Но я не могу допустить такого крена в своем исследовании. Всё, что я могу (и должен) - это дать развернутое описание четырех спецпроектов: спецпроекта устранения Павла I, спецпроекта отделения Кавказа от России, спецпроекта исламского джихада против СССР и спецпроекта "Майкл Кентский". И если описание обнаружит нетривиальную родственность начинаний - тогда в какой-то степени связь фамильной родственности и родственности иной тоже наполнится неконспирологическим содержанием.
Убийство Павла I - и другие цареубийства… Казалось бы, с метафизической, экзистенциальной, моральной и политической точки зрения самое страшное из этих убийств - это убийство Павла.
И потому, что убит царь. Николай II на момент, когда его убивали, давно уже царем не был.
И потому, что помазанника убивали верующие люди, особо присягавшие на верность. Ни Желябов с Перовской, ни Свердлов с Юровским таковыми не были. Им - или по большому счету (в случае Желябова и Перовской), или по любому счету (в случае Свердлова и Юровского) - нарушать было нечего. Эти враги царей не находились с жертвами в особых отношениях, включая родственные. В случае же с Павлом I налицо сочетание религиозности убийц с целым букетом совершаемых грехов. Вплоть до наистрашнейшего греха отцеубийства. И - "хоть бы хны"?!
При этом не стихают вопли о том, какие злодеи эти "чужие": свердловы, юровские… Помилуйте, а "свои"? Они не злодеи? "Чужие", повторяю, царю не родственники, не друзья. Они, "чужие" эти, были либо атеистами, либо (если в случае Юровского и К° ориентироваться на конспирологические заморочки) верующими иудеями. В их понимании греха цареубийства нет. Есть доблесть в том, чтобы убить царя, чужого или только по факту мировоззрения, или еще и по факту вероисповедания. А вот Л.Беннигсен… Да, он был протестантом… Да, семья Беннигсенов стала православной лишь начиная с отца А.А.Беннигсена графа Адама Павловича… Но это никоим образом не мешало осознанию Л.Беннигсеном особой греховности убийства миропомазанника. А уж по поводу осознания цесаревичем Александром Павловичем греховности совершенного… Тут всё, казалось бы, слишком очевидно, но…
Но мы опять сталкиваемся с коллизией "своих" и "чужих". "Чужим" (Юровскому, Свердлову и так далее) нельзя убивать политического противника (который уже и не царь, который их соратников на каторгах гноил, расстреливал, вешал, низвержению которого они посвятили свою жизнь). А "своим" - всё можно! Можно убить отца, родственника, друга, благодетеля, лицо, которое клялись защищать… действующего царя, не пожелавшего отречься, как ему предложили пришедшие убийцы-придворные. Царя, которого их вера (их же, а не чужая!) именует не "царём вавилонским", а "Царём милостью Божьей", "Помазанником Божьим", "Священной Особой".
Тебе не кажется, читатель, что такая вопиющая асимметрия возможна только в одном случае, если до предела обнажен политический интерес, освобожденный от всего того, что надрывно и лукаво предъявляется обществу? Что подобное возможно только, если шкала "норма - аномалия" (с Павлом все обстоит нормально, с Николаем II - ужасно, Павла убить было можно, Николая II - нет) задается ТОЙ ЖЕ элитной группой, чьи представители убили Павла I?
ПОНЯТНО, что убийство Николая II и членов его семьи было вопиющим по своей изуверской кровавости. Но столь же понятно и то, что для тех убийц убиваемые ими отроки отличались от других лишь "в худшую сторону". Что аргументов, которыми оправдывали себя те убийцы, для убийц Павла I не существовало. Казалось бы, по законам Божеским и человеческим, если те убийцы скверны семь раз, то убийцы Павла - семижды семь. Но торжествует другой закон. Закон элитной группы, мечущей банк. Так она его до сих пор мечет?
И впрямь ведь в каком-то смысле слова так выходит, что убийцы Павла I как раз и надрываются, осуждая убийц Николая II. А чего мы от них хотим? Не могут же они надрываться, осуждая "себя самих"? То есть членов своих семей и элитную группу, в которую сами продолжают входить.
Недостаточно констатации того, что Павла I убивала очень мощная и долгоживущая пробританская группа. Которую я для удобства далее буду называть Группой. Если ограничиться этой констатацией, то слишком легко впасть в известные конспирологические соблазны и начать называть Группу противников Павла I "атлантистами", "мондиалистами". А группу сторонников Павла I (которую я для удобства далее буду называть Антигруппой) "континенталистами" и "традиционалистами".
