Мне тут приписывали то, чего Я совсем не говорила. Один товарищ сказал, что я в докладе говорила, что надо организовываться около школ, а не около предприятий. Я опять-таки не берусь категорически высказываться по этому вопросу, но боюсь, что если это будет около школы, то тогда еще меньше будут захватываться ребята, которые остаются вне школы. Наша задача — посмотреть во все уголки, нет ли таких ребят, которые в школу не ходят и которых важно организовать; а если отряд будет прикреплен к школе, то линия, что пионеротряды формируются только из школьников, будет закреплена в дальнейшем, а это то, что, по-моему, как раз не годится. Надо особенно внимательно подойти к тому, чтобы втянуть в эту организацию ребят-нешкольников. Конечно, можно и около школы сорганизовать дело так, чтобы втягивать ребят, остающихся вне школы, но тогда это нужно особо оговорить. Связь с предприятиями, безусловно, сохранять надо, потому что предприятия имеют определенную окраску, в них царит определенная пролетарская атмосфера.
О профсоюзах. Многие из вас члены профсоюзов, и надо, чтобы не только на наших комсомольских собраниях, а также и на профсоюзных собраниях, в профсоюзных ячейках этот вопрос поднимался, надо, чтобы создалось общественное мнение профсоюзов. Конечно, мы тут можем принять постановление о том, что отношение профсоюзов к деторганизациям должно в корне измениться, должно быть чрезвычайно внимательным. Тут правильно товарищ говорила о недопустимости такого цехового отношения к пионерорганизации, которое местами наблюдается. И я думаю, что полезно указать на это в резолюции. Но для того, чтобы это осуществить, надо в тех профсоюзных организациях, в которые вы входите, чтобы каждый из вас отстаивал эту линию, ибо тут необходим перелом.
Я не говорила об учительстве, что оно в целом теперь пошло по другому пути. У нас в школе, как во всей жизни, старое смешано с новым, и в отношении учительства мы наблюдаем то же самое. Я должна сказать, что основная масса учительства идет за Советской властью. Но мы не можем закрывать глаза себе на то, что в рядах учительства есть известные элементы старого. И вот эти приверженцы старого в последнее время стали более остро выступать, стали более энергично проводить свою линию. В массе своей учительство сочувствует Советской власти, сочувствует Коммунистической партии. Должен быть тесный союз комсомола и пионердвижения с учительством. Надо совместно с учительством сломить эти попытки повернуть школу на старые рельсы, попытки недооценивать пионердвижение.
1928 г.
ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО ЗВЕНЬЯМ имени т. КРУПСКОЙ
Дорогие ребята!
Передо мной лежит стопка писем разных звеньев и отрядов моего имени. Ребята пишут, что хотят иметь со мной переписку, и описывают свою жизнь.
Когда читаешь многие из этих писем, то иногда впору подумать, что это пишут не живые ребята, которые хорошо знают жизнь, многие из которых много горя хлебнули, а какие-то не то институтки, не то воспитанники кадетских корпусов, которые жили отгороженные от живой жизни в закрытых учебных заведениях.
Вы же, ребята, не малыши и не слепые. Вы живете не под колпаком, а жизнь не по рельсам катится кругом. Много в ней еще плохого: безграмотности, пьянства, угнетения женщины, богатые притесняют бедных, сильные слабых, люди не помогают друг другу, неорганизованны, верят в бога и чертей и т. д. и т. п. И мне чудно, что ни один отряд, ни одно звено не пишет об окружающей жизни. Точно ничего они не замечают, не видят, точно ничто их не волнует.
Моя мать была сирота и воспитывалась в институте. 9-летней девочкой отдали ее в институт, она пробыла там 8 лет. За 8 лет они только раз выходили за ограду институтского сада. Их водили на прогулку в Таврический сад. И что произвело самое сильное впечатление на 12-летнюю девочку — не прекрасный дворец и сад, а безграмотная записка, прилепленная к воротам какого-то дома, на которой было написано: «Здесь сдается угол». И мать рассказывала, что целую ночь потом не могла заснуть и все думала: «Неужели люди живут в углах?» — и другими глазами стала потом смотреть на высокие залы и парадные лестницы института благородных девиц, где она воспитывалась. Это было 70 лет назад.
Вы — не бары
Вы, ребята, не институтки, у нас с тех пор не знаю, что послучалось, каждый из вас слышал о революции, о Ленине и пр. Почему же вы слепые? А ведь некоторым из вас уже 14–16 лет!
Или вы не слепые, а думаете, что мне интереснее знать, сколько пьес вы разучили, сколько экскурсий сделали, сколько бесед провели, чем то, что вы заметили в окружающей жизни, что вас волнует, что вы делаете для того, чтобы жизнь изменить к лучшему.
