Уместно подчеркнуть, что на Парижской мирной конференции победители попытались упорядочить процесс образования новых государств, опираясь на два принципа языковый и проведение референдума. Однако, едва сформулировав принцип самоопределения наций, европейские государства принялись его нарушать.
Так, было создано многонациональное Королевство сербов, хорватов и словенцев, где в одно государство вошли сербы, воевавшие на стороне Антанты, и хорваты и словенцы, воевавшие на стороне Австро-Венгрии, и Чехословакия, где союз Богемии, Моравии и Силезии обосновывался исторической традицией, объединение со Словакией — принципом национального самоопределения (словаков провозгласили частью единой чехословацкой нации), а Закарпатская область была присоединена по итогам референдума, проведенного, кстати, не в самой области, а среди американских эмигрантов — русинов. В то время как немецкому населению, насчитывающему 3,5 млн человек в референдуме было отказано.
Образование и других государств формировало значительное национальное меньшинство, то есть нарушался основополагающий принцип образования новых государств — языковый. Румыния в общей неразберихе, подавляя восстание в Венгрии, отхватила себе Трансильванию, где сосредоточено и ныне венгерское меньшинство. Поляки предъявили права на южную часть Восточной Пруссии, ссылаясь на то, что население этого края говорит на польском языке и составляет большинство. Однако сами не хотели применить тот же принцип в отношении украиноговорящей Восточной Галиции, на которую они претендовали на основании «исторических прав».
«Ирландский казус» может служить иллюстрацией того, как решался этот вопрос, когда речь шла об империях — союзниках США. Правительство Великобритании во главе с Ллойд Джорджем считало ирландский вопрос своим внутренним делом и выступало против всякого вмешательства извне. В результате выдвинутые В. Вильсоном принципы национального суверенитета и равноправия малых наций не коснулись Ирландии. Дело о международном признании Ирландской республики не было представлено на мирной конференции. Попытка ирландского народа добиться независимости мирным путем осталась нереализованной. Это право пришлось отстаивать с оружием в руках. Последовала жестокая англо-ирландская война и договор 1921 года, одним из результатов которого стал продолжающийся до настоящего времени раздел Ирландии [9].
Образование новых государств сопровождалось болезненным процессом создания новых национальных меньшинств, которые составляли в межвоенной Польше — более 30 %, в Румынии — 25 %, в Чехословакии — 35 %.
Поражение германо-австрийского блока, подписание в 1919 г. Версальського (29 июня 1919 года) и Сен-Жерменского договоров («беспримерных по беспощадности к побежденным», как писали газеты того времени) и создание на их основе версальско-вашингтонской системы завершают первый в истории человечества поистине глобальный геополитический передел. Версаль привел к распаду побежденных государств и образованию новых государств, произошло перераспределение колоний, сформировались новые зоны геополитического влияния и политические союзы.
Интересно и другое, в 1916 г. в Лондоне придумали самоопределение народностей, которую развил Вильсон, чтобы раздробить лоскутную империю Франца Иосифа. Это звучало весьма демократично. Но демократическая Англия упала в вырытую ею яму: лоскуты ее империи самоопределились: умертвив Австро-Венгрию и Великобританию, принцип остался жить.
Подведем итоги. Ленин, как и либерал и демократ Вильсон, исходил вначале из права наций на самоопределение (как логического следствия концепции прав человека). Но если Вильсону удалось — пусть частично — при заключении Версальского мира реализовать идеи «самоопределения наций», то Ленин в ходе социалистической революции перешел на позиции такого Союза ССР, который по существу был федерацией [10].
Безусловно, заключение Версальского мирного договора сразу же дало мощный толчок росту пацифистских настроений практически во всемирном масштабе, если отвлечься от особого случая Советской России, где шла в это время гражданская война. Само создание Лиги Наций было достижением прежде всего именно мирных общественных сил, ибо лозунг международной организации безопасности был выношен первоначально в их среде еще задолго до мировой войны.
