Другое дело, что есть до сих пор тип издателя, навязывающий деструктивную литературу, разрушающую в человеке человеческое. Эта разрушительность царит и на телевидении. Вчера мы с женой ахнули: суббота, утро, передача «Женский взгляд». Вся передача посвящена нетрадиционной сексуальной ориентаций Бориса Моисеева. Мне нет дела до любых ориентаций, пусть у себя дома занимаются чем хотят. Это было всегда, и это будет всегда. Но для всех нормальных людей – это маргинальное явление. Оно должно быть также маргинальным в литературе и в средствах массовой информации. И если в субботу, в одиннадцать утра, когда завтракают все семьи, вдруг начинается по телевидению задушевный рассказ про то, как Моисеева соблазняли мальчиком и он потом соблазнял других, а со мной сидит ребенок, я ему что, должен объяснять все эти маргинальные вещи? Мол, бывает, кому-то в попку хочется… Вообще-то, это явное нарушение моих прав человека. Телевидение не должно ориентироваться на маргиналов. То же самое по каким-то силовым установкам происходит и в литературе. Затрачиваются огромные деньги на раскручивание такой фигуры, как Пелевин. Он не бездарен. Но он откровенно эстетизирует наркоманскую субкультуру. Нам необходимо общество наркоманов? Мы с тобой литературные люди, Володя, мы же знаем, что так просто он не стал бы столь популярным писателем. Проведена мощная финансовая раскрутка…
– Кто-то явно выделил того же Пелевина и того же Сорокина из ряда молодых литераторов именно благодаря специфичности и явной маргинальности их взглядов и сделал их кумирами русской молодежи. Ты прав, это не литература, а политика. Кто-то на телевидении даже на канале «Культура» нашел место лишь для передачи писателя Виктора Ерофеева, маргинального даже в либеральной среде. Но что делать другим писателям? Надеяться на благодарного потомка, который отделит зерна от плевел?
– Потомок, может, и разберется, а пока раскручивают, и мощно, еще одну фигуру, так называемого Бориса Акунина. Внедряют его и на телевидение, и в благородные толстые журналы. Он человек способный. Но случайно на телевидении писатели не появляются, случайно за полгода всероссийскую известность нынче не приобретешь. Марининой лет пять понадобилось для раскрутки. И для того, чтобы приехала к тебе телевизионная бригада, кто-то это должен заказать, оплатить, вставить в план. Чем же так заинтересовал влиятельных людей Борис Акунин? Он пишет свои тексты как бы в традиции Честертона. Такое перенесение на российскую почву традиций Викторианской эпохи. Золотая эпоха предреволюционной России. Он создает искусственный, совершенно не соответствующий той реальной предреволюционной России фальшивый мир. Такое впечатление, что в России до 1913 года вместо фонарей ананасы росли. На самом деле – это была страна с колоссальными социальными проблемами, страна, еще не забывшая рабство крестьян, вспомним того же Фирса чеховского. И эта фальшивая акунинская страна моделируется в рамках литературы XIX века, преподаваемой в школе. Чтобы это было всем читателям знакомо и понятно. И разыгрывается некий спектакль с переодеваниями. Что это? В нашей традиции отечественного детектива всегда присутствовала социальная нагрузка. Кроме преступника и преступления в детективе поднималась нравственная, моральная, этическая проблема. А у Бориса Акунина мы видим абсолютно отстраненный от происходящего в жизни литературный кроссворд. Если делать детектив настоящей литературой, то должен быть жестокий анализ происходящего. А акунинский детектив работает на то же, на что работают все эти «поля чудес», игры, розыгрыши, уводящие зрителя и читателя в тот же наркотический дурман. Предмет манипуляции сознанием интеллигентного обывателя, и не более. Вот это главное: какие-то направления литературы используются для манипуляции сознанием.