Иногда вы пишете о денежных сборах, которые вы провели, но денежные сборы на помощь, например, пострадавшим от землетрясения и пр., проводят и дети буржуев, а вот о том, есть ли у вас кружки ОДН (общества «Долой неграмотность»), кружки друзей детей, друзей книги и пр., вы не пишете. Вы не пишете, как вы заботитесь о том, чтобы кругом вас не обижали слабых ребят, не заставляли их сверх меры работать, как защищаете их от битья, как отстаиваете, чтобы девочек пускали в школу, как заботитесь о том, чтобы ваши матери, сестры могли бы ходить на собрания, как защищаете ребят евреев от тех, кто дразнит их «жидами», и т. д.
Вы — не бары, вы — дети трудового народа, вы — ленинцы, пионеры, и не к лицу вам подражать барчатам. Вы — подростки, а подростки уже много могут сделать, чтобы сообща работать над улучшением жизни.
Ну, прощайте, ребята. К борьбе за дело Ильича будьте готовы!
1928 г.
ОБРАЩЕНИЕ К ВСЕСОЮЗНОЙ КОНФЕРЕНЦИИ ВЛКСМ
(О БИБЛИОТЕЧНОМ ПОХОДЕ)
Мне хотелось бы обратить внимание конференции на один очень важный вопрос. Жизнь идет бешеным темпом вперед, и все мы, не говоря уже о молодежи, должны упорно учиться, иначе не будем поспевать в ногу с жизнью. Сколько бы мы ни открывали школ и курсов, они не покроют потребность в знании. У нас же число школ и курсов в сравнении с потребностью в них прямо ничтожно. Необходимо учиться самостоятельно. Самостоятельная учеба имеет также большие преимущества перед школьной. Но самообразовательная работа требует прежде всего двух вещей — умения работать с книгой и наличия книг. Есть десятки тысяч, если не сотни, молодежи, которые мучительно тянутся к знанию. Но книг нет, нет учебников, которые систематизировали бы приобретаемые на лету знания.
Главполитпросвет начал библиотечный поход. Перепечатывает особой брошюрой высказывания Ленина о библиотечной работе, выпускает ряд брошюр.
Мы не сомневаемся, что ВЛКСМ примкнет к этому делу, обсудит его на конференции и что общими усилиями удастся сдвинуть это дело с мертвой точки, как сдвинули дело ликвидации неграмотности.
Привет Всесоюзной конференции ВЛКСМ!
1929 г.
К ДВЕНАДЦАТОЙ ГОДОВЩИНЕ ОКТЯБРЯ
12 лет уже существует Советская власть. Первые годы ушли на борьбу с помещиками и капиталистами. Кто не помнит этих лет гражданской войны, когда приходилось каждую пядь земли отвоевывать у озверевших помещиков. Помещики были побеждены. Крестьяне взялись за хозяйство. После всего пережитого убоги казались им их наделы. И хоть посытее стала понемногу делаться жизнь, почище, покультурнее, но настоящего сдвига не было. Забирать власть на селе стали те, кто побогаче, половчее, кто наловчился еще раньше эксплуатировать чужой труд. Расслоение деревни все сильнее давало себя чувствовать бедноте и маломощным слоям среднего крестьянства.
В 1923 г. в своей статье «О кооперации» Ленин писал о том, что единственный выход из создавшегося положения — это объединение хозяйственных усилий, или, как говорят за границей, «кооперирование» бедняцких и середняцких хозяйств в мощные хозяйства; другими словами, он говорил о коллективизации сельского хозяйства. Он писал тогда, что нужно несколько лет упорной работы, чтобы начать продвигаться вперед, и тогда мы станем наверняка двигаться во сто крат быстрее. В том же 1923 году в статье «Лучше меньше, да лучше» Ильич писал, что мы должны «ценой величайшей и величайшей экономии хозяйства в нашем государстве добиться того, чтобы всякое малейшее сбережение сохранить для развития нашей крупной машинной индустрии, для развития электрификации, гидроторфа, для достройки Волховстроя и прочее. В этом и только в этом будет наша надежда (подчеркнуто мной. — Н. К.). Только тогда мы в состоянии будем пересесть, выражаясь фигурально, с одной лошади на другую, именно, с лошади крестьянской, мужицкой, обнищалой, с лошади экономии, рассчитанных на разоренную крестьянскую страну, — на лошадь, которую ищет и не может не искать для себя пролетариат, на лошадь крупной машинной индустрии, электрификации, Волховстроя и т. д.»[32] Сотни раз перечитывал каждый коммунист эти слова Ленина.
