Монгольское иго доживало последние годы. Потихоньку складывался культ Александра Невского – прямого потомка Владимира Святого и Ярослава Мудрого.
Благоверный князь Александр, отбивший в 1242 году немецких рыцарей на Чудском озере (на это хватило сил), смиренно отправился договариваться с ханом монголов в далекий Каракорум. Для борьбы русских с его державой, включавшей в себя не только Монголию, но и Китай, время еще не настало. Князь Александр был образцом политической мудрости.
Его современник князь Михаил Черниговский отказался пройти между двух очистительных костров в ставке хана (мол, неприлично сие христианину!) и был растерзан за это. Александр Невский и кострами не побрезговал, и кумыс со степняками пил. И, как показало будущее, оказался прав. Его хитрое упорное потомство победило в борьбе с другими линиями Рюриковичей, страдавшими неизлечимой гордыней, и теперь потихоньку прибирало к своим рукам наследие святого Владимира.
«Почему же Псков и Новгород даже после нашествия Батыя устояли (хан даже не штурмовал их каменные крепостные стены), а Киев пал перед монголами, потеряв былое политическое значение?» – задает вопрсы самому себе и читателям книги «Докиевская Русь» Олесь Бузина. – «Почему в северных монастырях и во второй половине XIII-го и в XIV веках продолжалась летописная традиция, а о том, что происходило в прежней столице Руси на берегах Днепра, мы можем судить только по отрывочным записям иностранных путешественников? (Свои летописи тут перестали составлять.) Почему уже в 1251 году митрополит Киевский Кирилл Третий оставил Даниила Галицкого (ПРОЗАПАДНИКА – С.А.), готовившегося принять от Папы королевскую корону, и уехал – догадайтесь, куда? Правильно – опять в Новгород!
Там он впервые встретился с Александром Невским и, разделяя его антизападную политику, уже в следующем 1252 году отправился на Волгу к Батыю и получил от хана ярлык, гарантирующий свободу и неприкосновенность православной церкви.
Всю свою последующую долгую жизнь митрополит Кирилл провел в основном в разъездах по городам северной и восточной Руси, окормляя паству и стремясь поднять ее дух. Это он учредил епископию в Твери и основал епархию в столице самого хана – Сарае. Он же в 1274 во Владимире-на-Клязьме созвал собор епископов Русской православной церкви, восстановивший церковное законодательство, и принял новую Кормчую – так называемую Сербскую – свод законов, по которым жила Русь. Напомню, что Русская Правда – юридический кодекс Ярослава Мудрого – уцелел только потому, что сохранился в списке Синодальной Кормчей, хранившейся в храме Святой Софии Новгорода – библиотека Софии Киевской, как известно, погибла в дни Батыева нашествия.
Русь Новгородская и Русь Владимирская сохранили нам духовное наследие рухнувшей под ударом монголов Руси Киевской. И митрополит Кирилл сохранению этого ковчега немало поспособствовал. Он умер в Переяславле-Залесском 6 декабря 1281 года – это в нынешней Ярославской области, в 140 километров от Москвы. Надолго пережив Александра Невского и исходатайствовав у внука Батыя – Менгу-Тимура – очередной ярлык на неприкосновенность православной церкви.
Вдумайтесь, какой силы духа был этот человек, не убоявшийся ехать в логово победителей-степняков и отстаивать свою веру и Родину. Только после смерти прах Кирилла перенесли в Киев, чтобы похоронить там, где покоились его предшественники, начиная с первого митрополита всея Руси – Михаила, направленного на Русь из Константинополя еще во времена князя Владимира. Ибо Святая Русь едина, что бы кто ни говорил».
Но для церковной свечи, беззащитной на ветру, нужны стены. Дух веры может жить безбоязненно только в крепком государстве. Что же случилось с Киевом, что он потерял в XIII веке статус столицы Руси? И светской, и церковной. Ведь присланный из Константинополя митрополит Максим, который сменил Кирилла, грек по происхождению, в 1299 году окончательно переселился во Владимир-на-Клязьме, побыв некоторое время в маленьком Брянске, что ныне забыто, а его наследник Петр Ратенский, родившийся на Волыни, впервые выбрал местом митрополичьей кафедры Москву.
«Если киевский митрополит вынужден был оставить столицу Владимира Святого и некоторое время держать кафедру в маленьком Брянске, значит с Киевом было совсем плохо, и ближайшего улучшения в его судьбе не предвиделось», – отвечает на свои же вопросы киевлянин Олесь Бузина.
