Лингвисты ещё продолжают по инерции делить (даже «Лингвистический энциклопедический словарь» подчеркиваёт — «традиционно делятся») германские языки на три подгруппы: северную (шведский, датский, норвежский, исландский, фарерский — с их генезисом мы вкратце ознакомились и признаём, что к германской группе можно отнести с натяжкой только эти современные языки, образованные в XVI–XVIII веках при активном участии «дойче», но не «древнескандинавский»!), западную (английский!!! об английском особая речь — немецкий, нидерландский, люксембургский, африкаанс, фризский) и восточную (вымершие готский, бургундский, вандальский, гепидский, герульский). Очень «традиционно» — раз языки вымершие, можно причислять к германским. Между тем вандалы, гепиды и герулы говорили на славянских диалектах и носили славянские имена. И этот факт до недавнего времени был хорошо известен самим «германцам»-дойче, ещё Фридрих II писал, предупреждая соотечественников от столкновений с жестоким и непобедимым народом: «Русские происходят от гепидов, разрушивших Римскую империю…» В готском и бургундском столько архаичных гото-скандинавских изоглосс (языковых соответствий-равенств), что родство их с «древнескандинавским» (негерманским) — неоспоримо. То же подтверждают топонимика и археология. Все носители вымерших языков «восточной германской языковой подгруппы» вышли из Скандинавии, точнее, из циркумбалтийской зоны. И никакой «восточной подгруппы» исторически не было, она — подгруппа эта — плод напряжённой творческой работы немецких лингвистов-историков, пытающихся подвести «историко-лингвистическую» базу под современную политическую карту Европы. Сама же наука лингвистика для I тысячелетия н. э. делит германские диалекты не на три, а на две основные группы: скандинавскую (северную) и континентальную (южную). На рубеже I тысячелетия до н. э. и I тысячелетия н. э. часть обитателей Скандинавии, носителей «древнескандинавского» (негерманского) языка, переселилась на побережье Балтийского моря, в низовья Вислы и Одера… и образовала группу племён, противостоявшую носителям «германских» диалектов южной (континентальной) группы. Среди переселенцев были и готы, разделившиеся затем на остготов и вестготов. Традиция традицией, но объективности ради рано или поздно всем нам придётся признать очевидное — «восточная подгруппа германских языков» есть миф. Герулы, гепиды, готы, бургунды и вандалы-венеды говорили на западно-северских славянских диалектах, которые в исходной, начальной фазе, когда они составляли один язык, теоретически можно назвать по территориальному признаку «древнескандинавским», то есть тем, на коем говорили славяноязычные предки шведов, норвежцев, датчан, исландцев — свей, норики, даны. Никаких фактических подтверждений того, что все вышеперечисленные этносы имели хоть какое-то отношение к реальным историческим германцам-немцам-«дойче», нет — ни единого. Всех их принято считать германцами без аргументации — традиционно. Некоторый повод для этого, правда, дают исследователям древнейшие саги, записанные на исландском языке, в котором прослеживаются известные германизмы. Но, во-первых, саги записаны (сочинены), как предполагают литературоведы, в XIII веке, то есть через семьсот, пятьсот, триста лет после описываемых событий и записаны, естественно, не языком их героев — за такие временные отрезки язык зачастую меняется до полной неузнаваемости. Но, даже если признать, что в XIII веке саги были реально записаны, посмотрим, что осталось от этих записей. «Kringla» («Круг земной»), XIII век — «сохранился только один лист»; «Jof-raksina» («Круг земной»), 1320 год — «сгорела; сохранилось только четыре листа» и т. д. (Т. Н. Джаксон. «Исландские королевские саги…», М., 1994). Фактически мы имеем дело не с текстами даже XII–XIV веков, а с более поздними списками, прошедшими обработку в руках исследователей-германистов, вытягивающих обрывки текстов на свой лад, в соответствии со специальностью, которую они получили, и родным для себя одним из германских (поздних, реально германских) языков. До нас доходят произведения, прочитанные и переписанные этническими и языковыми германцами спустя уже тысячу, семьсот, пятьсот соответственно лет после событий. Во-вторых, и это немаловажно — языковеды-германисты утверждают: исландский язык сохранился столь хорошо, что современный исландец, говорящий на современном исландском языке, свободно читает текст саг XIII века. Мы согласны, исландский сохранил архаику догерманского, «древнескандинавского» языка. Но не настолько, чтобы не измениться за семьсот лет. Напрашивается менее восторженный, но более объективный вывод — современный исландец очень хорошо понимает текст древних саг, потому что они были фактически записаны (переписаны) не так давно — в XVIII–XIX веках. Говоря проще, историзм саг следует признать. Но язык саг за почти тысячелетие их переписывания изменился до неузнаваемости, превратившись из «древнескандинавского»-славянского языка, благодаря трудолюбивым переписчикам, в близкий к германским — в исландский.
