечно, работать только ради наград нельзя. Как быть гражданином своей страны и не гордиться ею, не делать всё, что в твоих силах для её народа, чувствовать ответственность перед собой и народом. Ведь следующее поколение будет, в том числе и по работам художников, судить о нашей эпохе, как сейчас мы, придя в Третьяковку, судим о людях прошлых веков.
Руководители государства и народ высоко ценят искусство народного художника СССР, академика Российской академии художеств А.М. Шилова, его бескорыстный, сердечный поступок во имя страны и людей. Его дар, который сейчас насчитывает уже около 900 востребованных работ живописи и графики, бесценен в материальном и духовном плане. Его поступок не знает себе аналога! Александр Максович и коллектив галереи гордятся тем, что среди посетителей музея побывали руководители многих стран. Например, президент Республики Казахстан Н.А. Назарбаев оставил в книге отзывов такие слова:
«Ещё раз восхищён гражданским, патриотическим поступком Александра Максовича, подарившего своему народу труд своей жизни. Его картины, безусловно, творение великого художника. Здоровья, счастья, новых творений!»
Но особая гордость художника и галереи – визит в 2008 году председателя правительства РФ В.В. Путина. Он высоко оценил творчество Мастера и патриотическую деятельность галереи:
«С благодарностью и восхищением! Успехов!»
Беседовала Анна МАЛЕВСКАЯ
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 2 чел. 12345
Комментарии:
Многоязыкая лира России
Спрос на собеседника
АКТУАЛЬНЫЙ РАЗГОВОР
Казбек СУЛТАНОВ, заведующий отделом литератур народов РФ и СНГ Института мировой литературы РАН, доктор филологических наук, профессор
Вопрос об идентичности – судьбоносный для каждой национальной литературы. После резкого падения в цене акций «дружбы народов» он приобрёл понятную остроту и – подчёркнуто вертикальное измерение. Существенно изменилась тональность осмысления национальной литературы. Возобладало отношение к ней как форме манифестации этносвоеобразия и, как следствие, настороженное восприятие идеи диалога – остаточной идеологемы, восходящей к былому интернационализму.
Спутником борьбы за идентичность стало угасание интереса друг к другу, нередко напоминавшее «диалог глухих» – общались, говорили, слушали друг друга, но – не слышали… За скобками этнокультурного возрождения или, если хотите, самозащиты осталось второе крыло птицы: национальная литература в перспективе своего развития становится и местом встречи литератур. Превратившись в «спящую» категорию, диалог выпал из ряда базовых компонентов знания о национальной литературе. Куда более популярным стал «диалог» в роли свадебного генерала, прикрывающего реализацию того или иного конкретного интереса, когда приличия ради надо своевременно продекларировать благие намерения и продемонстрировать политкорректность.
Сегодня очевиден спрос на собеседника или на преодоление узко понятой идентичности, всецело ориентированной на этноментальные предпосылки. Как и на понимание того, что идея диалога органично входит в состав самоидентификации.
В номенклатуре специальностей Высшей аттестационной комиссии числится «Литература народов Российской Федерации». Единственное число продиктовано необходимостью формализовать конкретную дисциплину. Но выпущенный Институтом мировой литературы РАН словарь назван «Литературы народов России. ХХ век» и включает 44 литературы, представляющие четыре зональные группы: Поволжье (7 литератур) и карельская литература (1), Северный Кавказ (17) и калмыцкая литература (1), Сибирь (4), Север и Дальний Восток (14).
Казалось бы, реалии литературного процесса требуют настаивать на множественности как предельном уровне. Иначе говоря, остановиться на рубеже дифференциации: есть 44 литературы и нет ничего, что их связывает. Дискретность вне синтезирующего начала, самодовлеющая совокупность непроницаемых друг для друга литератур?
Согласитесь, подобную постановку вопроса иначе как абсурдной назвать нельзя. Отдавая должное фактору различия, мы не можем его принимать как последнюю смысловую инстанцию. Позиция авторов словаря – представить национальные литературы как «единство несходного».
Великим аварским поэтом Р. Гамзатов назвал Пушкина. Не стоит спешить с «исправлением ошибки» или с мнением о чрезмерной вольности и нарочитой броскости суждения. Важно увидеть нечто большее, чем просто эффектный жест культурной благодарности, – принятие того исторического опыта, в лоне которого стало возможным грандиозное для всех российских народов явление Пушкина. Это, если хотите, осознанный цивилизационный выбор, сформулированный метафорически, но и по большому счёту безошибочно. Речь о главном – о приверженности одной цивилизационной перспективе на основе межнационального и межкультурного диалога.
Когда-то Н. Трубецкой, имея в виду «братство народов, купленное ценой духовного обезличения всех народов», прибегнул к ненаучному выражению: «гнусный подлог». Суть, разумеется, не в «братстве» как извечном идеале человечества, а в утрате самобытного лица. Его непроявленность лишает диалог содержательного смысла, не говоря уже о «братстве». Именно в предвосхищении отличимости диалог разворачивается как встреча особенного с особенным.
Единство многообразия, о котором так много говорили в советскую эпоху, оказалось нежизнестойким по причине идеологической передозировки. Многообразие «работало» на укрепление единства, и не важно было, что за лесом не разглядеть деревья. Сегодня всё чаще слышишь о «единстве в различии», но явный перевес в сторону программной непохожести обозначил другой полюс: за деревьями не видно леса.
Эта дрейфующая диалектика «леса» и «деревьев» или «локального – регионального – общероссийского» колебалась в согласии с «генеральной линией», прогибаясь под давлением очередной мировоззренческой ломки, но её фундаментальное ядро всё-таки сохранялось: сбережение этнокультурной множественности и в то же время надэтническая интеграция различий в контексте формировавшейся российской цивилизационной идентичности.
Один из видных представителей евразийского движения, уроженец северокавказского города Моздок К. Чхеидзе, в книге «Страна Прометея», впервые изданной в Шанхае (1932) и переизданной в Нальчике (2004), выразительно сопоставил европейский и кавказский способы выражения внимания.
При посещении европейского дома, из окна которого открывается вид «на тысячу дымящихся кровель», желательно откомментировать увиденное «шумным восторгом» вопреки тому, что вы вдыхаете «сложный состав бензина, копоти и пыли, называемый городским воздухом». Ваше молчание или недостаточная искренность будут восприняты как вызывающая невежливость.
На Кавказе, продолжает Чхеидзе, хозяин приглашает гостей выйти на балкон его дома, чтобы увидеть, «как садится солнце за Эльбрус». Наблюдателя охватывает «нестерпимый восторг»: «Миллион окровавленных ангелов с грозно поднятыми огненными мечами несётся по вечереющему небу». Но если вы не сдержали «вырывающийся крик» или стали «с ужимками» рассуждать о красоте Эльбруса, то вас могут принять «за особу, которая по роковой случайности носит на голове не платок, а папаху». Финальная сентенция проясняет неординарную психологическую реакцию: «…предполагается, что каждый имеющий глаза – видит. И каждый, живущий под небом, разумеет, что есть красота».