Киев действительно стал тогда не только бедным, но и просто опасным для жизни местом. Монах-францисканец Плано Карпини, посланный римским папой в 1245 году в Каракорум, проехал через Киев и оставил такое описание его взятия монголами:
«Они пошли против Руссии и произвели великое избиение в земле Руссии, разрушили города и крепости и убили людей, осадили Киев, который был столицей Руссии, и после долгой осады они взяли его и убили жителей города; отсюда, когда мы ехали через их землю, мы находили бесчисленные головы и кости мертвых людей, лежавшие на поле; ибо этот город был весьма большой и очень многолюдный, а теперь он сведен ПОЧТИ НИ НА ЧТО: едва существует там ДВЕСТИ ДОМОВ, а людей тех держат они в самом жестоком рабстве».
Если кости жителей Руси лежали просто в поле, значит, их даже некому было хоронить. Все, кто уцелел, прятались в лесах – как можно дальше от проезжих дорог и обжитых мест.
В «Сказании об убиении в Орде князя Михаила Черниговского и его боярина Феодора» нашествие Батыя описано так:
«В лето 6746 (1238), по гневу Божиему за умножение грехов наших, было нашествие поганых татар на землю христианскую. Тогда одни затворились в городах своих, другие убежали в дальние земли, а иные спрятались в пещерах и городах своих… Те, кто затворился в городах, каялись в своих грехах и со слезами молились Богу, и были они погаными безжалостно ПЕРЕБИТЫ; из тех же, кто скрывался в горах, и в пещерах, и в расселинах, и в лесах, мало кто уцелел. И этих через некоторое время татары расселили по городам, переписали их всех и начали с них дань брать. Услышав об этом, те, кто разбежался по чужим землям, возвратились снова в земли свои, кто остался в живых, князья и иные люди. И начали татары насильно призывать их».
По словам Плано Карпини, тогда татары «сражениями опустошили всю Руссию». Если быть точным, почти всю – кроме Новгорода и Пскова. За три года, предшествовавшие взятию Киева, орда Батыя опустошила Рязань, Владимир, Суздаль, Москву, совсем маленькую еще тогда, и множество других городов. Однако жизнь в них скоро восстановилась. В некоторых даже начался бурный рост. А «столица Руссии» пришла в полный упадок, и даже митрополит покинул ее.
«Обычно киевские историки считаются, что ханы специально стремились унизить значение Киева, – анализировал в своей книге «Докиевская Русь Олесь Бузина, – слава великого днепровского города якобы раздражала их. Но обратите внимание, уважаемые читатели, на место, которое ханы из рода Чингизидов выбрали для своей столицы. Город Сарай-Бату (Дворец Батыя) или Сарай-ал-Махруса (Дворец Богохранимый), как его реже называют, был построен сразу же после татаро-монгольского завоевания Руси на Волге в 80 км от нынешней Астрахани выше по течению. В лучшие времена его населяло до 75 тысяч человек.
Почему Батый выбрал для размещения своей ставки Волгу, а не Днепр? Ведь во времена первых Рюриковичей именно по Днепру шел знаменитый путь «из варяг в греки». Неужели татарам не хотелось взять его под контроль, заперев путь экспорту из Руси в Константинополь? В конце концов, почему бы Батыю не избрать для своей столицы местом тот же Киев, как это сделал новгородский князь Олег в IX веке?
Вся-то разница, что Олег пришел с севера, а Батый с юга. С разрывом в три столетия. Один вышел из лесу, другой – из степи. И для того, и для другого Киев не был родным. Варяг Хельги (Олег) имел на него такие же права, как и монгол Бату. Прекрасный климат. Широкий Днепр. Самая граница лесной и лесо-степной зон… Что еще надо человеку, чтобы спокойно встретить старость?
Но Хельги-Олег назвал Киев «матерью городам русским», а Батый-Бату просто разорил дотла «столицу Руссии» и вернулся в Заволжье, откуда и начался в 1237 году его поход на Русь. Все объясняется просто: обществом рулит экономика! Купеческого пути «из варяг в греки» уже не было».
Легко заметить, что Сарай-Бату возник почти в том же месте, что и хазарская столица Итиль, располагавшаяся в дельте Волги. Всего сотней километров выше по течению. По сути, Батый реанимировал экономическую систему Хазарии, контролировавшей, прежде всего, Волжский торговый путь из Балтики в Каспий – то есть, из Европы в Персию и Индию. Волга близко подходит к Дону. Находясь в Сарае, Батыю было легко перехватывать поток товаров по Дону. А вот путь «из варяг в греки» его попросту не интересовал, так как его уже не было. В Греции (в Византии) сидели крестоносцы, сделавшие Константинополь столицей своей Латинской империи. Именно они и уничтожили дорогу «из варяг в греки», а заодно и экономическое значение Киева накануне монгольского завоевания.
