Множественные формы критики в ходе Мая 68-го, по-видимому, совпадали в одном: в оспаривании любого вида иерархий — от Бога Отца (религия и священное также часто попадали под огонь разоблачительных атак) до отцовской или патерналистской власти, включая господство начальника, инженера-специалиста и даже профсоюзного представителя или профессионального художника. Нельзя ли в этом найти истоки тяготения к «горизонтальному» миру, без устали восхваляемого в современных западных обществах? Проведенный нами анализ показывает, однако, что оспаривание, на самом деле, в неравной степени затронуло шесть порядков величия, придающих иерархическому упорядочению должную легитимность. Если одни (патриархальный и научно-технический) из-за прямого подчинения личности были отвергнуты целиком, то другие резко критиковались в силу вещного господства (рыночный и репутационный порядки), другие, напротив, получили новый стимул благодаря оживлению механизмов внутреннего испытания оценочных действий (гражданский и вдохновенный порядки). Вместе с тем, интенсивность критики, даже в том случае, когда она была внутренней и осуществлялась в пределах того или иного порядка величия, все же способствовала общей дискредитации средств и инструментов квалификации величия, и в частности негативной переоценке его институциональной опоры. Можно сказать, что следствием Мая 68-го стало пренебрежение к собственному эффекту конвенций и институтов — даже если сами формы величия и не оспаривались каждый раз (см., в частности, соображения Юргена Хабермаса начала 1970-х годов о кризисе легитимации в «позднем капитализме»: Habermas 1975 [1973]). Эта делегитимация конвенций и институтов предстает со всей ясностью и очевидностью благодаря анализу, предпринятому более поздним направлением социологии, поставившим своей задачей исследовать собственное действие конвенций, учитывая двойственный аспект понятия вовлеченности (включающего как доверие, так и критику).
Сорок лет спустя можно оценить последствия критических высказываний в адрес патриархального и научно-технического порядков величия. С одной стороны, они поставили под сомнение производственные организации и их патриархальные и научно-технические элементы, с другой — способствовали продвижению сетевого менеджмента[493]. Вместе с тем наша аналитическая модель позволяет подчеркнуть неспособность формул, ориентированных на достаточно «уплощенный» мир, учитывать значимость неизбежных процедур координирования и восхождения по ступеням общностей и иерархий, которые требуются для организации совместного бытия-в-мире, рядом с другими людьми. В случае рыночного и репутационного порядков величия разительным остается контраст между тотальным ниспровержением их в ходе майских событий и невероятным процветанием в современных экономически либеральных и информационно развитых обществах. Такой «кувырок назад» стал возможен благодаря посредничеству вещей в человеческих взаимоотношениях и отсутствию видимой межличностной иерархии в рамках этих порядков. Кроме того [после 1968 года], понятие желания, влечения, являющееся ключевым для психоанализа, а также «реализм» денег, продвижению которого это понятие способствовало, оказались использованы для подрыва самих основ критики рыночного порядка. Здесь, однако, нужно заметить, что изобличение рыночного порядка конца 1960-х годов весьма ощутимо отозвалось в критике в адрес новейшего экономического либерализма уже в 1980–1990-е годы.
Осталось рассмотреть судьбу гражданского и вдохновенного порядков величия. Величие вдохновения получило в дальнейшем невероятное развитие благодаря понятию инновации, которое потребовало, однако, установления компромиссов с другими порядками, дабы творческий акт, «креатив», мог реализовать себя в товаре, марочном объекте или серийном производстве. Ключевыми в современных обществах стали понятия творчества, опыта, риска, которые, как мы показали, являются производными от режима исканий, не являющегося публичным — в отличие от режима вдохновения. Эта «поисковая» форма вовлеченности занимала особенно важное место и в критике, и в положительных оценках Мая 68-го. Что же до гражданского порядка величия, то он в значительной степени утратил свои позиции. Одна из причин этого связана с критикой в адрес тех элементов представительства, которые, возможно, и способствуют некоторому «окостенению» состояний величия, но все же являются неотъемлемой частью коллективной и институциональной значимости публичной системы оценок и перспектив. Однако одной этой причины недостаточно. Чтобы осмыслить дискредитацию гражданского порядка, нужно исследовать его столкновение с либеральной политической грамматикой. Однако это уже совсем другая история.
Эпилог: пляж под мостовой… или на мостовой?