Да, подобные трансформации происходят сплошь и рядом. Время и люди перерабатывают языки. Славянорусская былина, сложенная певцом-складом (сканд. «скальд» происходит от слав. «склад» — в соответствии со всеми действующими законами лингвистики — как и «вальд» от «влад») в V–VI веках, передаваемая устно из поколения в поколение в межэтнической воинско-княжеской среде, век от века всё более разбавляемой пришлыми балтами и германцами, выходцами с «континентального юга» (вспомним про германскую континентальную языковую группу, про реальных германцев), приобретает всё больше славяно-германских изоглосс, прямых германизмов, особенностей германских диалектов — а германоязычная экспансия в циркумбалтийскую зону продолжается из года в год, из века в век — и вот уже в XIII–XIV веках исландский интеллектуал-монах, взросший не на одном простонародном «лансмоле», но больше на германизированной латыни или латинизированном «древнегерманском», записывает дошедшую до него в германо-лансмоло-славянско-норегском языковом варианте былину-сагу трансформированной латиницей — записывает, внося очень серьёзную правку, как и подобает ему, европейски образованному средневековому интеллектуалу, перерабатывающему низкий простонародный язык в современный ему высокий язык интеллектуальной элиты (ибо он знает, его писание будет читать не мужик с улицы, но европейски просвещённый аристократ, купец, священослужитель и т. д. — а в XIV веке эта прослойка в основном или германцы, или германизированные аборигены из высших слоёв). После этого его писание переписывается веками, перерабатывается лексически и т. д. И в результате из славянской былины получается «скандинавско-германо-норманнская» сага. Но… но вкрапления непереработанных, пусть и искажённых, изначальных слов, в большей степени — топонимика, имена героев и т. п. позволяют специалисту разглядеть основу саги-былины и даже частично реконструировать её. И основа эта, база, стержень, архаическое ядро саги-былины оказывается славяно-русским.
Кстати, наименование наиболее популярного собрания саг Снорри Стурлусона «Heimskringla», формально переводимое как «Круг земной», вполне читается даже на современном русском при учёте особенностей исландского произношения — «Хеймскрингла» = «Хемькригла» = «Земькругла» («heim» = «земь» — это изоглосса, языковое равенство) = «земля круглая», или «землекруг».
Рунические памятники Скандинавии полностью подтверждают вышесказанное. И если в младшерунических поздних надписях мы встречаем иногда пришлый «германский» элемент и даже отдельные реальные германизмы, то с наиболее древними старшими рунами всё обстоит иначе. Чтобы самые пристрастные «германолюбы викингов шведского происхождения» могли нас проверить, приведем выдержку не из специальных малотиражных изданий, а из доступного «Лингвистического энциклопедического словаря» (М., 1990, с. 424–425): «Старшерунические надписи встречаются на оружии, украшениях, а с V в. также на камнях. Их язык, отличающийся большим единообразием и архаичностью, не может быть отождёствлен ни с одним конкретным древнегерманским языком». Строго, точно, научно. К Скандинавии и скандинавам I тысячелетии н. э. германцы не имеют ни малейшего отношения. Недаром ведь Птолемей называл Балтийское море Венедским, то есть Славянским. Письменные первоисточники, данные археологии, топонимики, лингвистики, антропологии подтверждают тот факт, что тысячелетие назад в рассматриваемых областях никаких реальных германцев-«дойче», носителей диалектов германского языка, не было (за исключением отдельных путешественников, торговцев и по большей части — захваченных рабов).
И финны называли и называют доныне Скандинавию Ruotsi совсем не потому, что «шведы» были «гребцами» и «неразумные, погрязшие в распрях словени» по простоте своей и невежеству, видимо, решили подделаться под заморских «гребцов» (натянутость и заданность данной лжегипотезы очевидна), а потому что в Скандинавии и жили русы, индоевропейский народ славянской языковой группы, а сама Скандинавия называлась по самоназванию народа, населявшего её, Русь. «Русь», трансформированное в финно-угорских диалектах, это и есть «Ruotsi» («i» на конце заменяет отсутствующий в латинице «ь»). Русь Скандинавская — это такая же историческая реальность, как Русь Московская, Русь Киевская, Русь Рюгенская, Русь Полабская… Тут надо пояснить, что «славяне-словени» есть довольно-таки поздний этноним, и мы не всегда его правильно употребляем, внося иногда невольную путаницу в исторически-описательный процесс — меньшую значительно, чем даёт неверное применение этнонима «германцы» — но всё же путаницу. Самоназвание древнейшего супер-этноса праиндоевропейцев, прямой ветвью-продолжением коих и являются славяне, — есть русы. И правильнее было применять этот этноним. Но в данной статье, учитывая определённую традиционную подготовку историков-профессионалов и читателей, мы пользуемся и привычной терминологией.
