По этой причине монополисты Среднего Запада не очень заинтересованы в различного рода внешнеполитических авантюрах, предпринимаемых Вашингтоном в интересах Уолл-стрита. Им приходится выкладывать доллары, расплачиваясь за шаги, которые приносят прибыли не им, а их конкурентам.
Когда разрабатывался очередной бюджет США, Хэмфри в качестве министра финансов столкнулся с огромным дефицитом, вызванным в значительной степени финансированием различных внешнеполитических программ, выгодных банкирам Уолл-стрита. В то же время бюджетный дефицит, способствуя развитию инфляции, наносит ущерб предпринимателям, сферой деятельности которых были в основном Соединенные Штаты. В связи с этим монополистические группировки, не имеющие сколько-нибудь значительных интересов за границей, стали требовать уменьшения расходной части бюджета, и прежде всего за счет дорогостоящих программ «помощи» иностранным государствам. Бюджетная битва в Вашингтоне разгорелась именно вокруг этой графы. Группу людей, требовавших сокращения таких ассигнований, возглавил один из лидеров среднезападного капитала — Джордж Хэмфри.
Но если в случае с проектом водного пути по реке Святого Лаврентия ему удалось одержать верх, то здесь на карту было поставлено слишком многое. Уолл-стрит мобилизовал все силы, и победа на сей раз осталась за теми, кто сегодня играет и в экономике, и в политике Соединенных Штатов первую скрипку, — за группой банков с Уолл-стрита. Хэмфри пришлось покинуть Вашингтон.
Однако и эта схватка не прошла бесплодно, лишний раз показав, что у уолл-стритских банкиров появились опасные конкуренты.
Близость Хэмфри к вашингтонской правящей верхушке помогла возглавляемым им компаниям протянуть свои щупальца за пределы США.
Все большую роль в последние годы играют в бизнесе этой группы страны Латинской Америки. В начале 1965 года в столице Бразилии разыгрались события, которые привлекли к себе внимание всей страны. В один из дней министры бразильского правительства собрались в зале заседаний на секретное совещание. Двери за ними наглухо закрылись, а само здание оцепили усиленные наряды полиции.
В чем причины таких крайних мер предосторожности? На секретном совещании решался вопрос, имеющий большое значение для будущего Бразилии.
В недрах этой страны имеются огромные залежи высококачественной железной руды. Возглавляемая Хэмфри компания «Ханна майнинг корпорейшн» захватила концессию, которую бразильская газета «Ултима ора» характеризует так: «720 квадратных километров площади, 4 миллиарда тонн самой чистой в мире железной руды, оцениваемой в 200 миллиардов долларов».
«Ханна» разработала широкий план добычи и вывоза бразильской руды, но для этого ей требовался собственный порт на атлантическом побережье.
Руководители бразильской государственной горнорудной компании «Валле до Рио-Досе» решительно запротестовали. Разрешить «Ханна» построить свой порт — значит позволить компании бесконтрольно вывозить бразильскую руду. Такое решение означало бы крах национальной горнорудной промышленности. Однако Хэмфри пошел с козыря. Посол США в Бразилии прозрачно намекнул местным властям, что отказ затруднит в дальнейшем получение Бразилией американских займов.
И бразильские власти отступили. Компания Хэмфри получила сказочный по щедрости подарок — разрешение строить порт. Бухгалтеры в кливлендской штаб-квартире компании вносят огромные суммы в графу «доходы». Расплачиваются трудящиеся Бразилии.
Будучи, так же как и Итон, одним из основных лидеров среднезападного объединения американских предпринимателей, Джордж Хэмфри является не только конкурентом и соперником Итона, но и его политическим антиподом. Карман Хэмфри широко открыт для финансирования различного рода реакционных и полуфашистских организаций. Когда в 1964 году кумир американских «бешеных» Берри Голдуотер пытался кавалерийским наскоком захватить Белый дом, то значительную часть из 3 миллионов долларов, израсходованных на то, чтобы добиться выдвижения кандидатуры Голдуотера съездом республиканской партии, «пожертвовал» не кто иной, как Джордж Хэмфри.