В годы, последовавшие за избранием в 2001 году Бертрана Деланоэ, члена социалистической партии, мэром Парижа, городская администрация стала осуществлять работы по превращению нескольких километров скоростной автодороги вдоль Сены в песчаный пляж с пальмами, спортивными снаряжениями, аниматорами и так далее (в период с июля по август). Цель, заявленная большинством из социалистов и «зеленых» в местном муниципалитете, отстаивалась на основании гражданского порядка величия: устранить с помощью общей солидарности несправедливость, от которой страдают жители парижского округа, не имеющие средств насладиться морским отдыхом. Осуществление проекта свидетельствует о компромиссе гражданского и рыночного порядков величия, поскольку около трети расходов на эту операцию возмещается спонсорами и торговыми предприятиями, расположенными на берегах Сены. Надо сказать, что эта идея, вдохновленная инициативой города Сен-Квентина, пользуется явным успехом и стала показательным примером для многих других муниципалитетов.
Илл. 17.
В местном информационном журнале под названием «В Париже» одна из полос была доверена Кабю, художнику-карикатуристу, увековечившему критику периода Мая 68-го благодаря своему персонажу Дюдюшу. В двух своих рисунках сатирик перевернул известный рекламный девиз: «Вы об этом мечтали — Sony это сделал»[494] — в лозунг: «68-й об этом мечтал… Я это сделал!» (имея в виду Деланоэ).
Илл. 18. Пляж в Париже.
Действительно, вероятно, наиболее популярным изречением Мая 68-го стал лозунг: «Под мостовыми — пляжи!» Мостовая, брусчатка здесь символизирует порядок, поскольку брусчаткой до сих пор вымощены парижские улицы. Но мостовые и в самом деле кладутся на слой песка, и когда их стали разбирать на баррикады или на «снаряды» против полиции, на поверхность вышел песок… Кроме указания на материальное расположение песка под слоем брусчатки, этот лозунг сам по себе прекрасно резюмирует множественные перевороты и трансформации, произведенные Маем 68-го.
При виде «буквальной», дословной, реализации майского лозунга в виде коммерческого спектакля, которым она сопровождается, можно задуматься по поводу материализации этого переворота, который в данном случае осуществляется лишь временно, до возвращения к нормальной жизни. На самом ли деле под мостовой находится пляж или же, напротив, на время отдыха и каникул неизменный порядок мостовых постарались прикрыть спектаклем пляжа?. (илл. 17 и 18).
Пер. с фр. О. В. Ковеневой Литература
Auray 2003 — Auray N. L’engagement desjoueurs en ligne: ethnographie d’une sociabilité distanciée et restreinte // Cahiers du Numérique. 2003. Vol. 4. № 3. P. 46–72.
Bakhtine 1970 — Bakhtine Mikhail. L’Œuvre de François Rabelais et la culture populate au Moyen Âge et sous la Renaissance / Òrad. par A. Robel. Paris: Gallimard, 1970.
Bakhtine 1979 — Bakhtine Mikhail. La Poétique de Dostoïevski. Paris: Éditions du Seuil, 1979.
Balladur 1978 — Balladur Edouard. L’arbre de mai. Paris: Plon, 1978.
Becker, Bernstein 1987 — Becker Jean-Jacques, Bernstein Serge. Histoire de l’anti-communisme en France. Tome 1: 1917–1940. Paris: Orban, 1987.
Bénatoül 1999 — Bénatoüil T. Critique et pragmatique en sociologie. Quelques principes de lecture I I Annales Histoire Sciences Sociales. 1999. Vol. 54. № 2. P. 281–317.
Boltanski, Chiapello 1999 — Boltanski L., Chiapello E. Le nouvel esprit du capitalisme. Paris: Gallimard, 1999.
Boltanski, Thévenot 1987 — Boltanski L., Thévenot L. Les économies de la grandeur. Paris: Presses Universitaires de France et Centre d’Etude de l’Emploi, 1987.
Boltanski, Thévenot 1991 — Boltanski L., Thévenot L. De la justification. Les économies de la grandeur. Paris: Gallimard, 1991 (русский перевод, выполненный Ольгой Ковеневой, готовится к публикации в издательстве «Новое литературное обозрение» в 2009 году).
Болтански, Тевено 2000 — Болтански Л., Тевено Л. Социология критической способности // Журнал социологии и социальной антропологии. 2000. № 3. С. 66–83.
