Допустим, вы получили некую сумму, скажем, десять тысяч «гринов», за какую-то там выполненную вами работу. Коробку для дачи сложили, или поле вспахали да засеяли, или, скажем, книжку написали, это не принципиально. Вчера вы могли купить на полученную сумму полноценную квартиру, сегодня — комнату в коммуналке, завтра — пол квадратного метра, следите за мыслью? Доллар обесценился. То есть вас, грубо говоря, обокрали, но столь элегантно, что и пенять-то не на кого, не станете же вы судиться с безликой инфляцией. Между тем именно она, инфляция, которую вовсе не зря зовут параллельной формой налогообложения, будучи прямым следствием грандиозного разрыва между реальными темпами роста мирового валового продукта и рожденными из воздуха процентами, облегчающими наши с вами кошельки путем сжигания «лишних денег» прямо в карманах и бумажниках, выступает своеобразным защитным механизмом порочной финансовой системы. Перекладывает не наши проблемы на наши конкретные плечи, распределяя издержки дутого изобилия «золотого миллиарда» на все население планеты, вовлеченное в экономический процесс. Знаете, это как дурная кровь, от которой избавляются посредством пиявок. Правда, крохи, изъятые у нас, как правило, представляют собой честные заработки, добытые кровью и потом, мы-то долларов не рисуем. Ну, так кому какая разница?
Впрочем, надо отметить и следующее. Как бы ни хороша была инфляция в качестве механизма перераспределения средств или даже пиявки, отсасывающей дурную кровь за наш с вами персональный счет, но и она, похоже, буксует. Разрыв между секторами экономики, производящими реальные блага, и виртуальной паразитирующей надстройкой ныне достиг такой величины, что налицо все признаки полномасштабного мирового кризиса. Знаете, чего еще четверть века назад опасалась упомянутая выше Маргрит Кеннеди, автор монографии «Деньги без инфляции и процентов»? Она боялась грядущего коллапса западной финансовой системы, он ожидался под конец восьмидесятых годов минувшего столетия, поскольку ростовщическая пирамида практически достигла «пределов роста», упершись в свои восточные границы. Ага, именно в него, в оплеванный и проклятый «железный занавес», возведенный Сталиным, чтобы ее остановить. Однако крушение не состоялось, напротив, поразительно быстро, буквально «за одну ночь», как некогда, если верить Платону, легендарная Атлантида, пал Советский Союз.
Рухнул, чтобы в расчлененном на части состоянии оказаться включенным в мировой ростовщический процесс. Лишь варварское разграбление поверженного противника (по современным оценкам, одних вкладов советских граждан на счетах Сбербанка «сгорело» в пересчете на четыреста с лишним миллиардов долларов) позволило Западу ненадолго оттянуть катастрофу. Но, как говорится, сколько веревочке ни виться… Нынешний кризис, куда словно в воронку скатывается мировая экономика и который аналитики стыдливо именуют рецессией, считается самым крупным со времен Великой депрессии. Все предыдущие неминуемо оканчивались мировыми войнами. Поглядим, как будет на этот раз.
Когда народ увидел, что Моисей долго не сходит с горы, то собрался к Аарону и сказал ему: встань и сделай нам бога, который бы шел перед нами, ибо с этим человеком, с Моисеем, который вывел нас из земли Египетской, не знаем, что сделалось. И сказал им Аарон: выньте золотые серьги, которые в ушах ваших жен, ваших сыновей и ваших дочерей, и принесите ко мне. И весь народ вынул золотые серьги из ушей своих, и принесли к Аарону. Он взял их из рук их, и сделал из них литого тельца, и обделал его резцом. И сказали они: вот бог твой, Израиль, который вывел тебя из земли Египетской!
Исх., 32: 1–4
Как вы, должно быть, помните, друзья, упомянутые в эпиграфе события случились во время Исхода из Египта. Стоило Моисею удалиться на гору Синай, как оставшийся без руководителя народ принялся роптать, начались «разброд и шатание в расположении части», как выражался один советский полковник, когда я был молод. Аарон, чтобы угомонить соплеменников, то есть из самых лучших побуждений, пустил по кругу шапку, а из собранного золотишка отлил тельца. Молитесь, мол, какие проблемы? Самоуправство Аарона привело спустившегося с Синая Моисея в состояние неописуемой ярости, и он не просто сломал изваяние, но и подверг подопечных жестокому наказанию. Это было исполнено, «и пало в тот день из народа около трех тысяч человек».[39] Однако Телец оказался чрезвычайно живуч.
