В результате массовой драки в поезде № 11 проводники и пассажиры поезда не пострадали. В трех вагонах повреждено семь оконных стекол. Расследование проводит военная прокуратура.
Двести новоиспеченных прапорщиков в одном поезде - страшная сила. Еще полгода назад они были обычными солдатами. Вчера стали «прапорами». Всего через несколько дней они уже будут ротными старшинами, начальниками складов, техническими специалистами. А в промежутке между этими двумя состояниями можно и повеселиться. Даже нужно. Отметить. Обмыть погоны с двумя звездочками. Тем более, что «скорый поезд набирает ход», атмосфера летящего вагона очень, знаете ли, располагает, ну давайте, ребята, за прапоров, чтоб хорошо служилось.
Пассажиры, хоть и не пострадали, но, должно быть, пережили «несколько неприятных минут».
Ничего, сейчас эти молодые военнослужащие очухаются после праздничного похмелья, приедут в свои части, приступят к новым обязанностям, освоятся. Пройдет несколько лет, они располнеют, на лицах появится выражение умиротворения и довольства, голоса у них станут командно-хозяйственными, с оттенками домовитости и даже уютности, той надежной во всех отношениях основательности, на которой исстари держится русская армия.
3 мая 20-летний сержант-срочник одной из воинских частей МВД, расположенной в Иваново, бежал с поста. Военнослужищий прихватил с собой автомат Калашникова и 60 патронов.
Вечером того же дня беглец был задержан. По области был введен оперативно-розыскной план «Вулкан», задействовался практически весь личный состав УВД. В ориентировке был указан автомобиль ВАЗ-2106, на котором, предположительно, мог передвигаться беглый военнослужащий. Обнаружить сержанта помогла вахтер палехской гостиницы. Она обратила внимание на нового постояльца, приметы которого соответствовали информации, переданной по местному телевидению. В частности, у него с собой была большая сумка с красными карманами, упоминавшаяся в ориентировке. Как только подозрительный постоялец удалился в номер, вахтер позвонила в милицию.
Задержание производилось силами спецназа, который блокировал все подходы к гостинице. Никакого сопротивления беглый сержант не оказал - во время штурма он мирно спал. Автомат и боеприпасы находились в сумке с красными карманами.
Солдат всегда хочет спать. Его, конечно, донимают и некоторые другие могучие инстинкты, но сон - особенно. Спать очень хочется. И не только солдатам, но и сержантам, даже если до вожделенного дембеля осталось всего ничего. Особенно когда приходится заступать в караул чуть ли не каждый день.
Наверное, у него были какие-то планы. Может, добраться до дома. Или до родственников. Или еще куда-нибудь, к любимой девушке, например. Кто их, этих беглецов, разберет. На «шестерке» (где он раздобыл «шестерку»?) петлял по улицам, в багажнике или на заднем сиденье - сумка с оружием. Выехал из Иваново, проехал через город Шуя - как ему удалось столько постов ГИБДД проехать? А как же ориентировки?
В Палехе делают лаковые миниатюры, пишут иконы. В Палехе сержанта окончательно одолела сонливость. Гостиница. А, пропади оно все пропадом - сейчас главное поспать, а там посмотрим. Главное - поспать. Спать очень хочется. И понятно, что пробуждение, скорее всего, будет ужасным, но это все будет потом, а сейчас нужно просто поспать. Как в рассказе Чехова «Спать хочется».
Будем надеяться, что ему удалось хотя бы выспаться. Кто знает, может быть, только ради этого он и бежал из части.
Прокуратура Ташлинского района Оренбургской области возбудила уголовное дело в отношении местной жительницы, которая обвиняется в неоказании помощи собственному ребенку.
В марте этого года в местной районной больнице скончался четырехлетний мальчик. В результате проведенной прокурорской проверки было установлено, что незадолго до этого ребенок принял большое количество найденных им в домашней аптечке медикаментов, таких как валерьянка, фестал, аспирин, анальгин, трихопол, бисептол. Родители в тот же день обнаружили, что их сын выпил много лекарств, однако не предприняли никаких необходимых мер для оказания ребенку медицинской помощи, не обратились к врачу. На следующий день мальчику стало так плохо, что его отвезли в больницу, где он впал в кому и через несколько дней скончался, не приходя в сознание.
В настоящее время следствие выясняет причины неоказания помощи и степень виновности родителей погибшего ребенка.
