В студенческие годы, уже учась на истфаке классического университета и изучая историю ВУЗа, посчастливилось встретиться и с родственниками тех, кто стоял у истоков Саратовского университета, 10-го и последнего николаевского императорского университета, открытого до 1917 года в царской России, со многими краеведами.
Желание разобраться в биографиях и судьбах конкретных людей выводило объективно на судьбу всей страны. А история страны, создаваемая конкретными людьми, входила в меня своим горячим дыханием.
Искал в архивах и через государственные органы родственников, репрессированных в годы культа личности Сталина. нашел некоторые упоминания и предположительные места гибели и упокоения. И все. Размышлял, как это могли мои родственники по материнской линии проделать такой путь с территории современной Украины до Владивостока в начале 90-х годов ХIХ века, когда и сегодня туда поездом ехать почти неделю. А тогда, без транспорта, без приличных дорог? Ведь Транссиб тогда еще только строился. А регулярное сообщение между столицей империи – Санкт-Петербургом – и Владивостоком было установлено лишь в 1903 году.
В архивах советской истории изучал период репрессий 30– 40-х годов ХХ века, чтобы лучше понять и своих погибших родственников: за что же и почему они погибли и могло ли быть по-другому в нашей истории? Маленькая школьная тетрадка, куда я заносил свои немногочисленные записи (так как много писать о том времени из реальных дел о причинах вынесения приговоров не приветствовалось) тщательно проверялась на выходе из архива сотрудниками. И если что-то им не нравилось, этот кусочек текста они вырезали ножницами и выкидывали. я всегда переживал, что из всего того, что я с таким трудом нашел на пыльных папках истории, вырежут самое главное, чью-то жизнь, чьи-то слезы и потерянные надежды. И я не смогу осмыслить потом происходящее и донести эту правду до других. Ведь в понимании того, что мои родственники в 30-е годы работали на Китайской Восточной железной дороге в Манчжурии (ныне территория Китая), а потом приехали в центр страны, тоже оказались чудом не репрессированы. А то и меня не было бы на свете, как многих других людей. Хотя и так миллионы наших соотечественников из-за революций, войн, репрессий, голодных лет, каторжного труда в ХХ веке умерли, так и не познав счастья иметь детей.
Жить в обществе и быть свободным
Разговор об обществе хотелось бы начать с ключевой фразы, которую, как считается, сказал Карл Маркс, а потом, в несколько другой интерпретации, повторил Ленин: жить в обществе и быть свободным от общества нельзя. С одной стороны, это становая вещь, с другой – достаточно банальная. Она еще раз подтверждает истину, что человек – существо социальное, и, соответственно, должен в общество вписаться. Другое дело – как добиться того, чтобы человек в обществе, которое сам создает, имел одновременно и элементы свободы, и элементы ответственности? Не растворился в обществе, не был отторгнут обществом, не превращал общество в стаю, где начинают действовать животные инстинкты и биологическое овладевает социальным.
Прежде чем перейти к осмыслению того общества, в котором мы сегодня живем, нам еще раз нужно вернуться к самому понятию «общество». В широком смысле общество – совокупность всех исторически сложившихся видов и форм взаимодействия и объединения людей. В узком понимании – конкретный тип, конкретная форма социальных отношений. И в третьем аспекте – группа лиц, объединенных общими морально-этическими нормами. Что это за группа лиц? Какой она может быть: большой, маленькой? А если говорить про наше глобальное общество, то как попытаться сделать так, чтобы оно было скреплено морально-этическими принципами? Когда мы такие разные по религии, по традициям, по уровню культуры, разные по системе образования, экономике, политике. «Человек существует лишь в обществе, и общество формирует его только для себя», – написал в свое время французский философ и политический деятель Луи-Габриэль-Амбруаз Бональд. Но что значит «для себя»? Для каких целей? Чтобы дать максимальное количество свободы и общей сопричастности, выстроить вектор общей судьбы, или же продолжить дорогу к новому закабалению личного начала? Вопросы, вопросы…
Если отбросить шелуху политическую, пиаровскую и так далее, то оказывается, что у нас достаточно много общих черт, которые говорят о том, что все-таки мы большое глобальное общество можно рассматривать как нечто цельное, наделенное общими чертами. Однако необходимо учитывать следующий парадокс. По сути, мы толком не знаем того общества, в котором живем. Порой мы действуем по наитию, не задумываемся, движемся по течению. Ведь человек сам по себе непредсказуем – соответственно, он и строит, даже и не замечая порой, такое же непредсказуемое, парадоксальное общество. Мы опираемся на историю, изучаем, какие общества существовали до нас, а затем легко и непринужденно пытаемся перенести старые клише на современную ситуацию. И «плюем» на уроки истории с высокой горы, не делая частенько никаких существенных выводов из прошедшего. Видимо, закономерен подход, когда мы достаем собственные «грабли» и норовим встать на них не один раз. Каждый раз получаем по лбу черенком, но с патологическим упрямством и сумасбродством вновь и вновь спешим набить шишки на ровном месте, вместо того, чтобы изучить опыт прошлого. И поэтому с целым обозом проблем пытаемся двигаться дальше. А ноша становится все неподъемнее. Что, в таком же ключе мы будем развиваться и дальше? Но время сегодня оказывается спрессованным настолько, что мы даже не успеваем это осознать.