Помните, в предисловии к книге я упомянул уфолога и математика Жака Валле, утверждавшего, будто «можно изменить жизнь многих людей, показывая им явления, которых они не в состоянии понять». А затем позволил себе предположить, что одними показами дело не ограничилось, и предложил вместе поискать следы некоей точечной коррекции, посредством которой эволюцию человечества направляют в некую требуемую сторону. Теперь же, после ознакомления с механизмом действия ссудного процента, полагаю, мы вправе говорить и о вполне конкретной матрице развития, подброшенной homo sapiens в незапамятные времена. Разве то, к чему мы идем, не похоже на Матрицу? Разве сегодняшний мир не живет по законам золотого тельца?
Когда же именно это случилось? Точного ответа, естественно, нет ни у кого. По одной из версий, человечество открыло «ящик Пандоры» на рубеже VI и VIII вв. до н. э., когда ему подбросили подмененную Тору,[40] учение крошечного племени из Передней Азии, ставшее впоследствии составной частью трех великих мировых религий, что само по себе, согласитесь, парадокс. Так вот, согласно этой небесспорной конспирологической версии, в те времена учение Моисея исчезло без следа, а иудеи, под влиянием кровожадных ассирийцев, вернулись к идолопоклонничеству. Под влиянием — это, конечно, слабо сказано, ассирийцы в те давние времена были непревзойденными мастерами делать предложения, от которых не откажешься, если только не хочешь быть освежеванным, как баран. У поклонников воинственного бога Ашшура[41] это было излюбленное и весьма распространенное наказание, схлопотать его в ту пору было так же несложно, как сегодня административный протокол, составленный гаишниками за нарушение правил дорожного движения. В общем, на смену заповедям, оставленным Моисеем, явилось идолопоклонничество и его неизменный атрибут, кровавые человеческие жертвоприношения, ничуть не уступавшие у ассирийцев по размаху тем людоедским шабашам, благодаря которым в историю вошли ацтеки.
И лишь при царе-реформаторе Иосии,[42] когда кровожадная ассирийская держава затрещала по швам, а затем и рухнула под ударами многочисленных супостатов, начались работы по восстановлению Иерусалимского храма, который до того пребывал в запустении. Там-то, на его руинах, она якобы и нашлась, дополненная и шовинистической концепцией избранного народа, которому неизбежно подчинятся все прочие, чтобы ему служить, и необходимым инструментарием, позволяющим добиться мирового господства нетрадиционным способом, без стрел, копий и мечей. Настоящим ноу-хау своего времени, тем самым пресловутым ссудным процентом, легшим в основу всей нынешней мировой финансовой системы: «И будешь давать взаймы многим народам, а сам не будешь брать взаймы».[43] И, судите сами, друзья, что это было, добрый совет, как достичь благополучия, первый кирпичик в фундамент будущего Международного валютного фонда, заправляющего миром путем элементарного перераспределения финансовых потоков, или нечто гораздо большее. Начало новой религии, где роль божества играют деньги, выданные под проценты в кредит.
1.4. Нью-Йорк на берегах Евфрата
Впрочем, конечно, версия с участием подброшенной Торы — не единственная, кто знает, как там было на самом деле. Александр Пасынков в книге «Феномен ростовщичества»[44] называет ссудный процент ровесником торговли, гораздо более старым, чем сами деньги. Правда, тут речь ведется скорее о натуральных формах займа, ну, типа, одолжите, please, подводу зерна до следующего урожая, с которого верну две, а то и три. Согласно тому же А. Пасынкову, нечто подобное получило распространение в Вавилонии[45] еще во второй половине 3-го тысячелетия до н. э., недаром многие историки возникновения денежного хозяйства именно Вавилон полагают прародиной меняльного дела и ростовщичества. Уже после того как Шумер пал под ударами победоносного аккадского владыки Саргона,[46] ростовщичество в Месопотамии расцвело во всей красе, понятия вроде «процентного займа» и «долгового обязательства» вошли в обиход и укрепились в нем, а дача денег в рост под залог всевозможной недвижимости или, скажем, обращение в рабство должников стали обычным делом. Несимпатичной повседневностью. Надо думать, процессы набирали обороты и далее, раз уже в знаменитом Кодексе законов Хаммурапи (XVIII столетие до н. э.)[47] просматривается не только стремление властей упорядочить финансовые взаимоотношения, но и умерить аппетиты ростовщиков, пока они не довели население до ручки, с них, паршивцев, станется.
