И несмотря на то что им приходилось оставаться в рамках очень жестких советской внешнеполитической пропаганды и контрпропаганды, но они совершенно не могли скрыть любовь к своим странам. А каким замечательным журналистом был Всеволод Овчинников, который написал книги о Японии – «Ветка сакуры» и «Корни дуба» о Великобритании. А Владимир Цветов, конечно, я был с ним хорошо знаком. Незадолго до его смерти, но это я уже работал на телевидении, мы с ним вместе оказались случайно в одной командировке, на меня он тоже колоссальное впечатление произвел, у него тоже хорошие книги были.
Ну, и кроме того, не могу не сказать о покойном моем тесте, Гелие Шахове, который во времена пика своей карьеры был главным редактором радиовещания на Соединенные Штаты и Великобританию в Гостелерадио СССР, который был тоже человеком очень интересным, ярким, увлеченным своей профессией. Он был человек чрезвычайно либеральных широких взглядов, очень рисковый человек, за что и поплатился, когда начались очередные «заморозки». Вскоре после ввода советских войск в Афганистан его с этой должности уволили.
Он был в силе с 73-го по 80-й год, как раз это время пришлось на такую брежневскую «оттепель», когда начали переговоры вести с американцами, подписывать всякие соглашения, в космос полетели. Но это такая была «оттепель» внешнеполитическая, внутренней жизни в Советском Союзе она мало коснулась. Однако мой тесть Шахов сделал много нововведений в вещании на США и Англию. При нем появились прямые эфиры, радиомосты с Нью-Йорком и Вашингтоном, с Лондоном. Многие ведущие журналисты получили право выступать в прямом эфире, в том числе молодой Владимир Познер. Владимира Познера «открыл» Гелий Алексеевич Шахов, и он много сделал для роста – профессионального и карьерного – Владимира Владимировича Познера, тот не даст соврать, можете у него переспросить. Шахов для меня был в некотором смысле наставником, потому что я за его дочерью, за Машей, ухаживал со школьной скамьи, и мы с ним много о чем говорили. В частности, обсуждали тему: а нужно ли идти на журфак, чтобы стать журналистом? И он сказал: нет, категорически не нужно, лучше поступить на какой-нибудь гуманитарный факультет МГУ, предпочтительно на исторический.
Он мне говорил: «Женя, запомните (он был со мной на «вы» всегда), журналист должен знать все! И вот вы знаете, я сейчас, будучи ведущим телевизионной программы, в которой возникают какие угодно темы, всегда вспоминаю покойного Гелия Алексеевича, который говорил: журналист должен знать все.
Как он был прав! Журналист действительно должен знать все, журналист попадает в такие ситуации, когда ему нужно бог знает в каких темах ориентироваться, ну хотя бы в общих чертах, не быть профаном ни в чем.
Я чрезвычайно признателен, что во многом благодаря советам покойного тестя получил образование историка-востоковеда и окончил Институт стран Азии и Африки МГУ. Учил персидский язык, я до сих пор знаю персидский язык, пользоваться им правда не приходится, но в пассивном режиме все понимаю, когда рядом со мной говорят или по радио передают, или по телевизору. Я занимался историей Ирана, работал переводчиком в Иране, в Афганистане потом переводчиком после Афганистана.
И в конце концов, я своего добился и попал в журналистику.
Другое дело, что дальше там были всякие неожиданные повороты судьбы.
На телевидении я оказался волею случая, но это был счастливый случай. И точно так же я сейчас работаю в Киеве, и тоже почти случайно оказался в роли журналиста, работающего на украинском телевидении. Но этому чрезвычайно счастлив, потому что возглавляю редакцию, ну, можно сказать, являюсь главным редактором своей собственной передачи. Коллектив у меня небольшой, не то что у меня было когда-то на «НТВ», но тем не менее, ощущаю, что переживаю вторую журналистскую молодость.
Однако необходимо сказать о моей работе на канале «НТВ». Справедливости ради я должен сказать, что первым руководителем «НТВ» был Игорь Малашенко. И собственно, ту машину информационную и развлекательную выстроил он. И когда его сменил Олег Добродеев, у Олега Борисовича в руках была машина отлаженная, работающая на любых оборотах – на повышенных, на пониженных – готовая решать любые задачи. Оставалось ее только настраивать, подстраивать, перестраивать, но машина работала как часы.