Даже если когда-нибудь будет доказано, что человек произошел не от обезьяны (ведь реально переходные виды так и не были найдены), а был внедрен на нашу планету инопланетным разумом, все равно мы можем говорить об определенной начальной точке в развитии человеческой цивилизации. Исходя из имеющихся сегодня фактов и их обобщения в определенное знание, возможно описывать первородное состояние человеческого социума как примитивно-первобытное.
Тысячи лет развития человеческой цивилизации уложились в описание нескольких периодов: первобытнообщинный, земледельческий, индустриальный… А теперь, за несколько десятков лет, человечество пытается пронестись через целую эпоху своей истории. Постиндустриальное, информационное, сетевое общество, нанотехнологическое или атомарное. Каковы критерии и в чем качественные характеристики данных бурных изменений? Что нас всех ждет дальше? Информационное – срез развития знания и использование в своей непосредственной жизни и деятельности каждым человеком значительного большего, чем сейчас, массива информации. Сетевое – характеристика организации социальности. Равно как соты у пчел и соты при построении мобильной связи, так и новые формирующиеся сетевые сообщества человеческого общежития. Постиндустриальное – исторический этап общества, достигшего определенного уровня индустриального развития в классическом его определении. Нанотехнологии – фактический переход на технологии атомарного производства. Но это в теории. А на практике? А на практике общество знаний, которое стучится давно в наши «двери». Но мы их держим закрытыми. Для новых знаний и попытки осознанного их применения с точки зрения сложившихся традиций и нравственных норм. Зато почему-то, не особо задумываясь, нараспашку открываем двери для потребительских и низменных инстинктов. И вместо того, чтобы мудреть, вместе с нарастающим потоком информации и идей, дуреем и хиреем. Парадокс.
Ученые пытаются описать определенные, наиболее важные характеристики нового общества, принципиально иного социума, которое незримо входит в мозговые клетки человека. Но успевает ли сам человек переварить в своем сознании данные преобразования? Может ли он адекватно реагировать на эти сущностные сдвиги? Очень часто физиологи, описывая состояние бурного созревания детского организма, отмечают тот факт, что его мозговая активность и развитие мышечной деятельности не поспевают за элементарным ростом позвоночника, хрящей и костей. Нужен определенный период для того, чтобы был достигнут баланс между различными частями тела. Может быть, человечество в целом сегодня тоже нуждается в такого рода коррекции?
В элементарном осознании потенциальных возможностей самого человека угнаться за технологическим прогрессом, с одной стороны. А с другой стороны, в реальном понимании – какое, собственно, общество мы хотим сегодня построить? Чтобы именно нормальному человеку жилось в нем комфортно, а не каким-то полукиборгам или психопатам. Да и каким, в общем-то, должен быть этот нормальный человек, чтобы остаться самим собой и вписаться в некое новое мироздание? Ведь, по-моему, обидно все-таки будет сознавать, что выйдя когда-то на заре цивилизации из пещеры, через много-много веков, пройдя войны и революции, кризисы и природные стихии, положив на поле брани миллионы своих соплеменников, потеряв их в пылу пожаров и эпидемий, человек вновь, собственными руками, вгоняет себя практически в ту же самую пещеру. Да, современная «пещерка» стала более удобной и просторной, но что по сути изменилось в самом человеке? Стал ли он лучше от того, что сегодня обладает большим, чем его далекие предки, знанием о себе самом и о планете, на которой живет? Стала ли сама планета от этой человеческой образованности более безопасным местом для проживания землян? Вопросы, на которые напрашиваются совершенно парадоксальные ответы.