На первый взгляд это можно сделать. Потому что Павел I, вроде бы, и впрямь всех изводил муштрой, то есть был этим самым ультраконсерватором-традиционалистом. А Александр I, вроде бы, и впрямь, начав реформы Сперанского, может быть отнесен к "атлантистам", "либералам", "реформаторам", "мондиалистам". Но ведь это только на первый взгляд! А как только вы приглядитесь внимательнее, все эти дефиниции рушатся. Причем самым сокрушительным образом. Начнем с игр, которые якобы ультраконсервативный традиционалист Павел I вел с Мальтийским орденом. Называемым всеми, кто использует эти дефиниции… средоточием "мондиализма". Какую бы игру Павел ни вел с этим орденом, эта игра заведомо находится за рамками данных дефиниций. Но даже не это главное. Куда прикажете деть игры Павла I, этого якобы ультраконсерватора и "антимондиалиста", с Наполеоном? "Революционером на троне", гонителем консерватизма и традиционализма, проводником проекта Модерн, то есть того же самого "мондиализма", если использовать всё те же дефиниции, обнажающие, повторяю, свою беспомощность в условиях рассматриваемой коллизии.
Так насколько либеральной, свободомыслящей, реформистской является интересующая нас Группа? И насколько антагонистичной модернистскому наполеоновскому началу является Антигруппа?
Александр I - это реформы Сперанского? Полно, а куда деть Аракчеева? Разве Священный союз, который соорудил Александр I, не антилиберален? Не "антимондиалистичен"? Ведь очевидно же, что всерьез маячивший союз Павла I и Наполеона был бы более "мондиалистичным" в силу неотменяемых качеств и исторических страстей, присущих великому корсиканцу.
К чему это я? К тому, что Группа не обязательно заряжена либерализмом и реформизмом. Что она вполне может быть заряжена обратным, а значит, быть совместима с тем, что противостоит либерализму и реформизму. Например, быть совместима с радикальным исламизмом. Да-да, тем самым, который опекал господин А.Беннигсен. И не только с исламизмом! Отнюдь не только!
В последний раз, пытаясь уловить нетривиальные аспекты затеи, связанной с убийством Павла I, я предлагаю читателю вдуматься в эсхатологический и историософский смысл союза Павла I с Наполеоном. Сколько раз за мировую историю мощное российское государство имело возможность о чем-то договариваться с консолидированной (пусть и за вычетом Британии, которая всегда в стороне) Европой? То есть по тем временам (США-то еще не было, да и мощных азиатских государств тоже) - с консолидированным Западом, олицетворявшим всю или почти всю нероссийскую мировую мощь.
Позже, во всем том, что ныне пытаются представить как якобы стратегическую игру сталинской России с гитлеровской Германией (и что на самом деле являлось не более чем взаимным ситуационным маневрированием), все уже было совсем по-другому и с метафизической, и с политической точки зрения. С политической - потому что кроме Великобритании (которая никуда не делась) появились еще и США. С метафизической - потому что Гитлер был категорически несовместим с русской метафизикой. И уж тем более - с метафизикой русско-советской.
Гитлер - это не новое издание Наполеона, как полагают некоторые. Идеология Наполеона неотделима от Французской революции (враждебной Гитлеру не менее, чем революция русская). Идеология Наполеона отнюдь не чужда (в отличие от идеологии Гитлера) страстям по истории. Тому историческому Огню, который русскими был почитаем, а Гитлером ненавидим. Огонь этот, согревавший и якобинцев, и Наполеона, и большевиков - вот что в основе русского большевизма. Вот что сделало СССР преемственным России как таковой. Не этот ли Огонь сосредоточенно ненавидим Группой?
Итак, Наполеон - это антигитлер. А значит, тогда, при Павле I, один раз за всю мировую историю замаячил союз России с отнюдь не "Европой Зла", каковой стала Европа при Гитлере. А с Европой, консолидированной донельзя волей подлинно великого человека.
Так вот какой шанс сорвала Группа, в которую входил родоначальник Беннигсенов, российского имперского аристократического семейства. Каков шанс - такова Группа. И неужели такая Группа не может тянуть нити от предка к потомку?
А тут еще знаменитое: "Государь, идите царствовать!" Какова уверенность в себе! Какова (прошу прощения) наглость! Ведь так от лица Группы было сказано убийцами отца - сыну. Как надо быть уверенными в себе, чтобы в те времена заявить подобное человеку, уже по факту смерти отца ставшему, казалось бы, безраздельным властелином огромной империи. Или все-таки, не безраздельным? И была возможна в случае строптивости сына еще одна "табакерка"?.. А в случае строптивости внука - еще одна?.. Но почему бы умному и властному человеку, каковым был Александр I, не попытаться найти управу на табакерщиков? Так ведь он эти управы ищет! А ему, усмехаясь, показывают, что это не управы, а "ходячие недоразумения".
