Практически немедленно после закрытых слушаний научное руководство известнейшего в России Томского политехнического университета официально обратилось к председателю Госдумы по существу, с призывом организовать именно открытые парламентские слушания. Кто конкретно и на каком основании принял решение никак не отвечать (уже более года!) на указанное обращение столь авторитетного научного центра?
Сопроводительным письмом (от 15.06.97) за подписью Г.Селезнева рекомендации закрытых слушаний были направлены председателю Совета Федерации Е.Строеву. В дополнение к этому в его канцелярию было передано специальное письмо (с просьбой доложить лично Е.Строеву), раскрывающее подлинную суть урановой сделки. Однако, как стало известно, про это ключевое письмо Егору Семеновичу так и не доложили. Кто принял решение скрыть это письмо, а главное — по чьей “высокой” просьбе?
Как достоверно известно, 6 мая с.г. Г.Селезневу было представлено специальное обращение на его имя, в котором не только обосновывалась чрезвычайная важность организации открытых слушаний, но и сообщалось, что высшее руководство США в некотором смысле уже перехватывает исходную инициативу Госдумы РФ. Кто положил “под сукно” принятое тогда самим Г.Селезневым положительное решение по этому обращению?
По одному из важных аспектов мирного использования оружейного урана и плутония в рамках концептуальной программы “Биосфера ХХI века” к председателю Госдумы дважды обратился (в мае и июне с.г.) широко известный не только в России, но и за рубежом академик РАМН профессор В.Казначеев. Кто принял решение не давать никаких ответов даже этому особо уважаемому человеку?
В апреле с.г. в Комитет Госдумы по безопасности было передано письмо по урановой сделке на имя председателя В.Илюхина, причем с особой просьбой доложить ему лично. Но никакого отклика не последовало. Было ли это письмо вручено Виктору Ивановичу и кто принял решение никак не реагировать на данную информацию?
В завершение представляю некоторые итоги отмеченного “молчания”:
В феврале с.г. бывший премьер В.Черномырдин попросту наплевал и на Рекомендации закрытых слушаний, и, более того — на международные обязательства России о нераспространении материалов, о которых идет речь. Принял решение передать Германии 1,2 тонны оружейного урана. Поясняю, что этого количества достаточно для изготовления почти 100 ядерных боезарядов! В денежном выражении это более 12 миллиардов долларов, или более 1000 тонн золота!
К настоящему времени общий ущерб, нанесенный России урановой сделкой и другими преступными делами с оружейным ураном и плутонием, уже превышает 200 миллиардов долларов США.
На фоне отмеченного “молчания” именно в связи с урановой сделкой в прессе Россию изображают в виде презренной проститутки с ядерными эмблемами на понятных местах (см. “Комсомольская правда” от 29.06.95). Такое одновременно убеждает и в другом — с неизбежностью приближается время неотвратимого народного возмездия тем, кто вывел Россию на “панель”, и тем, кто “молчал” при этом.
Данное заявление основывается на имеющемся большом объеме веских доказательств. Лишь сравнительно немногие из них приводятся здесь, чтобы обоснованно представить суть рассматриваемого дела в целом.
О главных истоках дела. Прежде всего со всей ответственностью заявляю, что определенными лицами, особо приближенными к президенту Ельцину, совершается, несомненно, одно из тягчайших государственных преступлений в сфере использования ядерных материалов и соответствующих технологий, а именно — организованное разграбление и фактическое уничтожение стратегических запасов оружейного урана и плутония.
Указанное преступление беспрецедентно в мировой истории по своему катастрофическому подрыву национальной безопасности, а также по особому государственному позору и сверхгигантскому экономическому ущербу. На сегодня по этому делу имеются совершенно неопровержимые доказательства того, что в итоге так называемой урановой сделки Россия не только лишается почти 90% своих стратегических запасов оружейного урана, но и несет экономический ущерб, оцениваемый 8 триллионами долларов США. Этому ущербу в простейшем пересчете соответствует потеря Россией более миллиарда долларов США ежедневно! Сопоставьте эту величину ежедневной потери нашего национального богатства с размером выделяемой зарубежной “помощи” России...