– Я надеюсь, что это проклятое ельцинское десятилетие на самом деле приходит к концу. По каким бы параметрам историки будущего ни судили Ельцина и Горбачева: экономическим, демографическим, территориальным, правоохранительным, медицинским, оборонным, технологическим и так далее, не говоря уже о нравственных, – более позорного десятилетия в истории России за тысячу лет не было. То же и в области культуры. Но моему оптимизму, моим надеждам на смену приоритетов нет подтверждения прежде всего в области культуры. Все та же ставка на деидеологизацию, на оболванивание общества, все та же ставка на разрушительные силы, на крайний нигилизм. В результате художники теряют веру в будущее России. Или уходят в космополитический мир с центром в США, оставляя своей стране лишь место колониального сырьевого придатка, или же, не принимая эту новую глобалистику, уходят в крайний индивидуализм, в глубины своего подсознания. Нам крайне необходимо государственное регулирование культуры, как это делается и в Испании, и во Франции, и в Германии, и в самих США. Не запреты, не цензурирование, а государственная ставка на здоровую национальную культуру, пусть маргиналов поддерживают богачи и всяческие западные спецфонды и гранты, наше телевидение и наше Министерство культуры обязано по всем международным нормам поддерживать прежде всего свою национальную позитивную культуру. Пора путинским чиновникам от культуры делать ставку на Россию. Поддерживать не наркоманов и «голубых», а творцов, сохраняющих и развивающих русские традиции. Только так мы вернемся и в мировую культуру, которой малоинтересны наши доморощенные эпигоны и наши обуржуазившиеся литераторы. Поразительно, лучшие западные художники антибуржуазны, они издеваются над буржуазностью во всех ее формах, а наши якобы прозападные либеральные литераторы вовсю проповедуют буржуазность, не стесняясь, служат золотому тельцу. Сумеем ли мы поверить в новую Россию? Где она и какая она? Русское искусство не может жить прошлым, нам всегда нужна вера в будущее. В новый Рай. Русскому художнику важна перспектива, даже когда он описывает любовные сцены или пишет о далеком прошлом. Видишь ли ты ее?
– Я думаю, как в свое время Россия перемолола большевизм, приспособила под свою историческую традиционную модель развития, так сейчас мы свидетели интереснейшего эксперимента, как Россия перемалывает навязанный ей индивидуализм и дикий капитализм. Я слышу треск этих костей, процесс пошел… Это проявляется в разных формах. Путин появился в качестве президента именно в ситуации начавшегося перемалывания дикого капитализма. Вспомним, кто назывался преемником Ельцина, это был и Немцов, и Чубайс, и Черномырдин… Почему История остановила свой выбор на Путине? На человеке с имперским прошлым и, судя по многим деталям, с имперским самосознанием в самом хорошем смысле этого слова. Что это – воля полусошедшего с ума от алкоголя и нагрузок, которые его мозг был не способен выдержать, Ельцина? Конечно нет. Это сложнейший выбор коллективной государственной воли. Стрелка политической рулетки долго крутилась, замедлилась у Немцова – да неужели этот? – нет, пошла дальше и уперлась в Путина. Почему? Это признак мистического решения. А улавливает эту мистику прежде всего литература. Писатель непонятно каким образом определяет прорывы в будущее. И Проханов. И Юрий Кузнецов… Скажу даже о себе. В 1993 году я опубликовал повесть «Демгородок», где у меня к власти приходит адмирал Рык. Его называют И. О. Отечества. А у нас был и.о. президента. Он вводит символику: двуглавый орел, держащий в лапах серп и молот. И так далее. Ведь этим путем страна и пошла. Синтез советского и дореволюционного.
– Тому пример – стремление утвердить гимновую музыку Александрова. Я бы даже и слова Сергея Михалкова оставил, лишь вторично модернизировав их. Там всего-то надо поменять десять слов, не более. Ввести Российский Союз. Это и есть твое соединение двуглавого орла с серпом и молотом.
– Я тоже так думаю. Ведь по телевизионному опросу более 60 процентов людей за музыку Александрова. Это и внушает оптимизм. После десяти лет целенаправленного разрушения государственности народ заскучал без этой самой державности и государственности. Лет пять назад приверженцев музыки Александрова было процентов двадцать, не больше, а сейчас – шестьдесят. Это идет процесс перемалывания костей чуждого нам уклада. На выходе из этого процесса создастся уникальная модель, которая совместит в себе взлеты и вершины советской, дореволюционной и постсоветской цивилизации. Не исключено, что это будет та модель, которой потом воспользуется весь мир. Мы оказались в уникальной ситуации. Лет десять назад я с группой писателей был в Америке. На одной из встреч такая агрессивная русистка, услышав от меня слова об уникальности России, занервничала, закричала: «Хватит вам талдычить о вашей уникальности!..» Я говорю: «Дослушайте, в чем уникальность нынешней России: мы – единственная страна, которая, побывав в начальном капитализме в начале века, пережив социализм, теперь опять возвращается в капитализм на новом его этапе. Такой социальный опыт есть только у нас».