Это характерно не только для Хэмфри, но и для ряда других видных предпринимателей Среднего Запада. Из тех же самых посылок, из которых исходит Итон, в частности отсутствия значительных интересов в других частях света, они делают совершенно иные, часто прямо-таки противоположные выводы. Именно на капиталистов Среднего Запада опирается так называемый «неоизоляционизм» — требование полного разрыва связей со странами Восточного полушария и усиления эксплуатации всех стран американского континента.
Монополисты Среднего Запада, чьи капиталы размещены внутри страны, стремятся довести до предела эксплуатацию американских рабочих, чтобы выжать из их труда максимум прибылей. Все это характерно для многих представителей прежде всего именно чикагско-кливлендской группировки. Не случайно интересы капиталистов Среднего Запада в Вашингтоне представляли такие столпы «неоизоляционизма», как покойный сенатор Роберт Тафт. Нельзя считать случайным и тот факт, что самые реакционные, антирабочие и антипрофсоюзные организации и политиканы находят поддержку прежде всего у капиталистов Среднего Запада. В частности, именно у них черпал и поддержку, и значительную часть финансовых средств пресловутый сенатор-инквизитор Джозеф Маккарти.
Самыми реакционными в США газетами, охотно предоставляющими свои страницы для откровенно погромной фашистской пропаганды, являются газеты треста Маккормиков — семейства, входящего в высший свет Чикаго. Им принадлежат имеющие миллионные тиражи газеты «Чикаго дейли ньюс», «Чикаго трибюн» и др. В этих газетах можно часто найти критику внешней политики государственного департамента, поскольку эта политика отражает интересы уолл-стритских корпораций и банков, а не промышленников и банкиров Среднего Запада. В то же время газеты треста Маккормиков предоставляют свои страницы для самой разнузданной антидемократической и антирабочей кампании, всемерно поддерживая реакционные круги США в их наступлении на трудящихся.
Газетно-издательский трест Маккормиков — не только рупор среднезападных монополий, но и крупнейшее деловое предприятие, руководители которого играют немалую роль в деловом мире чикагско-кливлендского объединения.
Мы уже упоминали имя чикагского дельца Генри Крауна — до недавнего времени владельца нью-йоркского небоскреба Эмпайр стэйт билдинг, человека, прибравшего в последние годы к рукам ведущий военный концерн страны «Дженерал дайнэмикс».
Еще четверть века назад рядовой промышленник, хозяин фирмы, поставлявшей строительным компаниям песок и гравий, этот ловкий и беззастенчивый делец вошел сейчас в число крупнейших воротил и играет все большую роль в мире американского бизнеса. Если перевести на общепонятный язык суть финансовых операций, которые привели Крауна к сегодняшнему могуществу, то наиболее подходящим будет слово «спекуляция». Генри Краун — один из столпов чикагского общества, принятый в большом свете этого города высокомерных снобов, — вульгарный спекулянт.
Познакомившись во время войны с Конрадом Хилтоном — владельцем одной из наиболее известных в Америке компаний гостиниц, — Краун в качестве его агента стал покупать и перепродавать недвижимость в Нью-Йорке и других городах страны. Вырученные деньги он вкладывал в самый различный бизнес. Ему все равно — строительство или железнодорожные акции, песчаные карьеры или гостиницы, нью-йоркский небоскреб или угольные шахты, частные колледжи или ракетно-ядерный концерн, — было бы прибыльно.
У Крауна нет специализации, о нем нельзя сказать — «нефтяной король», «магнат строительной промышленности» или что-либо в этом роде. Его специализация особая — загребать деньги, причем чужими руками. И он загребает. Серия удачных спекуляций принесла ему капитал, который позволил захватить контрольный пакет акций «Дженерал дайнэмикс», оттеснив на второй план уолл-стритских герцогов Лимэнов. Именно это обстоятельство и сделало Крауна одним из наиболее преуспевающих дельцов Америки 60-х годов, обладателем личного состояния в четверть миллиарда долларов. Краун не скрывает, что в ближайшие годы он рассчитывает по крайней мере утроить этот капитал.
Чикаго — город шумный, он выделяется даже на фоне отнюдь не отличающихся изысканностью американских городов, выделяется грубостью и разнузданностью своих нравов. Краун среди своих коллег — типичных чикагцев — слывет человеком вежливым и обходительным. Он действительно, здороваясь, не стремится выдернуть вам руку из плеча, не подвергает испытанию барабанные перепонки собеседника, не рассказывает двусмысленных анекдотов.