Пока следствие не выяснило всех обстоятельств этого дела, остается только теряться в догадках, почему родители (какими бы они ни были) не отвезли сына срочно в больницу. Первое, что приходит в голову - речь идет о каких-то совершенно деградировавших личностях, хронических запойных алкоголиках и проч. Может, и так. Возможно, мы имеем дело с представителями какой-нибудь секты, отвергающей медицинское лечение. Тоже бывает, есть такие секты. Или помешали какие-то конкретные непреодолимые обстоятельства, о которых мы и предположить не можем.
Но почему-то в связи с этим случаем не покидает одна чудовищная в своей простоте мысль: все это могло произойти оттого, что просто как-то у родителей руки не дошли, «некогда было». Может быть, надо было куда-то срочно бежать по очень важному и неотложному делу, или какую-то работу срочно доделать, потому что все сроки уже прошли. Или, о, ужас, по телевизору что-то такое интересное показывали, что оторваться невозможно. В общем, как это принято говорить, «закрутились». А может, поздно уже было, и до больницы ехать далеко, может, завтра, ты как себя чувствуешь, ничего не болит, ну хорошо, может и ничего страшного, а если что, тогда завтра утром врача вызовем, а сейчас спокойной ночи. Спать хочется.
Поверить в такое трудно, но, если вспомнить нашумевшее несколько лет назад «рязанское» дело, когда бабушка собиралась продать родного внука в прямом смысле «на органы», то эта версия будет вполне милосердной.
Подготовил Дмитрий Данилов
* БЫЛОЕ *
Иван Манухин
Воспоминания о 1917-18 г.г.
«Моя деятельность помощи заключенным во время революции»
Доктор Иван Иванович Манухин (1882-1958), спасительным ангелом проходящий по страницам дневника Зинаиды Гиппиус, не входит в число общепризнанных героев революционной истории. Но именно он, замечательный русский врач, в 1913-м излечивший от туберкулеза Горького, а в эмиграции работавший в Пастеровском институте, оказался на всем протяжении 1917 года незаменимым. Манухин, пока мог, вытаскивал из тюрьмы всех, кого заключали туда Февраль и Октябрь, помогал и хлопотал, когда казалось, что «революционное правосознание» уже сделало всякие старания бесполезными. Его малоизвестные мемуары, посвященные удачным и неудачным попыткам освобождения титулованных арестантов - драгоценное свидетельство о том, каким страшным бывает запоздалое революционное мщение. О том, как нелепо и подло искать «во всем виноватых» в годы всеобщего краха - и как удается спасти человека в моменты, когда страну спасать уже слишком поздно.
Текст печатается без сокращений по изданию: «Новый журнал». № 54. Нью-Йорк, 1958.
С первых дней по отречении государя от престола начались аресты министров и сановников. В Петрограде велись оживленные разговоры на эту тему. Кто арестован? Когда? Куда посадили? Как всегда, когда вести перепутаны со слухами, ответы давались сбивчивые, но факт ареста оставался неопровержимым; это было, как тогда говорили, «изъявлением народного гнева».
По политическим убеждениям «левый», равнодушно это известие я не встретил. При всех обстоятельствах моей жизни я никогда не забывал, что люди прежде всего люди: правые, левые, сановники, прислуга, богачи и бедняки… все равно: болезнь, страдания и смерть равняют всех. Теперь мне, попросту говоря, стало жалко этих внезапно схваченных и запрятанных в камеры старорежимников.
В те революционные весенние дни всех приветствовавших переворот охватывало стремление в общем деле участвовать, т. е. найти приложение своим знаниям и призванию. Этот вопрос об участии в общественной работе встал и передо мною. Ответить на него было не так просто, как в 14 году при объявлении войны. Тогда было ясно без рассуждений, - ехать лечить солдат в каком-либо обслуживающем фронт госпитале. А теперь? Что делать теперь?
Как бы в ответ на это раздумье неожиданно приехал ко мне Н. К. Муравьев, известный московский присяжный поверенный и общественный деятель (с ним я познакомился в Москве еще в 1915 г.) и просил меня, как председатель Чрезвычайной Следственной Комиссии, помочь ему найти врача для заключенных в Петропавловской крепости; старый врач крепости еще не смещен, между тем он с заключенными обращается жестоко, издевается над ними беспощадно; по-видимому, хочет своим поведением заставить забыть всю свою прошлую преданность монархической власти.