2. Я очень недолго руководил «НТВ», год с небольшим. Я должен сказать, что руководить любым журналистским коллективом – и большим, и маленьким – это задача архисложная, потому что каждый журналист, как правило, – это личность. Личность творческая, личность сложная, склонная к депрессиям или, наоборот, к эйфорическим состояниям. Понимаете, творческий человек, он… вот сегодня ему пишется, а завтра не пишется. У каждого человека есть свое отношение к профессии. Есть журналисты, которые относятся к этой профессии как к высокой миссии. Есть журналисты, которые относятся к профессии чрезвычайно приниженно, приземленно, прагматически: для них это ремесло, которое приносит стабильный хороший доход; журналисты часто хорошо зарабатывают, особенно на телевидении, так сложилось, такова особенность. Телевидение зарабатывает гораздо больше денег, чем радио или печатные издания. И доходы телевизионных журналистов, увы, для их коллег из других средств массовой информации выше.
При этом есть люди в журналистике, что называется, хлебнувшие всякого, битые, понимающие, как утроена реальная жизнь в политике, в средствах массовой информации. А есть молодые ребята-максималисты, которые часто смешивают профессию и, скажем так, личное гражданское чувство. А это иногда вещи, не вполне совместимые.
Вот тебе нужно подготовить репортаж, отражающий разные точки зрения на события. Твоя юная максималистская душа кипит, и ты на стороне только кого-то одного из участников политического конфликта. А нужно дать слово всем, нужно рассказать обо всех аспектах происходящего, изложить все существующие точки зрения.
Кстати, я должен сказать, что часто журналисты молодые, придерживающиеся либеральных воззрений, смешивают, путают журналистику с правозащитной деятельностью. Эта болезнь, мне кажется, присуща многим российским журналистам, работающим, скажем так, в тех средствах массовой информации, которые работают в жанре критического реализма. И главному редактору все это надо учитывать. Нужно кого-то и по головке погладить, а кого-то и приструнить.
Потом, знаете, журналистика – профессия очень демократическая. Мы часто на «ты» с подчиненными, а подчиненные с нами. Когда я работал на «НТВ», мы все были ровесниками. Сейчас мне легко, седина тронула мои виски, и я старше большинства моих сотрудников на 10–20 и 25 даже лет. И они все со мной на «вы», и с почтением, ведь у меня уже за плечами биография, имя, опыт, прошлые работы. А когда я работал на «НТВ», все было впереди и было очень сложно держать дистанцию. А начальник, скажем, в демократическом журналистском коллективе обязан держать дистанцию. Но любой успешный главный редактор должен так выстроить отношения в коллективе, чтобы не сломать демократическую традицию, которая, на мой взгляд, должна быть в любом журналистском коллективе. А с другой стороны, удержать правильную дистанцию и не скатиться в амикошонство, что, как правило, для главного редактора кончается печально.
3. О современной журналистике нужно обязательно сказать две вещи. Во-первых, журналистика стала гораздо более технологичной. И это большой вызов. То есть все время нужно думать о том, как использовать, как применять все те технические, технологические средства, которые имеются в твоем распоряжении. Особенно на телевидении, где постоянно появляются новые технологии, спецэффекты, и все нужно для этого знать.
Второй важнейший вызов, который бросает XXI век традиционной журналистике, – это существование Интернета. То есть ты всегда должен помнить о том (если ты работаешь в газете, в журнале, на радиостанции, на телевидении), что есть Интернет – твой вечный конкурент. Но его всегда можно обратить в свою пользу, в своих интересах. Можно создавать параллельные сайты, как, например, успешно делает «Эхо Москвы», которое развивает свой сайт, как, по сути дела, особый отдельный ресурс. Вот, скажем, моя программа «Большая политика», которую я веду на телеканале «Интер» в Украине, сейчас тоже всерьез думает о том, как постепенно начинать развивать нашу Интернет-составляющую, и, возможно, мы придем к тому, что будет существовать некий дополнительный параллельный ресурс в виде сайта «Большая политика». Он и сейчас есть, но в основном это место, где мы выкладываем записи прошлых программ и где можно смотреть программу в режиме он-лайн.
И третий вызов, который бросает современной журналистике XXI век – это то, что появилась колоссальная индустрия развлечений, а от него появился совершенно новый язык изложения материала. Вот недавно мне пришлось пересматривать свой документальный фильм, сделанный 10 лет назад – я поразился и ужаснулся, как мы далеко ушли. Сейчас все желается совершенно по-другому.