Под сенью Лиги Наций и в близком соприкосновении с ней в 20-е и начале 30-х годов развернулись общественные движения и инициативы, которые, называя в качестве основной задачу всеобщего разоружения, искали реалистические подходы к этой генеральной цели в виде схем частичного ограничения вооружений. Всеобщее внимание привлекали проекты мер, призванных обеспечить сам климат доверия в международных отношениях. Начатый Лигой в 1925 году проект «морального разоружения» явился, собственно, первой в истории программой обучения и воспитания в духе мира, имевшей широкий международный резонанс и сохранившей свою актуальность и в наши дни.
1.2. Парад суверенитетов
Ревизия карты Европы подверглась в 1938–1939 годах, в 1945 году в Ялте и Потсдаме. Итоги последних были закреплены Хельсинкскими соглашениями 1975 года. 90-е годы распад СССР, СФРЮ и Чехословакии. И вот сегодня продолжается новый тур размежевания и обособления народов. Противостояние «права наций на самоопределение и принципа нерушимости границ — это вызов XX века, на который современное мировое сообщество так и не смогло ответить и на который необходимо дать ответ в XXI веке: если становиться на путь этнического самоопределения и превращения его в принцип создания государств, то где остановиться?
Хотелось напомнить, что переход от доминирования принципа государственной целостности к преобладанию принципа национального самоопределения привели не только к пересмотру политической карты Европы и не просто открыли «ящик Пандоры», но и определили характер наступившего XXI века. Человечество вошло в XXI век на тянитолкае, одна половина которого тянет в сторону глобальной интеграции, а другая ведет к дроблению, отчуждению, расколу. Последняя «лошадка» особо опасна, поскольку сепаоатизм несет в себе, пожалуй, наиболее сильное разрушающее начало, поскольку арктическая природа, как самого явления, так и порождающих его факторов не поддается универсальной технологии рациональных решений [1].
Тем более, что стихия сепаратизма, зачастую принимает формы ирредентизма (движения за присоединение к материнским территориям) или национально-освободительной борьбы.
Россия в своей внутренней политике столкнулась с неразрешенной дилеммой между правом национального меньшинства на самоопределение и/или сохранением территориальной целостности государства. Россия дала нам классический пример, как в зависимости от политической конъюнктуры предпочтение отдавалось то одному, то другому праву. В ходе борьбы за власть Бориса Ельцина с союзным центром во главе с М. Горбачевым потребность в поддержке республик, регионов, национальных образований вынуждала команду Ельцина отдавать предпочтение праву наций на самоопределение. Для того времени характерен ельцинский лозунг — «Каждая нация имеет право иметь столько самостоятельности, сколько сможет взять». То есть этот лозунг подразумевал, что каждая нация (национальность, национальное меньшинство) сама определяет уровень и меру самостоятельности.
После краха коммунистической системы распались три федеративных государства — СССР, Югославия и Чехословакия. Мировое сообщество оказалось перед нелегким выбором: на основании каких критериев признавать или не признавать новые страны.
В итоге было решено: признанию подлежат те территории, которые в рамках распавшихся государств обладали подобием суверенитета (в случае с СССР — 15 союзных республик). Автономные образования, входившие в состав этих республик, на независимость претендовать не могли. Критерий не бесспорный, но хотя бы четкий и ясный. На основании него и перекраивалась карта мира. На месте СССР возникли 15 новых государств, на месте Чехословакии — два. И лишь в случае с Югославией произошел сбой — Черногория не пожелала отделяться от Сербии. Вместо шести государств, которые теоретически должны были образоваться на руинах СФРЮ, получилось только пять — Словения, Хорватия, Босния-Герцеговина, Македония и «урезанная» Югославия в составе Сербии и Черногории. Так продолжалось 15 лет. И вот теперь черногорцы изменили позицию, решили воспользоваться своим «отложенным» правом на суверенитет.