Именно в деле с оружейным ураном и плутонием за указанным поистине сверхгигантским разграблением России стоит тщательно замаскированная в самых высших государственных структурах особо опасная форма коррупции. Многие ее пугливо сторонятся... И все-таки эта коррупция наконец-то попала в поле зрения Министерства юстиции, но ... не сегодняшней России, а самих США! Такое подключение Минюста США произошло после заслушивания в Госдуме РФ итогов работы созданной по этому делу в январе 1997 года специальной Комиссии из представителей 5 профильных комитетов Госдумы. Комиссия выезжала в Новосибирск на место совершения, по сути дела, самых ключевых событий в рассматриваемом государственном преступлении.
Коротко о развитии событий, связанных с американской стороной. Обращение к ней состоялось спустя 8 месяцев после упоминавшихся закрытых слушаний, т.е. когда стало окончательно ясно, что на их рекомендации попросту наплевали и президент РФ, и тогдашнее правительство, и Совет безопасности. Так, в феврале 1998 года была осуществлена (в сугубо конфиденциальном порядке) передача в ближайшее окружение президента США подборки некоторых ключевых материалов по урановой сделке.
Возникшую ответную реакцию руководства США легко объяснить. В США даже самые ничтожные подозрения в каких-либо связях с жуликами, не могут оставаться без внимания. Со стороны руководства США, естественно, последовали весьма жесткие ответные действия. Было принято решение отправить в отставку министра энергетики США Ф.Пенья, ранее имевшего некоторые контакты с В.Михайловым по урановой сделке. Это было сделано не в пример... Ельцину, который лишь переместил В.Михайлова должность первого замминистра по науке Минатома.
Вследствие этого России в очередной раз отказали в предоставлении статуса наибольшего благоприятствования в торговле.
Считаю необходимым требованием срочную денонсацию позорной и грабительной урановой сделки.
Л. МАКСИМОВ,
и.о. директора Института
физических проблем металлургии
и специального машиностроения
Александр Синцов ТЕЛЕСАДИЗМ
Вот уже пять лет мы корчимся от боли под лучами энтэвэ. Сначала на нас усыпляюще, как анестезия, действуют чары компьютерной графики, пряная таинственность музыки заставок. Затем включаются крупные планы обезболивающих улыбок ведущих или их псевдосострадательных гримас и якобы доверительных кривых ухмылок. А вирус, проникающий в нашу душу, остается за кадром. Но, выключив телевизор, мы чувствуем себя заряженными на усугубление своих горестей и невзгод.
...В тяжком раздумьи стоит у себя в квартире перед ванной отчаявшийся человек ельцинских времен. Еще не заперта дверь на задвижку, но теплая вода — по температуре тела, чтобы не больно было надрезать кожу на запястьях, — уже льется. Еще есть немного времени, еще не все потеряно. Еще горит... экран телевизора. Последнее слово за вами, лауреаты Тэфи. В аппаратной на пульте управления режиссер уже прикоснулся к рычажку ввода и давит на кнопку пуска. Что вы, уподобившие себя электронному господу, скажете сейчас человеку? Какую надежду подадите? Что увидит он последним взглядом в вашем “окне в мир”? Не надо сомневаться — увидит нечто убогое и примитивное, гнусное и выморочное. И вот уже теплая вода в ванне начинает окрашиваться розовым, алым, бордовым.
Эта вода — из резервуаров энтэвии.
Лауреаты Тэфи называют свое черное дело репортажами пронзительной правдивости и абсолютной объективности, даже по-русски вспомнят — режем, мол, правду-матку. И если заметишь им, что нет правды без любви, они только ухмыльнутся все той же своей фирменной ухмылкой.
...Здоровый мужик, чудом удержавшийся на плаву, получающий тысячи три в месяц, сытно пообедав за семейным столом, краем уха слышит намек о продажности бастующих шахтеров, ехидную реплику репортера после толковых слов честного политика, видит экранную версию гибели такого же работяги-сварщика от взрыва кислородного баллона, протянутый над трупом микрофон энтэвэ к помешанной от горя жене покойного. Вроде бы правда жизни на экране, но уже в самой операторской хватке чувствуется тупое, высокомерное любование — в лучшем случае. Лучи энтэвии внедряются в эфир как компьютерный вирус. Влияют на сознание не сразу. Дородный, сытый работяга сначала разве что выматерится беспричинно, почувствует холодок одиночества этой мерзкой свободы от всего, затоскует и вспомнит о выпивке, хотя уже месяц как завязал. Облучение энтэвией скажется затем в странном покалывании сердца и непрошеной мысли о бренности и бессмысленности всего живого, хоть подыхай...
